Стать человеком - Андраш Беркеши

Марика жила на краю городка, ближе к цыганскому кварталу. Ее домик стоял на пологом склоне холма. Фруктовый сад размером в двадцать соток был обнесен живой изгородью, а за ней до самого кладбища тянулся хвойный лес. Его разделяла на две части извилистая тропа, по которой ходили на кладбище. За лесом начиналось учебное поле. Несколько лет назад на его месте был луг, но солдаты, проводившие здесь свои занятия, вытоптали всю траву. Теперь следы былой буйной растительности сохранились лишь кое-где.

Раньше в домике жила тетка Марики Роза Вирагош. Она была старой девой и работала на почте. За физический недостаток ее нередко дразнили, поэтому со временем она стала угрюмой и сторонилась людей. Владелицей домика она заделалась после войны, по дешевке купив его у женщины, муж которой сбежал на Запад. Купила, видимо, стремясь уединиться. И за несколько лет превратила заброшенный сад в чудесный уголок, полный роз, тюльпанов и фруктовых деревьев, где и проводила последние годы своей жизни. Чтобы избегать нежелательных встреч с соседями, она сделала в саду калитку и ходила на работу через нее. Она не поддерживала отношений даже со своей сестрой, матерью Марики, которую не любила за ее отменное здоровье. Только одного человека она была согласна терпеть возле себя — Марику. И девушка ежегодно проводила летние каникулы в Ердегхате. С теткой они отлично уживались. Врожденный такт, редкая способность входить в положение других людей помогли девушке подобрать ключ к сердцу тетки Розы.

Поразмыслив над горькой судьбой тетки, Марика поняла, почему она стала такой замкнутой, сторонилась людей. Мать как-то рассказала, что даже родители стыдились Розы. Она была настолько безобразной, что они редко выводили ее на люди, более того, даже прятали от них. А Марика всякий раз старалась выказать тетке Розе свою любовь и привязанность. Полюбила она и городок, живописно раскинувшийся на склонах холмов, окружавших долину Кевешда, и решила по окончании гимназии переехать к тетке, пойти работать в школу и учиться. Но летом тетка Роза заболела, и в течение нескольких недель болезнь свела ее в могилу. Недвижимость она завещала Марике...

Ветер на мгновение стих, и Марика услышала шум мотора приближающейся машины. Потом увидела нащупывавший дорогу свет фар. Девушка остановилась и обернулась. Свет фар ударил ей в лицо, и она подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Машина была еще далеко, но Марика все-таки сошла с дороги на обочину и ждала.

Водитель переключил свет на ближний, замедлил движение, а затем совсем затормозил:

— Куда спешим, девушка?

— На станцию.

Это был командирский газик. В кабине водителя сидели двое. Марика услышала, как они тихо переговаривались между собой. «Могли бы и подвезти: места вполне достаточно», — мелькнула у нее мысль. Она подошла ближе, желая разглядеть лицо спрашивавшего, но слабый свет приборного щитка позволял рассмотреть только его силуэт. В следующее мгновение дверца машины распахнулась и на снег выпрыгнул высокий солдат:

— Мы подвезем вас, садитесь.

Марика не заставила себя упрашивать. Она устроилась между водителем и высоким солдатом. Было тесно. «Конечно, я могла бы сесть и на заднее сиденье. А еще лучше, если бы там ехал этот верзила, но ему и в голову не пришло пересесть. Он лишь догадался положить назад мою сумку», — с неудовольствием думала Марика. Между тем водитель нажал педаль газа и машина медленно тронулась. Некоторое время все трое молчали. Ровно гудел мотор, дворники старательно счищали налетавший на ветровое стекло снег.

— А вы куда едете? — поинтересовалась девушка.

— На станцию, — ответил водитель, по-видимому, невысокого роста парень, так как его плечи оказались на одном уровне с плечами девушки. — Вот «генерал» едет в Сомбатхей.

Марика невольно оглянулась:

— Генерал? Где генерал?

— Вот, справа от вас. Только в настоящее время он замаскировался под рядового.

— А-а-а, — протянула девушка и, повернув голову вправо, увидела прямой нос, узкую прорезь рта и выступавший вперед квадратный подбородок. — Вы и есть генерал?

Молодой человек, даже не взглянув на нее и продолжая следить за дорогой, бросил:

— Да, генерал армии...

— У него сегодня плохое настроение, — тихо хихикнул водитель, — не обращайте внимания. Знаете, генералы тоже люди и у них иногда бывает плохое настроение. А вы тут живете, в Кевешде?

— В Ердегхате. Между прочим, меня зовут Марикой Шипош. Я — учительница.

— С удовольствием стал бы вашим учеником, — пошутил водитель. — Если у вас появится желание учить меня, позвоните, спросите Белу Дрекслера, шофера «генерала армии». Вас сразу же соединят. В Сомбатхей едете?

— Да, и немного дальше. Еду к маме на праздники.

— Ну и повезло же вам, мой генерал! До самого Сомбатхея поедете с самой красивой учительницей Ердегхата.

Эндре молча кивнул. Сидеть ему было очень неудобно, да еще эта тесно прижавшаяся к нему девушка! Он слушал ее беседу с шофером, а мысленно был уже в Сомбатхее, рядом с Жокой. Она может быть только в гостинице.

— Думаю, до Сомбатхея вам придется ехать стоя, дружище, — продолжал шофер. — И почему ты не договорился с капитаном Шарди? Я бы довез тебя до самого Сомбатхея.

— Не догадался, — ответил Эндре.

А водитель шутливо продолжал:

— Видите, уважаемая учительница, сколь скромны наши генералы? Ни за что не хотят ездить на машинах. Они вышли из народа и не желают от него отрываться. Марика, а в Кевешде вы с кем живете?

— Одна.

— И квартира у вас есть?

— Уж не думаете ли вы, что я живу в шалаше?

— Я хотел спросить: у вас квартира отдельная или коммунальная?

— У меня собственный дом, и живу я в нем одна.

— Надеюсь, мужа у вас еще нет?

— Пока нет.

— А жених?

— И жениха нет. Понимаете, я работаю здесь только с осени и не успела подобрать подходящую кандидатуру. Решила подождать до весны.

— Возьму это на заметку.

— Пожалуйста.

— А вдруг мне выпадет счастье? Не знаю вашего вкуса, но на всякий случай сообщу кое-какие данные о собственной персоне: рост — сто семьдесят сантиметров, блондин, глаза голубые, фигура стройная, все зубы здоровы, особых примет не имею. Любимое блюдо — жареное мясо в татарском соусе, однако на худой конец могу довольствоваться жареным цыпленком. Готовить умеете?

— Кое-что.

— Тогда все о’кэй. Кстати, я не привередлив. Кроме бобовых, ем все, лишь бы порция была побольше, а насытившись, охотнее всего думаю о девушках. Мой идеал — Лоллобриджида, но, так как я очень скромный, и Ильдико Печи подойдет. Моя любимая футбольная команда — «Фради», любимый писатель — Сильваши, иногда читаю Хемингуэя. Что еще я забыл?

— Размер воротничка сорочки. Не мешало бы, кроме того, знать, какой номер обуви вы носите и любите ли музыку Бартока. Ваши данные я взяла на заметку и при случае воспользуюсь ими. Осторожно: впереди велосипедист.

— Спасибо, уважаемая учительница. — Водитель объехал велосипедиста, притормозил и остановился перед входом в здание вокзала. — Если хотите, я подброшу вас до самой кассы: моя чудо-машина запросто преодолеет все четыре ступени. Итак, прибыли. Товарищ генерал, будьте любезны, подпишите путевочку. Порядок есть порядок. — Он включил внутреннее освещение и перед носом девушки протянул солдату путевку.

Эндре сначала решил, что тот шутит:

— Не дури. Спасибо, что подвез. — Он хотел уже выйти из машины, но шофер возразил:

— Я и не дурю вовсе. Проставь время и подпиши, только разборчиво.

Эндре не стал больше спорить, достал ручку и подписал путевой лист. Затем пожал водителю руку, вышел из машины и помог выбраться девушке.

— И я вас благодарю.

— Не за что. У вас есть еще минут десять свободного времени. Хотелось бы, чтобы вы не забыли меня. Откровенно говоря, мой генерал сегодня очень разговорчив и может случиться так, что он заговорит вас до смерти. Однако, уважаемая учительница, верность — прежде всего. До свидания, старина! Передай будапештским девушкам привет и пожелания счастливого рождества.

— Передам обязательно. Привет!

— И еще. Скажи им, что я не приехал потому, что командир полка просто не может без меня обойтись. — С этими словами шофер включил мотор и приветственно помахал рукой: — Ну, всего!

Марика и Эндре смотрели вслед машине до тех пор, пока она не скрылась из вида.

— Веселый парень, — сказала девушка смущенно.

— А мне он больше понравился, когда молчал. Вам помочь?

— Да нет, сумка нетяжелая, — ответила она. — А у вас разве нет вещей?

Они миновали широкую дверь здания вокзала.

— Я люблю ездить налегке, без вещей.

Эндре пропустил Марику вперед и задумался, как же ему поступить: «Оба мы едем в Сомбатхей, и было бы глупо сейчас распрощаться с ней. Но ведь я даже не представился. Ах, все равно, пусть думает, что я невоспитанный. Пусть, черт возьми, думает что хочет...»