Дело оперское. Рокировка - Алексей Суконкин

Вот и ушла супруга в надежде хоть так повлиять на жизнь…

Кто её осудит? По-своему она все же права. Жизнь-то идет. Только вот с кем её делить? С кем потом вспоминать свою былую молодость?

Иван просто не верил, что доживет до старости. Он лучше многих в этой жизни знал, как хрупка человеческая жизнь и как легко любой без исключения человек, может с ней расстаться. А еще при такой работе… в большой игре…

Какая жена выдержит это? Какая жена поймет, что опер живет не для семьи? Кто поверит, что опер живет для результата, для торжества справедливости и законности…

Шилов поднял трубку телефона, и набрал номер тещи, где сейчас жила его супруга:

— Лена здравствуй, это я… прости меня, и давай ты вернешься…

В пивной почти сразу подсел парнишка:

— Не возражаешь?

Иван поднял на него глаза:

— Да уж сел.

Парень был явно приблатненный, из тех, мозги которых сильно забитый воровской романтикой.

— Ты Иван?

— Я, — кивнул Иван. — А ты от Саньки?

— Да, от Саньки. Шишкарь мое погоняло. Имя говорить не буду…

— Как хочешь…

— Подстраховаться хочу. Я же тебя еще не знаю…

— Страхуйся…

— Бабки есть? — спросил Шишкарь.

— На дозу?

— Да.

Иван выложил на стол сто рублей.

— Столько хватит за одну дозу?

— Хватит.

Шишкарь достал из кармана крохотный целлофановый пакетик и передал Ивану:

— Вот…

Иван тут же разорвал пакетик, и содержимое стал разминать пальцами:

— Вроде нормальный, плотный…

В нос ударил специфический запах гашиша.

— Нормальный, нормальный, — стал Шишкарь нахваливать свой товар.

Со своими золотыми зубами Шилов сильно смахивал на бандита, а его манера говорить только укрепляла это первое впечатление. Он посмотрел внимательно на деревенского парня, считающего себя в доску блатным:

— Сколько продашь? Сколько есть?

— Два килограмма, — с готовностью отозвался парнишка.

— А ты случайно не на ментов работаешь? — осторожно спросил майор милиции.

— Я покровский. Меня там все знают, — отмахнулся парень.

— Ладно, проехали, — сказал Иван. — Гашиш у тебя реальный. Давай завтра. Я за ночь бабки соберу, в цене не обижу.

— Базара нет. Дело спешки не любит, — парень говорил не спеша, как бы стараясь показать свою значимость, и серьезность того дела, на которое он шел.

— Где и когда? — спросил Иван и добавил: — Если будет все нормально, может, я у тебя еще возьму. У меня есть куда нормально скинуть.

— Завтра в полдень на этом же месте.

— Договорились… Как там Слон? Зашил свою дырку?

Иван спросил это наудачу. Вдруг покровский что-то знает? Шишкарь ответил:

— Да зашил вроде. Уже оклемался. А что?

— Как что? Кореш пропадает, слухи всякие там…

— Не, нормально с ним все.

— Значит, поживет еще Слоняра, попьем мы с ним еще водки. — Иван по блатному усмехнулся. — Ты только не говори ему, что меня видел. Я недавно только откинулся. Сюрприз ему будет, лады?

Шишкарь понимающе усмехнулся.

— Лады.

— Ну, держи. — Иван протянул руку и покровский пожал её. — До завтра!

Шилов поднялся и пошел прочь. Несерьезность Шишкаря даже огорчила его — парень даже не назвал цену. Но это только шло на руку хитрющему и коварному оперу.

Ближе к вечеру Иван заехал к Тарасу, который держал в городе три магазина. Иногда он по мере возможности спонсировал оперативников по их скромным запросам: машину подлатать, аккумуляторы на рациях заменить, кабинет отремонтировать… Тарасу это было не в тягость, а получал он взамен нечто большее: никакой криминал не мог заставить его платить в общак — боялись не только его самого, но и убоповской «крыши».

— Здорово, служитель закона! — Тарас протянул Ивану свою огромную ладонь.

— Здорово, оплот капитализма! — отозвался Шилов. — Дело есть…

Они вошли в неплохо обставленный кабинет и сели пить кофе. Тарас добавил в кофе коньяк.

— Рассказывай! — начал Тарас.

— Не буду томить тебя. Что тебе известно об отношениях Чифа и Лося с Макаром?

— Какие у них могут быть отношения? Все шло к тому, что Лося грохнули бы рано или поздно. Он пошел не только против Макара, по сути, он пошел против самого Джека, если так посудить… — Тарас отпил кофе, помолчал, закурил и продолжил: — Лось упрекал Макара за то, что тот ослабил давление на коммерсов. Раньше сколько Макар снимал бабок с коммерсантов? Только в Комсомольск Джеку он платил в месяц по десять, а то и больше тысяч баксов. А сейчас? Если тысяча наберется, и то хорошо…

— Я слышал, что отсылает он две-три.

— Это когда получится. А так у них сейчас такие бабки собрать не получается. Нет жесткого руководства. Макар наркоман, почти все его приближенные, за редким исключением — тоже. Даже если они и делают на коммерсантах деньги, то все в «ханку» и уходит. Да и народ у него какой-то нерешительный: раньше как было? Придет человек к коммерсанту, предложит крышу, если отказывается, то тут же или киоск его сгорает, или ему самому морду бьют. А сейчас что? Пришли пару месяцев назад ко мне три урода, один еще в горшок писался, когда я дело свое открывал, другой тогда еще машины мыл… Приходят, значит, давай, говорит, бабки на общак отстегивай. Мы, мол, от Макара. Я одному нос сразу сломал, второму руку выкрутил, а третий убежал. И тишина… Никаких больше предложений от них не поступает. А как Макар с передозом слег в реанимацию, Фикса за него четыре дня был, так он бабок насшибал, будь здоров!

— А Фикса никогда не высказывался, что Макара смещать пора?

— Не. Он никогда такое не скажет. Фикса — пацан грамотный. Он на месте Макара был бы именно на своем месте. Но он сам как-то сказал, что еще у него опыта нет нужного. Ко всему, говорит, с умом подходить надо и своевременно.

— Как ты думаешь, у него был мотив мочить Лося?

— Я думаю, что был. Если бы Лось все же собрал сходку и там бы воры решили поставить его вместо Макара, то Фиксе в его команде места бы не нашлось. А сам по себе он работать еще не готов. Молод, и нет команды. Убив Лося, он продлевает срок полномочий Макара, а равно и своего благополучия и получает возможность еще поднакопить опыта.

— Логично. А когда намечалось провести сходку?

— Да, наверно, через неделю. Не успели.

— Кто, по-твоему, еще в городе способен заменить Макара?

— Ну, я способен… — Тарас усмехнулся. Наверное, в этом была доля правды.

— А еще? — не поняв шутку, спросил Иван.

— Фикса, с натяжкой, способен. Чиф мог бы, но у него авторитет не такой, как у Лося, и нет подходов к «кормушке». Слон, как мне кажется, слишком туп для этой должности. А так вроде и все. Ну, разве, кто из молодых поднимется резко. Но это надо какой-то криминальный подвиг совершить…

— А если вдруг Макар с очередного передоза копыта отбросит, кто тогда станет? Ну, до решения сходки?

— Наверно, Слон.

— Но он же тупой! Сам же говоришь!

— Зато сильный, и ближе всех к общаку стоит. Он просто всех в страхе держать будет. А когда будет решение сходки, он уступит место. Сам он думать не умеет. Только кулаками махать может.

— Все ясно. Спасибо — кофе отличный.

Шилов встал, намереваясь уйти.

— Ты знаешь, а Фикса наверно смог бы при желании в среде бандитов порядок навести, — сказал Тарас. — Он хоть и молод, но деловой. Молодежь его уважает.

Они вышли из кабинета, сели в машину и Тарас отвез Шилова домой. Иван сразу увидел свет в своем окне. Вернулась супруга…

— Благодарю… — Иван вышел из машины.

Лифт, как всегда, не работал. Лестница была заплевана малолетками, которые собирались по вечерам, пили пиво, курили «химку», нюхали «Момент» и горланили песни присущие поколению «Пепси» под бездарный гитарный звон. Сейчас подъезд был пуст. Наверно, еще не пришло их время.

Лена открыла дверь, и посмотрела на Ивана:

— Что, не мог раньше появиться?

— Извини, работал.

— Опять начинается? Мне твоя работа уже в печенке сидит. Ты вообще будешь обращать внимание на свою семью? Ты когда последний раз играл с дочкой? Ребенок тебя уже три недели не видел! Она постоянно спрашивает — где папа? А где папа? А папа допоздна пропадает, черт знает где! Папе бандиты всегда были важнее, чем собственный ребенок! Всех бандитов не переловишь, а семья разваливается! Хоть это ты понимаешь?

— Лена… — Иван попытался обнять и поцеловать жену, чтобы успокоить её, но она отстранилась:

— Не прикасайся ко мне! Ужин на столе!

Шилов разулся, заглянул в детскую, чтобы поздороваться с дочкой, и молча прошел на кухню. После сцены недовольства есть не хотелось. Он присел на табурет и, ожидая пока закипит чайник, раскрыл местную газету. В ней была помещена статья о трагической и преждевременной гибели Александра Лосева с намеком на начало сезона по отстрелу лосей.