Мертвое море - Тим Каррэн

— Конечно, я знал его. Хороший был малый. Это был всего лишь второй его рейс. Да, я его знал.

— Он никогда не казался тебе… забавным, что ли?

— Забавным? Имеете в виду, умел ли он хорошо шутить? Да, сэр, язык у него был хорошо подвешен.

— Я не это имел в виду, — сказал Гослинг.

Смоллз кивнул. Он продолжал смотреть на свое тесто.

— Вы имеете в виду, не считаю ли я его сумасшедшим? Склонным к нервным срывам? Или глубокой депрессии? Нет, мистер Гослинг, не считаю. Полагаю, он был вполне уравновешен, как и все остальные.

— Да, я тоже так считаю.

Смоллз начал разминать тесто на посыпанном мукой столе.

— Вот туман этот, он забавный. Такой густой и сверкающий. Давно уже ничего подобного не видел. — Гослинг замер. — Ты видел такое раньше?

Смоллз поднял на него глаза. Они были серыми, как лужи на бетонном полу.

— Вы говорите, что всю жизнь плаваете по Атлантике, и никогда не встречали ничего забавного?

Гослинг облизнул губы.

— Ну, может, пару раз. Так, пустяки. Странные отклонения компаса… и тому подобное. Назовем это «атмосферные помехи».

Но Смоллз, похоже, не поверил ему. Он вернулся к своему тесту, и стал раскатывать его скалкой, размером с бейсбольную биту.

— Я плаваю в этих водах уже тридцать лет. Давным-давно я служил палубным матросом на сухогрузе. Он назывался «Честер Р». Мы везли крупный груз зерна в Бермуды из Чарльстона. Примерно через час после отплытия, мы связались по радио с Хэмилтоном. Все в порядке, все в порядке. А потом мы вошли в туман… очень похожий на наш. Вот это был туман, так туман. Густой, пахучий, и как-то странно светящийся.

У Гослинга пересохло горло. Пока сходство было довольно точным.

— И что потом?

— Когда в тех водах твой корабль проглатывает желтый туман, начинает всякое твориться. Знаете, у нас крутился компас, и мы не могли найти курс. Пеленгатор сдох, «Лоран» тоже, — сказал Смоллз, без тени эмоций. — Да, перепугались мы не на шутку. Многие из нас. Радио принимало лишь мертвый эфир в полосе высоких и боковых частот. Радар показывал нам какие-то штуки, которые то появлялись, то исчезали. Систем спутниковой навигации в те времена еще не было, но не думаю, что это что-нибудь поменяло. Вы так не думаете?

Гослинг согласился.

— Как долго вы находились в тумане?

Смоллз пожал плечами.

— Около часа, согласно хронометру. Мы все время плыли вслепую. Мы даже проскочили Бермуды, хотя не отклонялись от курса. Отклонись мы на пару градусов, и мы прошли бы мимо, оказались бы по эту сторону от Азорских островов, которая нам хорошо известна. Но мы очутились вовсе не там. Когда туман рассеялся, мы были совсем не рядом с Бермудами, и уж точно не посреди Атлантики, как вы могли уже подумать. Нет, сэр. Мы были к северу от Подветренных островов в Карибском море.

— Хочешь сказать, что вы шли на восток, а оказались за тысячу миль к югу от своего последнего местоположения? — спросил Гослинг. — И это всего за час?

— Все верно. Так оно и было. — Смоллз начал нарезать из теста алюминиевой формой печенье. — В это трудно поверить, правда? Да, представляю, как наш бедный капитан будет объяснять такой навигационный прокол владельцам судна. Не завидую ему. Знаете, что я вам скажу, сэр? Если вы окажетесь в Саргассовом море, как мы, звезды будут благоприятными, а условия подходящими для странных дел, вы столкнетесь как раз с тем, с чем столкнулись здесь мы. Сегодня люди называю это «Бермудским треугольником» и много чем еще. Но я человек старой закалки. Для меня это Саргассы. Саргассово море. Тот треугольник, о котором они брешут, лишь касается южного края Саргасс, но большая часть тех кораблей и самолетов имеют проблемы именно в Саргассах. Я знаю, потому что был на одном из них.

Гослинг знал Смоллза слишком хорошо, чтобы не доверять ему. Но Саргассово море не было тайной. Оно существовало на самом деле. Это была овальная область в западной части Северной Атлантики, примерно между восточным побережьем США, Вест-Индией, и Азорскими островами. В отличие от других морей, граничащих с сушей, Саргассово море было окружено океаническими течениями — Гольфстримом, Северной Атлантикой, Канарским и Северным Экваториальным течениями — которые омывали его, двигаясь по часовой стрелке и создавая в его границах мертвый штиль. Из-за штиля Саргассы являлись огромной пустыней плывучих водорослей. Во времена парусников это место называлось «Морем Потерянных Кораблей», из-за большого количества судов, попавших в штиль или застрявших в его огромных скоплениях водорослей. И в царстве морского фольклора оно имело вековую репутацию моря исчезнувших или брошенных судов, кораблей-призраков, морских чудовищ и странных явлений.

Но Гослинг знал, что эти рассказы были чистой выдумкой.

Иначе и быть не могло.

Современные танкеры и сухогрузы проходили через Саргассы без проблем. Лишь у небольших судов винты могли запутаться в водорослях. А что касается остального… если морякам нравиться травить байки, что ж, пусть травят.

— Буду иметь это в виду, — сказал Гослинг.

— Имейте, — сказал ему Смоллз. — Рано или поздно мы выберемся отсюда. Может, вернемся к своему курсу, а может, окажемся у Багам… или где-нибудь в совершенно другом месте.

Совершенно другом.

Последняя фраза была полна намеков, над которыми Гослинг даже задумываться не хотел. Особенно сейчас. Он сказал Смоллзу, что позже они соберутся и поговорят обо всем подробнее. Смоллз ответил, что в обозримом будущем в его графике будет полно свободного времени.

И Гослинг снова проигнорировал то, на что намекал Смоллз.

19

Какого черта я ищу? — подумал Гослинг.

Но он не знал. Не мог знать. Особенно сейчас. Он спустился в машинное отделение, в кормовой части корабля, и пробирался по левобортному трапу в рулевой отсек. На металлических ступенях, выкрашенных в отвратительный желтый цвет, напоминавший Гослингу цвет рвоты, он увидел темные пятна крови, оставленные Стоксом. Можно было принять их за высохшую грязь или жир. Но если знаешь, что случилось… то мысленно можно представить себе Стокса, ковыляющего по трапу, истекающего кровью и кричащего, с лицом, превратившимся в маску страха и боли… Это вовсе не так легко.

Это была кровь.

Возможно, потребуется растворитель лака, чтобы оттереть засохшие пятна.

Гослинг спускался по ступеням, изучая кровавые следы и стараясь не наступать на них, словно ребенок, избегающий трещин в тротуаре. Он даже не осознавал, что так делает. Стоя у подножия трапа, он смог оценить безумный полет Стокса к спардеку. Да, Гослинг смог оценить его… но так и не смог осознать глубин того чистейшего безумия, поразившего разум парня.