Руины некомпетентности - Анатолий Терещенко

Скорее, правдоподобна вторая версия — советский вождь ждал этого пояснения фюрера. Очевидно, по дипломатическим каналам могла пройти информация о прилете гитлеровского самолета в Москву.

Сталин среагировал на «беспрепятственный пролет» немецкого самолета «Юнкерс» арестами руководителей ПВО и ВВС РККА. Так, 24 июня 1941 г. были арестованы начальник Главного управления ВВС РККА генерал Павел Рычагов и его жена — заместитель командира авиаполка особого назначения майор Мария Нестеренко. После допросов с «пристрастием» 28 октября 1941 г. они были расстреляны по приказу Л. Берии без суда в поселке Барбыш вблизи Куйбышева.

Причину такой реакции Сталина автор нашел в рассекреченных архивных материалах. Рычагову он не простил одной реплики. На совещании Политбюро ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР и руководящего состава наркомата обороны со Сталиным, состоявшемся 8 апреля 1941 г. и посвященном вопросам укрепления дисциплины в авиации, на вопрос Сталина о причинах высокой аварийности в ВВС, советский ас ответил: «Вы заставляете нас летать на гробах!»

Этого не мог забыть товарищ Сталин…

Повлияло ли на торможение процесса дачи команды на приведение войск в полную боеготовность последнее перед войной письмо Гитлера Сталину? Возможно, да!

Вот это письмо — прикрытие:

«Уважаемый господин Сталин,

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства…

При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.

Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.

Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что Вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.

Речь идет всего об одном месяце. Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи.

Прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.

Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.

Искренне Ваш, Адольф Гитлер 14 мая 1941 года».

Сталин, находившийся в своеобразном сюрреалистическом мире, поверил фюреру и… просчитался в начале войны. Он боялся провокаций, а потому часто не доверял сообщениям разведки как военной, так и политической. Находясь в своеобразных лабиринтах безумия, Сталин в буквальном смысле всякий раз отмахивался, в том числе и от важных секретных депеш из резидентур наших разведывательных органов. Вот только некоторые из них.

В мае 1941 г. из УНКГБ УССР сообщение агента «Орел»:

«В город Перемышль и Журавицу 7 мая 1941 г. прибыло 70 железнодорожников, которые имеют уже назначения на железнодорожные станции, находящиеся на территории СССР».

2 июня 1941 г. по данным НКВД СССР:

«…Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено на направлениях на Брест и Львов».

По сведениям УНКГБ УССР по Львовской области, 3 июня 1941 г. источник «Владимиров» сообщил:

«На станции Журавица немцы приготовили три железнодорожных разбирающихся моста легкого типа для переправы через реку Сан».

5 июня 1941 г. из сводки разведотдела штаба Западного военного округа:

«В Варшаве, Малкиня, Остроленка находятся несколько тысяч немецких железнодорожников, присланных из Франции, Бельгии, Германии, которые после вступления немецких войск на советскую территорию назначены на работу в различные города и железнодорожные станции…

Данные поступают в третий раз и заслуживают внимания».

Феномен В. Кейтеля

Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (1882–1946 гг.). Родился он в семье крупного землевладельца в имении Хельмшероде, герцогство Брауншвейг. У него было обеспеченное детство. Но уже в юности он стал вбирать и развивать в себе те качества, которые повлияли на его карьеру в будущем: безропотное послушание начальству при наличии довольно посредственного ума. Он пришел к выводу: хочешь расти — растягивайся, делай гибкий позвоночник, прогибайся перед стоящим перед тобой начальником.

Недаром в армии офицеры и генералы вермахта со временем дадут Кейтелю кличку «Лакейтель». Повлияла на карьерный рост будущего фельдмаршала и женитьба: его жена Лиза Фонтен — дочь ганноверского пивовара. Она обладала более решительным характером, чем супруг, быстрее него стала почитательницей нацистских взглядов, что не могло быть незамеченным окружением будущего фюрера. Она умела работать локтями и другими частями тела ради продвижения мужа. Есть такие фурии в жизни, способствующие карьерному росту мужей!

В 1935 г. военный министр генерал фон Бломберг предложил ему пост руководителя одного из отделов военного ведомства. Именно это подразделение было ответственно за вопросы стратегического планирования. Кроме того, Кейтель отвечал за руководство военной разведки, что потом ударило его по престижу, т. к. он не справился с этим заданием.

Гитлер в конце своей жизни признает, что разведка и Кейтель вместе с руководителем абвера адмиралом Канарисом грубо просчитались в оценке состояния советской экономики, возможностей мобилизационной готовности по быстрому развертыванию войск и количественных характеристик РККА.

Кейтель никогда не считал себя достойным занимаемой должности. Так оно и было. Однако он слепо верил в Провидение самого фюрера.

Как писал Сэмюел Митчем:

«Кейтель по своему темпераменту был не готов вести дела с Гитлером. Выработанная им за долгие годы привычка безоговорочно и беспрекословно подчиняться любому начальству, сослужившая ему службу еще в годы Веймарской Республики, была им автоматически перенесена на фюрера, который воспользовался ею в собственных целях, что имело катастрофические последствия как для самого Кейтеля, так для вермахта и Германии в целом, если не для всего мира. Для Кейтеля любая критика в адрес Гитлера и его действий означала отступничество, граничащее с изменой. Любое распоряжение фюрера воспринималось им как заповедь самого Господа Бога — ему следовало немедленно подчиняться, а не вдаваться в его суть…»

После войны Кейтель на одном из допросов признался, что в глубине души он был верным оруженосцем Адольфа Гитлера и по своим политическим убеждениям находился на стороне национал-социализма.

Гитлер в заслугу своему шептуну отметил его старания «избиение и обработку» австрийского канцлера Шушнига и президента Чехословакии Гахи.

В 1939 г. Кейтель, играя на ненависти фюрера к семитам, усердно подталкивал Гитлера к уничтожении польских евреев. Воюя с противником исключительно только в «кабинетных» условиях, паркетный генерал после капитуляции Франции получает звание фельдмаршала.

В мае 1941 г. он подписал печально знаменитый «Приказ о комиссарах», согласно которому немецким солдатам вменялось в обязанность расстреливать без всякого суда и следствия захваченных в плен коммунистов и политработников.

Ради объективности следует признать, что Кейтель дважды «не соглашался» с фюрером. Первый раз — с сезонным фактором — зимней кампанией против Франции. Второй — со сроками нападения на Россию. Он даже написал «рапорт на увольнение».