Песнь молодости - Ян Мо

Дао-цзин надела зеленое пальто подруги, привела себя в порядок, взяла под мышку маленькую черную сумочку и вышла. У ворот она столкнулась с Сяо-янь, возвращавшейся с занятий. Та остановила ее и спросила:

— Опять идешь испытывать судьбу?

— Нет, я хочу отправить письмо.

У Дао-цзин было уже много неудач, поэтому сейчас она решила пока не говорить правды.

Почувствовав, что Дао-цзин говорит неправду, Сяо-янь улыбнулась и, слегка подтолкнув подругу, проговорила:

— Иди уж. Желаю тебе успеха! Возвращайся поскорее!

Дао-цзин смущенно улыбнулась и выбежала за ворота.

Придя по указанному в объявлении адресу, она увидела перед собой особняк с красными лакированными воротами. Дао-цзин проводили в красивую гостиную, убранную в восточном стиле. После довольно долгого ожидания в комнату вошел усатый господин, одетый в европейский костюм. Он церемонно предложил Дао-цзин сигареты, чай, затем спросил, сколько ей лет и в какой школе она училась. Задавая вопросы, он все время маслеными глазами разглядывал девушку.

Дао-цзин смущалась, но через силу заставляла себя терпеливо отвечать на все его вопросы. Потом, наконец, сама спросила:

— Господин… Где же ученик, которого я должна обучать? В каком он классе? Какие предметы ему требуется подучить?

В ответ тот неуклюже развалился на диване и, разинув рот, полный золотых зубов, расхохотался. Успокоившись, он подкрутил усы, поправил галстук и, цинично ухмыльнувшись, сказал:

— Барышня, вы прелестны. Моя супруга находится сейчас в великой Японии. Поэтому вы сначала будете заниматься со мной. Вы получите много денег, очень много!.. Ха-ха-ха!..

У Дао-цзин было такое ощущение, будто ее ударили чем-то тяжелым. Не помня себя, она, как спасающаяся от охотника антилопа, стремительно выбежала из особняка. Лишь отойдя подальше от этого дома, Дао-цзин остановилась. Она оглянулась на покрытые красным лаком ворота и дрожащими пальцами вытерла слезы, затуманившие глаза.

Не заходя к Сяо-янь, она пошла прямо к Юй Юн-цзэ. Увидев ее, юноша встал и протянул ей руку, но она упала на стул, охватила голову руками и долго молча сидела без движения.

Юй Юн-цзэ, взволнованный, склонился к ней:

— Дао-цзин, что с тобой? Ты на меня рассердилась?

— Нет, не обращай внимания. Это скоро пройдет!

Юй Юн-цзэ не решился больше расспрашивать. Наконец она, как будто немного успокоившись, подняла голову и, взглянув на него, чуть заметно улыбнулась:

— Уже прошло!.. То, что произошло со мной сегодня, еще одно подтверждение… Китай приносится в жертву… Юн-цзэ, тебе знакома история о том, как Цзян Тай-гун продавал муку? Когда я была маленькой, бабушка Ван часто говорила: «Если человеку не повезет, с ним происходит то же самое, что и с Цзян Тай-гуном, который терял рыболовные крючки во время рыбной ловли и опрокидывал корзину с мукой, когда торговал ею. Я, я не знаю, удастся ли мне что-нибудь в жизни…

Дао-цзин изо всех сил сдерживалась, но на глазах ее невольно навертывались слезы. Переведя дыхание, она, по-детски склонив голову, добавила:

— Я все-таки не верю в судьбу. Все равно я добьюсь своего, добьюсь! Не верю, что никогда не смогу проложить собственную дорогу в жизни!..

И она рассказала Юй Юн-цзэ о том, что с ней произошло в этот день. Юноша внимательно слушал. С его лица сошло обычное ласковое выражение. Обойдя дважды вокруг стола, он серьезно посмотрел на нее и сказал:

— Дао-цзин, ты, пожалуйста, не сердись. Но наши отношения не позволяют мне больше молчать. Вот ты сейчас мечешься всюду в поисках работы. Это очень опасно. В нынешней обстановке даже мужчина, который старше и опытнее тебя, и то легко может сломать себе шею. Что же говорить о тебе! Ты, словно норовистый козленок, прыгаешь повсюду. А что это тебе дает? Мечты остаются мечтами, а жизнь сурова. Я лично уверен, что ты скоро растратишь на это все свои душевные силы.

Дао-цзин пристально смотрела в глаза Юй Юн-цзэ. Каким-то внутренним чутьем она вдруг ясно поняла, что он не является тем идеальным, выдающимся человеком, каким она видела его раньше. Что он говорит? Она взглянула на него отчужденно и ничего не сказала в ответ.

— Любимая! — помолчав мгновение, с жаром продолжал Юй Юн-цзэ, останавливаясь возле нее. — Дао-цзин, послушай меня, переезжай ко мне, будем жить вместе! Я уже десятый раз прошу тебя об этом… Представь себе, как мы будем с тобой счастливы! После занятий я буду возвращаться домой, а ты своими руками будешь готовить для меня обед… Я знаю, ты любишь литературу. Я буду помогать тебе. Ты пишешь стихи. Если хочешь, я буду их тебе править. Хотя денег у меня немного, но если жить экономнее, то на двоих хватит. Ты не хочешь уже готового реального счастья, тебе нравится борьба и суета. Но стоит ли метаться и жить чужими милостями?..

— Не говори так! — оборвала его Дао-цзин и закрыла руками лицо.

Через мгновение она опустила руки и сказала:

— Юн-цзэ, что с тобой? Ты словно стал другим человеком. Ты говоришь, я хочу жить чужими милостями? А жить вместе с тобой — это разве не жить чужими милостями?.. — Губы ее вздрагивали.

Юй Юн-цзэ взял ее за руку и испуганно пробормотал:

— Дао-цзин, дорогая, не говори так! Я люблю тебя и всегда, всегда буду любить. Ты моя жизнь… Я живу лишь для тебя!..

Дао-цзин снова улыбнулась. Слова Юй Юн-цзэ казались девушке чарующими.

Глава девятая

Несмотря на то, что Дао-цзин любила Юн-цзэ, она не спешила выходить за него замуж. Он несколько раз заговаривал с ней об этом, но добиться от нее положительного ответа до сих пор не мог. Это заставило его пойти на хитрость. Юй Юн-цзэ вдруг заболел. Он слег в постель и даже не пошел на занятия. Дао-цзин прибежала к нему взволнованная.

— Юн-цзэ, что с тобой? Чем ты болен? — Она пощупала его лоб — температуры не было, лишь на мрачном лице его было написано страдание.

— Дао-цзин, садись, — печально улыбнулся он, глядя на нее. — Не знаю почему, но у меня что-то очень тяжело на душе. У меня уже был сердечный припадок, и я чуть не умер. Несколько лет прошли хорошо, и вот вчера опять… Может быть, из-за того, что… — он закрыл глаза и замолчал.

— Из-за чего?

— Не стоит об этом говорить! — Он бессильно опустил голову на подушку и умолк.

— Нет стоит! — не выдержала Дао-цзин.

Она взяла Юй Юн-цзэ за плечи и, нахмурив брови, спросила:

— Да что же все-таки с тобой? Говори яснее! Что случилось? Я не разрешаю тебе ничего скрывать!

Глаза Юй Юн-цзэ стали вдруг влажными, крупная слеза скатилась по щеке. Его худые, тонкие пальцы до боли сжали руку Дао-цзин. Она удивленно смотрела на него.

Через некоторое время он с надрывом прошептал:

— Дао-цзин, ответь мне правду… Если ты не любишь меня, если я не заслуживаю твоей любви, то… скажи мне правду!

Дао-цзин продолжала изумленно смотреть на него, лишь через несколько секунд до нее дошел смысл этих слов. Она с силой сжала его руку и сказала:

— Юн-цзэ, как ты смеешь! Я не разрешаю тебе так говорить! — Отвернувшись, она вытерла слезы, появившиеся на глазах. Оказывается, он заболел потому, что очень страдает из-за нее!

Радостная улыбка промелькнула на его лице, но он поспешно согнал ее. Посадив Дао-цзин у изголовья, Юн-цзэ с прежним страдальческим выражением на лице сказал:

— Нет, ты совсем не любишь меня. Когда тебя нет рядом, я чувствую, что моя жизнь вот-вот оборвется, словно пожелтевший осенний лист… Дао-цзин, спаси, спаси меня! Я больше не могу без тебя…..

Эти слова прозвучали так искренне, что навсегда запечатлелись в ее памяти, — ведь Юй Юн-цзэ молил о спасении жизни. Его мольбы и поцелуи сделали свое дело: Дао-цзин согласилась переехать к нему.

Для нее наступала новая жизнь. Вечером того дня, когда она должна была покинуть семью Сяо-янь, Дао-цзин чувствовала себя невестой, которая расстается с родной семьей: она была полна сомнений и беспокойства. Когда вещи были уложены, Дао-цзин взяла руку подруги и тихо сказала:

— Сяо-янь, завтра я начинаю новую жизнь… Я… немного боюсь. Но что мне остается делать? Другого выхода нет… Желаю тебе осуществить свои мечты… Ты счастливее меня, а… мое будущее… — Она замолчала, опустив голову.

— Но ведь ты смелее и решительнее меня, — с трудом заставив себя улыбнуться, произнесла Сяо-янь. — Во всех жизненных вопросах, в вопросе о семье ты всегда была смелее меня. Я одобряю твой поступок и сочувствую тебе. Но я почему-то сомневаюсь в Юй Юн-цзэ. Ты действительно хорошо знаешь его, если собираешься связать с ним свою жизнь? Уверена ли ты в нем? — Сяо-янь считала нужным предупредить подругу.

Дао-цзин подняла голову, в ее глазах появилось упрямство.

— Сяо-янь, ты считаешь, что для того, чтобы выйти замуж, необходима пышная свадьба, автомашина, три свахи, куча свидетелей? Мне внушает отвращение мещанский ритуал. Ты читала «Автобиографию Дункан»? Мне эта книга очень понравилась. Айседора Дункан была великой танцовщицей. С малых лет она в одиночестве боролась за жизнь, прошла через множество трудностей и невзгод, но никогда не падала духом, не склонялась перед черными силами. Она восстала против традиционной морали! Однажды она поступила так. Оба ее ребенка утонули во время купания в Рейне. Она очень любила детей и хотела снова иметь ребенка. Но к тому времени у нее умер муж. Тогда Дункан пошла на пляж, легла там и стала ждать. Увидев красивого юношу, она встала и первая подошла к этому незнакомому ей мужчине…