Радуга 2 - Александр Бруссуев

— Понятно, откуда ты, полковник! — переглянулись между- собой силовики. — Нельзя. С Невского свяжешься со своей конторой.

— Ладно, — согласился Шурик. — Вы там своим передайте, — чтоб в меня больше не пуляли.

— А ты удостоверением махай! — заржали вояки, и он- поспешил двинуться прочь от опасной темы. Что там поняли эти парни, откуда он — пес его знает.

Как пробираться дальше, он себе не представлял. Прохожих, двигающихся с ним в одну сторону, не было. Тем более, навстречу. До Невского — рукой подать. Если сгонят в толпу — не выбраться. Разговорами уже будет не помочь. Бумаги нужны, так нет их. Любой неуравновешенный мент подстрелит и разрешения не спросит.

Вдруг где-то сзади раздались выкрики, топот ног и забухали выстрелы. Шурик постарался прижаться к стене и обнаружил, что из ближайшего электротехнического института на улицу вывалилась целая толпа возбужденных студентов. Бедные студиозусы. Зато внимание отвлекут на себя.

Он сбросил порядком надоевший труп в ближайший подвальный колодец и, не делая резких движений, скользнул к входной двери в кассовый зал кинотеатра «Баррикада», который был последние несколько лет на постоянном ремонте. Дверь оказалась незапертой. Оно, конечно, понятно: работа течет, прорабы ходят, стройка стоит.

Внутри — ни единой души, только пыль и вынесенный хлам из зрительного зала. Шурика это не интересовало, он жаждал пройти весь кинотеатр всквозную и вынырнуть в непуганых дворах питерской старины. Раненное плечо ужасно болело, он просто чувствовал, как надувается опухолью полученный от резиновой пули синяк. Главный выход из кинотеатра, конечно, вел на одну из центральных улиц, этот маршрут его не устраивал. Следовал искать что-нибудь попроще и понезамысловатей.

Чем дальше он двигался по переходам и коридорчикам, тем сильнее было чувство, что где-то крутят кино. Так, во всяком случае, слышалось. И звуки, что было странно, доносились откуда-то снизу, то нарастая, то затухая. Билась посуда, ломалась мебель, невнятная ругань перемежалась с боевыми криками, раздалось даже пару выстрелов. Шурик и не заметил, как негромкий шелест его шагов приглушили ковровые покрытия, обнаруженные под ногами — выглядели они, несмотря на вездесущую пыль, вполне достойно. Во всяком случае, для кинотеатра, который год числящегося в ремонте.

Звуки сделались настолько отчетливыми, что можно было уже разобрать и слова, и интонации. Впрочем, первые были ругательными, а вторые — угрожающими, так что никакого смысла в себе не несли. Зато появилось стойкое ощущение, что это не кино.

Шурик приоткрыл обнаруженную перед ним дверь и увидел в образовавшуюся щель, как где-то снизу за вычурными перилами ограждения происходит массовое побоище. Женщины в элегантных платьях ползают на коленках и пытаются что-то подобрать с пола, мужчины, в пиджаках и галстуках, бьют друг друга чем ни попадя: бильярдными киями, бутылками и просто кулаками.

Ничего другого на ум не приходило, как объявить это помещение каким-то подпольным казино. В свое время все эти игорные заведения в городах были запрещены, вот и открылось новое в двух шагах от центра. Кинотеатр стал ремонтной «баррикадой» на подступах. Ну что же, бывает! Шурик не горел желанием влиться в сражение, он уверовал — есть черный выход.

Так же осторожно прикрыв дверь, он пошел обратно по ковру, намереваясь исследовать некие пропущенные им ответвления. Не удержался — присел в одно из пары кресел, что стояли у стены перед первой развилкой. Хотелось подумать, но не заниматься же этим на ходу. Времени пока было предостаточно.

Едва он сел, кресло взбрыкнуло и укатилось куда-то в одну сторону, Шурик — в другую. Удивляться этому сделалось совершенно невозможно — мощный удар по спине выжег болью весь воздух из легких. Шурик хотел извернуться, как змея, и потереть ушибленное место, но еще один удар, на этот раз поддых, выключил для него свет. Правда, ненадолго. Хрипя кровавыми пузырями и плача, ему удалось-таки впихнуть в себя один глоток воздуха. Потом другой, потом еще один, потом он увидел над собой глаза парня в мышиного цвета форме. Выражение их было уже знакомым.

— Ну, что, сука, добегался, — сказали глаза. — Шурик успел удивиться: почему они всех встречных-поперечных называют «суками»? Этим утверждается принадлежность к собачьему племени, или что-то еще? Но нога в серой штанине опять ударила, оборвав ход мыслей. На сей раз ему удалось более-менее сгруппироваться, поэтому последствия были не столь ужасны.

Он пополз к так и оставшейся нераскрытой двери. Человек с глазами добермана пошел следом. Торопиться ему было некуда. Несколько минут назад он просто стоял и ждал, когда же кончится драка внизу, в игорном зале, чтоб собрать потом богатые трофеи. Приоткрывшаяся на несколько секунд рядом с ним дверь позволила теперь коротать оставшееся время с пользой для себя. Не тратя патроны, которые еще пригодятся, он пользовался дубинкой, получая настоящее удовольствие от каждого удачного удара.

— Всех вас, уродов, надо в зонах сгноить, — сказал он и- пнул ползущего человека ногой.

От пинка Шурик врезался в дверь, вскрыв ее настежь. Что-то типа подсобки, где висели чьи-то халаты, лежали на полках какие-то железяки. Но помещение этим не заканчивалось, еще имелся коридор куда-то вниз, может быть к неким коммуникационным вентилям.

Пока человек в серой форме подходил ближе, Шурик попытался ответить:

— Не всех сгноить, а только тех, кто сидит в- исправительной колонии номер 3 в Скопинском районе Рязанской области, — сказал он.

— Ух ты, какой грамотный! Ну и что — испугать хотел? Так- это только в книжках бывает.

Он поднял руку, чтобы снова впечатать свое орудие в Шурика, но почему-то передумал.

Закончить удар помешала то ли вспышка совести, имевшая, вдруг, место, то ли внезапное утомление, как у Лермонтова — «рука бойцов колоть устала», то ли арбалетный болт, появившийся в шее. Судя по тому, что голова «руки карающего государственного гнева» изначально дернулась и неестественно вывернулась, стрела угодила в позвоночник, пробила его и утратила весь свой ударный потенциал. Тело шумно упало навзничь, а поднявшийся по ступенькам откуда-то снизу Иван Вонславович радостно произнес:

— Шурик! Вот так встреча!

8. Случай с Иваном Вонславовичем

Двигаться в проломе можно было с достаточной степенью комфорта: свети себе фонариком и иди, не пригибаясь. Людей в этом тоннеле не было уже давно, валялась желтая газета «Гудок» 1974 года выпуска. Газета, конечно, к желтой прессе не имела никакого касательства, просто от времени она потеряла первозданную серость и обрела осеннюю жухлость. Фотографии БАМа (Байкало-Амурской магистрали) выглядели, как старинные изображения на забытых всеми могильных плитах. Иван, уже помнивший себя в том далеком году, побоялся взять листки в руки, даже несмотря на увлечение архаикой. «Какое будущее нам предлагали!» — почти с ностальгией подумалось ему.

Коридор был достаточно сухим и не засижен ни бомжами, ни всякой живностью — кошками и крысами. Наверно, потому, что упирался в тупик, капитальный и изначальный. Так бывает, и это, в принципе ничего не значит. Иван повернул назад, на сей раз более тщательно исследуя пространство не только перед собой, но и сверху и снизу.

Покрытые сухой ржой скобы уходили вверх, что давало новый простор для передвижения. Люк наверх был деревянным и усиленным с той стороны каким-то запором. Волшебная титановая монтировка справилась с досками без излишнего фанатизма. Забравшись и оглядевшись, Ваня отметил, что стало значительно светлее. Все оттого, что маленький сегмент полукруглого подвального окна, утопленный в асфальте в течение неоднократных дорожно-ремонтных работ, пропускал сквозь чудом сохранившееся донельзя грязное стекло минимум света. Здесь уже валялись иссохшие костяки крыс, испытавших, вероятнее всего в свое время, веселящее действо ароматизированного крысиного яда.

Ивану нужно было держать свой путь к северо-востоку, чтобы выбраться на дорогу, ведущую в Карелию. К сожалению, подземные лабиринты не дают право свободного выбора маршрута. Ползешь, ползешь, двигаясь все время на север, а вылезешь в ремонтном цеху Кировского завода на юго-западе. Получишь кувалдой по башке, и пока работный люд оцепляет режимную территорию в ожидании службы безопасности, снова работаешь руками-ногами, как землеройка, пыхтишь и теряешь пот. Вынырнул — а ты уже в Отрадном, а рядом сидят подростки и пилят фугас времен Великой Отечественной, вырытый в ближайшем окопе.

Ходили байки, что есть у какого-то замшелого диггера подземная карта Питера, но это, на взгляд Ивана, было провокацией. Даже у подготовленных диверсантов и шпиенов таких рисунков не могло быть. Разве что — карта метрополитена. Так она на каждой станции висит. Информация, полученная человеком и никому не сообщенная, попросту умирает. А если знают двое — знает и свинья. Создаст себе маршрут законспирированный диггер-одиночка, поделится за кружкой пива с лучшим другом-коллегой — а к вечеру следующего дня получает под писку. Да не просто под писку, а подписку о невыезде с потерей гражданских прав. Вот тебе и карта подземного Питера. Держи в башке, води за собой желающих, но никакой систематизации.