Алые губки – мягкий дурман - Марина Серова

— Ну не почтовый же! — в недоумении оглянулся на меня Дима. — Адрес в Интернете или на худой конец электронной почты.

— А я не знаю, — ответила я, чувствуя себя абсолютным профаном.

Авельянов тяжело вздохнул, и я мгновенно сообразила, что вся необходимая информация должна быть на моей дискете.

— Посмотри здесь, я на память не знаю, — попыталась я оправдаться, протягивая дискету.

Мы просмотрели, что мне удалось «перекачать» с домашнего компьютера Вахрушевых. Там были бухгалтерские отчеты, расчеты заработной платы, письма. На фирменном бланке, естественно, были все необходимые реквизиты.

— Ты уверена, что тебе надо что-то еще? — спросил Авельянов.

Я заметила, что он так для себя и не решил, как ко мне обращаться: на «ты» или на «вы». С одной стороны, он чувствовал себя передо мной в долгу, потому что однажды попался ко мне на крючок, но я решила, что не выйдет ничего хорошего из того, если я отдам талантливого компьютерщика в руки правосудия. С другой стороны, он чувствовал свое превосходство надо мной, потому что сам являлся почти компьютерным богом, а я только пользователем. Мне было все равно, как Дима ко мне обращался, главное, что он меня никогда не подводил.

— Понимаешь, это записи с домашнего компьютера. Здесь одни цифры, а на фабрике в тех же отчетах и в тех же ведомостях на выдачу заработной платы могут быть другие, — пояснила я.

— Вас наняла налоговая полиция? — съязвил Авельянов, между тем уже приступая к своей работе.

Для начала он распечатал какое-то письмо на фирменном бланке фабрики «Нинель». А я попросила распечатать все документы с дискеты, надеясь, что при их детальном изучении в более спокойной обстановке обнаружу там что-нибудь сногсшибательное. Я понимала, что одной только «черной» бухгалтерией Вахрушева не прищучишь. «Ну пригрожу я ему налоговой, а он не испугается, и правильно сделает. В налоговых органах прекрасно понимают существование теневой бухгалтерии, но делают вид, что не догадываются о ней, — размышляла я. — Реально я сделать ничего не смогу, только припугну Вахрушевых, и они удалят со своего компьютера „черную“ бухгалтерию, если, конечно, там была именно такая. Надо копать глубже…»

— Татьяна Александровна, у меня интернет-карта кончилась, а в кредит я этим заниматься не хочу, боюсь сглазить. У меня есть такая примета: все, что сделано в кредит, — бестолковая работа. Понимаете?

— Понимаю, — ответила я, до конца не сообразив, в чем суть приметы, потому что была занята своими мыслями.

— Вам это срочно надо?

— Максимум до завтрашнего обеда, — ответила я и тут же пожалела, что дала Авельянову такой большой срок.

— Я постараюсь к утру, — будто догадался о моей оговорке Дима. — Я сейчас схожу за интернет-картой, потом мне позарез надо в одно место заскочить, а как вернусь, вплотную «Нинелью» займусь.

— Хорошо, Дима, вот тебе деньги на интернет-карту. Хватит? — спросила я, протягивая Авельянову кругленькую сумму.

— Спасибо, Татьяна Александровна. Вы не сомневайтесь! Все, что смогу, я сделаю.

Я убрала в сумку распечатки и попрощалась с Димой. Мне очень хотелось получить результаты сразу, но фабрика «Нинель» снова оказалась точно заколдованной. Даже у хакера возникло препятствие, чтобы проникнуть в фабричный компьютер!

Теперь я уже не ругала себя за то, что взялась за это дело. За двое суток, которые я занималась расследованием, я поняла, что все-таки Вахрушев — мой клиент. И мне не терпелось поскорее прижать Николая Константиновича к стенке и заставить его раскошелиться.

Глава 5

Сопоставление различных фактов привело меня к версии, что за директором фабрики по производству мягкой мебели «Нинель» должен охотиться кто-то еще, не одна я. Когда вчера Станислав Власович Цыпкин рассказал мне о подозрительных представителях фирмы «АБ-Трейд-СТ», интересующихся окном в его кабинете, я не придала его рассказу особого значения. Теперь, проанализировав вчерашний разговор с директором рекламного агентства «Экватор-плюс», я по-новому расставила акценты. На первый план повестки сегодняшнего дня встал вопрос о загадочной фирме «АБ-Трейд-СТ». Существовала ли она на самом деле?

Я позвонила в справочную и попросила телефон этой фирмы.

— Скажите адрес, — лаконично спросила меня девушка-оператор.

— Не знаю, — с сожалением ответила я. — Но мне очень нужен этот телефон. Поищите, пожалуйста.

— Ждите, — обнадежила меня девушка, но уже через минуту мои надежды рухнули, потому что она сообщила: — Никаких данных об этой фирме у нас нет.

Отсутствие служебного телефона фирмы «АБ-Трейд-СТ» в городской справочной еще не могло служить доказательством того, что таковая фирма вовсе не существует. После недолгих раздумий я решила отправиться в Тарасовское управление статистики и выяснить, числится ли в их реестре предприятие с таким названием. Я мгновенно придумала легенду о том, что хочу открыть фирму именно с таким названием.

— Пожалуйста, можете открывать, — любезно ответила мне женщина в ажурной кофточке. — Таких названий мы еще не регистрировали. По вашему лицу не скажешь, что вас это обрадовало. Некоторые предприниматели по пять-шесть вариантов предлагают, но все повторяются, а у вас с первого раза такая удача.

Ну не могла же я объяснить этой разговорчивой тетке, что другой вариант ее ответа меня действительно обрадовал бы больше! Выходило, что те люди, о которых говорил Цыпкин, на ходу придумали ничего не говорящее название фирмы и интересовались рекламным агентством «Экватор-плюс» только потому, что оно располагалось по соседству с мебельной фабрикой «Нинель». Моя единственная зацепка за название «АБ-Трейд-СТ» развалилась, и я теперь утешала себя только тем, что отсутствие положительного результата — тоже результат. Люди, вызвавшие подозрения у Цыпкина, могли быть именно теми, от кого отгородились Вахрушевы. Ну уж не из-за бывшей же супруги Николая Константиновича, интересы которой представляла я, на фабрике «Нинель» был наистрожайший пропускной режим, а в квартире на улице Лермонтова бегал кровожадный бультерьер!

Я вышла из статистического управления и, поскольку находилась недалеко от оптового рынка, решила пройтись по нему и закупить продукты. Пустой холодильник настоятельно требовал наполнить его прохладительными напитками и замороженными полуфабрикатами. Сначала я приобрела у настойчивой старушки большой полиэтиленовый пакет, способный, по словам продавщицы, выдержать полцентнера. Потом я стала нещадно нагружать его соками, минеральной водой, пельменями и овощными заморозками. Сверху я поставила в пакет ведерко с мороженым и, решив, что большей нагрузки пакет все-таки не выдержит, направилась к статуправлению, возле которого оставила свою «девятку».

Я ощущала себя вьючным животным, поскольку одно мое плечо оттягивала сумка, с которой я никогда не расставалась, а в другой руке, по моим приблизительным подсчетам, было килограммов пятнадцать. Я спешила, чтобы продукты не успели полностью разморозиться.

Каково же было мое удивление, когда я не обнаружила своей «девятки» на том месте, где ее оставила! Груз стал сразу вдвое — нет, даже втрое! — тяжелее. Уверенности в том, что я успею довезти продукты до холодильника до того, как они потекут и превратятся в жидкую массу, не было совсем. Я понимала, что машины на улицах Тарасова угоняют. Но почему такое должно было произойти именно с моей и именно в тот момент, когда я так нагрузилась, я отказывалась понимать.

Это был самый больной удар по моему самолюбию, который я могла получить. Я как последняя дура стояла под раскаленным солнцем и вместе с продуктами таяла, таяла, таяла…

Через пару минут я все-таки пришла в себя — холодный рассудок частного детектива взял верх над эмоциями расстроенной женщины. Я поняла, что именно мою машину угнали не случайно. Это был, скорее всего, очередной ход моего анонимного противника, только на сей раз он переступил черту. Рисунки на стекле машины — это почти невинные шуточки, хоть и с хулиганским уклоном, а угон автомобиля — уголовно наказуемое деяние.

Я перешла в тень высокого тополя, поставила тяжеленный пакет на асфальт и полезла в сумку за телефоном, чтобы позвонить в милицию. В тот момент, когда мне ответили, я увидела свою бежевую «девятку» на другой стороне улицы. Я мгновенно отключила телефон и сделала несколько шагов от дерева, чтобы убедиться, мой ли это автомобиль. Конечно, перепутать я его не могла, но произошедшее казалось слишком уж невероятным! Средь бела дня, не боясь моего скорого возвращения, некто переставил мою «девятку» на другую сторону дороги. Сам собой напрашивался вопрос, зачем это сделано?

Я уже собралась переходить дорогу, но вспомнила о пакете с продуктами, оставленном под деревом. Я успела подойти к нему раньше, чем пьяный старикашка, уже облюбовавший издалека «забытую» мной поклажу. «Да, ничего без присмотра оставлять нельзя, — подумала я. — Хорошо хоть сумку взяла с собой, а то еще уперли бы ее из машины. А я без ее содержимого осталась бы, как говорится, без рук».