Пятая Печать. Дом с привидениями - Галина Романова

Официально – для местных чиновников – его привело в Дебричев совсем другое дело, так называемое следствие о Доме с привидениями. Он уже два дня потратил на сбор информации об этом доме, но не нашел никаких прямых улик, указывающих на его существование. Только слухи, байки и сплетни. И, пока все было тихо, он решил заняться личными, семейными, проблемами. Ибо род князей Дебричей, к которому принадлежал его прапрадед, угас не просто так. Он сгинул в результате проклятия, павшего на голову именно Мартина Дебрича. Если бы только удалось узнать, в чем виноват его дальний родственник, и попытаться как-то исправить причиненное им зло, можно было спасти то немногое, что оставалось от династии, – память. А заодно и прервать цепь неудач, преследовавших последних потомков боковых ветвей рода. И – что греха таить! – улучшить и свое собственное положение.

Войти в транс удалось только со второй попытки – днем слишком много отвлекающих факторов. Достаточно мелочи, чтобы нарушилась концентрация. Например, этот пристальный взгляд.

Женщина. Молодая, не старше тридцати лет. Довольно красива – Юлиан, сам обладавший привлекательной внешностью, знал толк в женской красоте, – но какой-то нездешней красотой и со странным оттенком безысходности в лице. Уголки губ опущены, ровные брови страдальчески изломаны. Руки нервно теребят платок. Одета богато, но как-то несовременно. Такое впечатление, что она достала свое длинное платье из бабкиного сундука, где оно хранилось бог знает сколько лет. Надо признать, что оно ей очень идет – сидит как влитое, хотя лиловый цвет уже потускнел, а желтая отделка выцвела до молочно-белого оттенка.

– Сударыня, – убедившись, что именно взгляд незнакомки мешает сосредоточиться, промолвил Юлиан, – прошу меня извинить, но я вынужден просить вас удалиться. Или хотя бы отойти на несколько шагов. Мне крайне важно остаться в одиночестве.

Женщина что-то пробормотала, и юноша с удивлением заметил, что не понимает ни слова.

– Что?

Незнакомка повторила сказанное, и тут до него дошло, что она разговаривает на языке мертвых. Более того – чтобы увидеть ее, не нужно входить в транс!

– Прошу… прощения.

Когда ты не в трансе, язык мертвых дается с великим трудом.

– Все хорошо. – У женщины был усталый голос. – Я… это я должна просить прощения.

– Нет-нет! Сударыня, не стоит! – Красивая женщина всегда остается красивой женщиной, даже если она умерла много лет назад. – Не стоит извиняться! Просто, увидев вас, я ненадолго забыл про все на свете. Даже про дело, которое привело меня сюда!

– Я знаю, – она опустила глаза, – я за этим и пришла.

Юлиан оглянулся по сторонам. Помнится, вчера с ним беседовал какой-то седовласый мужчина. Он приглашал прийти днем, когда – теперь было ясно – большинство призраков не может показаться людям на глаза. Нужна веская причина – и колдовская поддержка, если на то пошло, – чтобы призрак проявился среди бела дня. Но колдовства Юлиан не чувствовал – на территории старого кладбища и в его окрестностях сейчас никто не творил ворожбы.

– Вы? Сударыня, вы можете мне что-то сообщить по поводу Мартина Дебрича?

– Да. – Незнакомка судорожно вздрогнула и вдруг зарыдала, закрывая лицо руками. – Мартин… Это мой сын!

– Что?

Собственную мать Юлиан помнил плохо. Ему самому было всего пять лет, когда умирающая от голода и болезни женщина привела маленького мальчика к дверям церковного приюта. Ребенка отказались брать – от живой-то родительницы! – но мать тогда села на крыльцо вместе с ним, обняла ребенка – и больше уже не встала. Она умерла в ту же ночь, не выдержав резкого похолодания, но маленький мальчик не заметил ее ухода. Для него, согревшегося в ее объятиях, мать была жива до той самой минуты, когда на следующее утро служители приюта обнаружили их на крыльце – мертвую женщину и живого ребенка, которого она обнимала закоченевшими руками. Именно с той ночи Юлиан научился видеть мертвецов и разговаривать с ними. Первым призраком, с которым ему довелось пообщаться, был призрак его матери, ласково улыбнувшейся сыну на прощанье. Именно от нее Юлиан услышал историю их рода и, несмотря на юный возраст, запомнил слово в слово. С тех пор у него сохранилось благоговейное отношение к матерям, которые встают из могил и презирают саму смерть ради своих детей.

– Это мой сын! Меня зовут… в замужестве меня звали Мартой Дебрич, и Мартин – мой единственный сын! Мой бедный мальчик. – Женщина с трудом успокоилась. – Как я молилась за него! Как мучилась, когда узнала, что с ним случилось!

– Успокойтесь! – Юлиан подошел. – И расскажите мне все, что вы знаете!

– Я знаю только одно – Мартин не умер! Мне не повезло скончаться от горячки вскоре после его рождения, но я умолила высшие силы не отпускать меня за Грань и позволить как можно дольше оставаться рядом со своим мальчиком. Я была подле него почти постоянно, но не могла уберечь от уготованной ему участи. Были силы, с которыми мне не удалось совладать, и он погиб. Я не уберегла моего ребенка. – Она закрыла лицо руками, судорожно всхлипнула, но быстро успокоилась. – Его нет в живых, но нет и среди мертвых! Его тело не было положено в могилу. Его дух не успокоился ни на небесах, ни в бездне! Он исчез! Мой бедный мальчик! Он обречен на вечную муку.

– Он проклят, – прозвучал новый голос. Тот самый седовласый мужчина проявился возле соседнего надгробия. – Наш сын проклят. Мы, его родители, любим нашего сына даже сейчас, но пока с него не будет снято проклятие, ему нет места среди нас.

– А что за преступление он совершил?

– Я молилась! Я умоляла! Я готова была на все, чтобы остановить его, но он не внял подаваемым мною знакам или не хотел им внимать… Это было так на него похоже. Мой Мартин вырос таким порывистым, таким импульсивным, таким горячим и искренним в желаниях…

– Я понимаю, – каждая мать готова говорить о своем ребенке бесконечно, а мать-призрак – тем более, но времени на то, чтобы выслушивать ее излияния, у Юлиана не было, – но все-таки: что он сделал?

– Отдал Печать.

Печать…

Полвека царствовала на Руси ляшская династия Мнишеков, и ничто не могло поколебать ее власти. А все потому, что испокон веков Мнишеки женились только на ведьмах. И, став властителями завоеванной страны, перво-наперво приблизили к себе и дали неограниченные права местным ведьмам. Но и на них нашлась управа. Звали их ведьмаками. Магия Мнишеков была повержена, и захватчиков удалось изгнать.

Более двадцати лет Русь восстанавливала разрушенное. А когда смогла перевести дух, выяснилось, что вскормленные Мнишеками ведьмы никуда не делись, что они живут и здравствуют, верша свои темные дела. Опасаясь, что рано или поздно ведьмы накопят такую силу, что опять захотят взять власть, царь Михаил Второй повелел создать Тайный Приказ специально для надзора за ведьмами.

Прошло время. Тайный Приказ был преобразован в Третье отделение, а работы все еще было непочатый край. Правда, удалось выяснить, что в глубокой тайне ведьмы ведут поиски таинственных Печатей, пропавших еще в те времена, когда в стране царствовали Мнишеки. Что это за Печати, зачем и кому они понадобились – известно не было.

Но какое отношение к этому имеет его предок Мартин Дебрич?

Анна бежала по тропинке, не оглядываясь. Посыпанная гравием дорожка давно закончилась, уступив место обычной утоптанной стежке, вьющейся среди кустарника и цветущего разнотравья. Свежо и пряно пахло травой, цветами, листвой, землей и почему-то пирогами. Тетушкин дом давно остался позади, но девочку это не пугало. Ноги сами несли ее вперед. Нагретая земля толкала пятки, обжигая сквозь туфельки, и было так удивительно легко и приятно подпрыгивать. Казалось, еще немного, и можно будет взлететь, оттолкнувшись носками.

Дорожка закончилась неожиданно – только что она ложилась под ноги, и вот уже кругом встает кустарник, и трава поднялась выше колена, а деревья смыкают кроны над головой.

Девочка испугалась. Она понятия не имела, где находится. В какой стороне тетин дом? Где люди? Куда она попала? Немного успокаивало ее только то, что сейчас был ясный день, до заката еще далеко, и на небе не было ни облачка.

– Бояться нечего, – сказала она сама себе. – Я заблудилась, но тетя Маргарита ведь сказала, что со мной ничего не случится! И не случилось! Я сейчас пойду и отыщу дорогу домой!

И Анна решительно двинулась напрямик, раздвигая руками ветки кустов.