Нельзя влюбляться - Рита Хан

эмоции как не бывало. Может, мне просто показалось, что он… был заинтересован моим видом?

— Спасибо, не нужно было. Ой, и проходи.

Чувствую, как к щекам приливает кровь, когда наши руки случайно соприкасаются. Поскорее сгребаю букет, пытаясь как бы спрятаться за белоснежным облаком ромашек.

— Ты, что, одна дома? — протягивает Тимур удивленно, заметив, что в квартире тихо.

— Да, но ты не переживай, скоро все придут.

— Да мне все равно.

Ну вот, как только начинаем разговаривать нормально, как Ярцев берет и все портит.

— Тебе помочь?

А может и не портит?

— Если можно… — поворачиваюсь к Тимуру спиной, чтобы он помог мне застегнуть это чертово платье, которое уже начинает меня бесить. Точнее, то как я себя в нем чувствую. И зачем я только решила поэкспериментировать и надеть его?

В зеркале напротив вижу, что на лице Ярцева проскальзывает кратковременное смятение, однако уже через секунду он подходит ко мне и берется за застежку платья.

Кожа моментально покрывается мурашками от легкого прикосновения его пальцев.

— У тебя тут прядь застряла… — голос Ярцева неестественно глухой, в нем нет той бравады, которую я привыкла слышать при нашем общении, что весьма странно — вряд ли, он делает это впервые. Ну, застегивает платье на девушке, имею в виду.

Хотя, возможно он только расстегивать умеет и… О чем я вообще думаю?

— Да, торопилась, — откашливаюсь, чтобы скрыть волнение в голосе.

От этой внезапной близости я сама не своя, сердце бьется как ненормальное.

Издаю нервный смешок, когда до меня вдруг доходит, что так смутило Ярцева. Он же наверняка предлагал помочь с букетом, а я подумала, что он хочет помочь мне застегнуть платье! Как неловко вышло…

— Кажется, все, — Тимур высвобождает несчастную прядку и доводит замочек до конца, однако руки убирать не торопится.

Так и стоим в прихожей, смотря друг на друга в зеркале. Такие разные и в то же время удивительно… похожие теми эмоциями, что сквозят во взгляде.

Горячие ладони Ярцева обжигают кожу, пускают какие-то немыслимые импульсы по всему телу, от чего дыхание странно сбивается и…

Дзинь! Звонок врывается в наш мирок, возвращая нас с Ярцевым к точке «А».

— Открывай, — Тимур первым выходит из оцепенения и отходит от меня на шаг назад.

Киваю и бегу к двери.

— Надя! Стас! — я так взволнована, что не говорю, а выкрикиваю их имена вместо приветствия.

— Привет, сестричка! Ого и вау! — Надя улыбается, когда видит меня с букетом в руках.

А потом мы с ней обнимаемся, и я понимаю, как же сильно по ней скучала.

— Зоя, классно выглядишь, — подмигивает мне Стас, проходя внутрь, от чего мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

И в то же время я чувствую угрызения совести от того, что позволяю себе подобную реакцию, находясь рядом с Надей.

— Дарова… Прости, забыл, как тебя зовут? — ну вот, Ярцев снова в своем амплуа негодяя, пытается задеть Стаса.

— Стас.

— Стас-Ловелас, точно.

— Эй! — восклицаю я возмущенно, уязвленная тем, как Ярцев легко скатывается на оскорбления.

— Все нормально, Зой, — отмахивается Стас, а Надя наоборот как-то грустнеет на глазах.

Еще бы, наверняка, ее задели слова Тимура. Тем более, Стас… Он не такой! Это я, вот, позволяю себе плохие мысли, представляя себя на месте своей же сестры, но, уверена, что Стас никогда бы так с Надей не поступил.

— Познакомишь нас?

— Это Ярцев. То есть, Тимур.

— Очень приятно, Надя. А когда это вы успели познакомиться со Стасом?

— Мы встретились в универе, — Надя, услышав это, хмурится.

— Не знала, что ты сегодня был там.

— Так получилось, зай, — Стас чмокает Надю в щеку. — Потом объясню.

Сестра хочет спросить что-то еще, но тут снова звонят в дверь, и тут же нам не остается времени до разговоров — на пороге стоят мама с папой.

— Я на кухню. Пойду цветы в вазу поставлю, — спешно ретируюсь под шумок.

— Я тебе помогу, малыш. — Ярцев ни на шаг не отстает.

— Тогда подержи.

Вручаю ему букет, а сама лезу на табурет, чтобы достать вазу с верхней полки.

— Рощина, тут, что, мужчин нет?

— В смысле? — поворачиваюсь с вазой в руках к Тимуру.

— В прямом. Зачем ты сама полезла?

— Захотела и полезла.

— Какая же ты упрямая, — качает головой Ярцев.

— Ну простите. Какая есть.

Спрыгиваю с табурета и подставляю вазу под кран.

Вся эта ситуация со мной и Ярцевым начала принимать какой-то катастрофический масштаб. Его становится слишком много в моей жизни. Может быть, поэтому я начинаю реагировать на него не так, как нужно?

А нужно стараться держать максимальную дистанцию, не подпускать его близко к себе…

— Ботаничка, затопить соседей не самый лучший способ сорвать семейный ужин.

— А? Что?

Поворачиваюсь к нему, и Тимур в это же время тянется к крану, чтобы закрыть воду. Ощутимо ударяемся лбами, но вместо того, чтобы наехать на него, я вдруг начинаю хихикать.

Это, наверное, нервы шалят.

Как бы там ни было, Ярцев фыркает в ответ, и на его лице расцветает… настоящая улыбка. Искренняя, совершенно беззлобная.

— Ну ты и чумная, Рощина. Давай уже сюда несчастную вазу.

И почему-то именно с этого момента между нами проскальзывает хоть и небольшое, но понимание, что мы можем даже нормально общаться. Было бы желание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Тимур