Заговор Холокоста: Международная политика геноцида - Уильям Перл

Но ни бумажная волокита, ни правило близких родственников, ни популяризация мифа о беженцах-шпионах не казались Лонгу и его сообщникам достаточными мерами для остановки эмиграции из Европы. По-прежнему оставалась опасность, что «эти люди» (именно так Лонг часто называет евреев в своем дневнике) смогут в больших количествах перебраться в другие страны. Карибские страны уже предупредили об опасности беженцев шпионов, и этот путь спасения был закрыт. Естественно, небольшие страны Центральной Америки, да и прочие американские страны верили, что американский Госдепартамент владеет важной информацией на этот счет. Прислушиваясь к Вашингтону, они тоже не хотели принимать у себя «нежелательных» лиц.

Степень эффективности американских мер по блокированию всех путей спасения становится предельно очевидной, если сравнить, сколько людей могло въехать в США по всем законам и правилам, и сколько въехало в действительности. Иммиграционное законодательство позволяло впускать в страну 152 700 иммигрантов ежегодно, что составляло 0,12% от населения[52]. В годы правления Гитлера, с января 1933-го до конца 1944-го, всего могло въехать 1 миллион 832 тысячи человек – по существующей квоте, без всяких поправок в законах. В реальности же за эти 12 лет в Америку иммигрировало всего около 240 тысяч человек.

Если взять самый сложный для большинства беженцев период – военные годы с 1941-й по 1944-й – и сопоставить его с квотой контролируемых нацистами стран, легко увидеть, что американцы злоупотребляли даже существующими законами, и так довольно жесткими.

В 1941 году из оккупированных стран в США иммигрировало 28 299 человек, что составляет половину от положенной этим странам квоты. В 1942 году дела обстояли еще хуже: в страну въехали 11 702 иммигранта, или 19,2% от квоты. Поскольку серьезных протестов не последовало, в следующем, 1943 году Госдепартамент закрутил гайки еще туже: 5 944 иммигранта составили всего 9,8% от квоты. В 1944 году их было уже 4 793 (7,9%). Одиннадцать из двенадцати человек могли начать новую жизнь, но вместо этого их бросили обратно в руки убийц.

Читая дневники и записи частных бесед Брекинриджа Лонга, начинаешь понимать, что заставляло его прибегать к бесконечному числу махинаций, чтобы отрезать беженцам американское и частично карибское направления для спасения. С точки зрения Лонга, евреи если и не прямо шпионили на немцев, то уж точно им сочувствовали (и это после всего, что сделали им немцы!), а из Европы сбежали исключительно из трусости, чтобы не попасть под пули. Он пишет:

«Одни из них непременно немецкие шпионы, другие сочувствуют немцам, а третьи едут в нашу страну, потому что она далеко от полей сражений и выглядит безопасно».

Для саботажа спасательных операций Лонг прибегал в том числе к таким мерам как сокрытие информации о Холокосте и о недостаточности американских усилий по спасению. В ноябре 1944 года Комитет Конгресса по международным делам провел специальные слушания. На них обсуждалось требование общественности получить подробную информацию о том, что делается для спасения беженцев. 26 ноября Лонг дал Комитету показания, которые позже были признаны ложными. Он показал, что с 1933 года в США въехали 580 тысяч человек. В реальности цифра была более чем вдвое меньше[53]. К счастью, пресса владела более точными данными, и когда Лонга уличили в даче неверных сведений, он признал, что «ошибочно» привел завышенную цифру. Именно эту, завышенную цифру он сообщил ранее в своем «отчете» президенту. При этом Лонг обрушился на газеты, которые разоблачили его «ошибку», называя их «радикальной и еврейской прессой», мешающей ему жить «комфортно».

Когда Джосия Дюбуа охарактеризовал методы Госдепартамента как «убийство промедлением», он не догадывался, как точно он угадал метод Лонга. Вот что Лонг пишет в частной переписке:

«Мы можем медлить и практически останавливать временно, на неопределенный срок, поток иммигрантов в Соединенные Штаты, просто рекомендуя нашим консулам чинить всяческие помехи, требовать дополнительные сведения и прибегать к различным административным уловкам, чтобы затягивать, затягивать, затягивать выдачу виз. Однако все это нужно делать только временно»[54].

Да, только временно, зато на «неопределенный срок».

Те, кто считает Лонга унылым бюрократом, удивятся, как бурно он радовался каждому успеху. Отправив консулам телеграммы с инструкциями по выдаче виз, он ликующе пишет в своем дневнике:

«Телеграммы практически остановили иммиграцию!»[55]

В этой главе мы привели только самые откровенные – и самые смертельные для их жертв – примеры заговора в американской иерархии. Самый трагический случай будет описан в главе 6, в которой мы расскажем, как Союзники поддерживали работу Освенцима. В этом случае штаб заговора перемещается в Военное ведомство, хотя и Госдепартамент продолжает следовать намеченной линии.

Глава 4

Заговор в британской иерархии.

Ни одна страна не бойкотировала спасение жертв нацистов с такой настойчивостью и бессердечностью, как это делала Великобритания. Ни в одной другой стране в этом не участвовало столько отдельных чиновников и властных кабинетов. Если говорить о распределении степени вины в этом ужасающем крахе нравственных ценностей цивилизации, то англичане идут сразу же после немцев, непосредственных авторов и палачей Холокоста.

Как минимум три роковых года – полтора года до войны и примерно столько же после нее – Германия и Великобритания совместно проводили в жизнь злодейский план. Немцы в своем стремлении сделать Европу юденрайн, чистой от евреев, отчаянно пытались заставить всех евреев эмигрировать. С одной стороны, немцы прибегали к пыткам и убийствам, с другой, они предлагали евреям корабли и даже небольшое количество иностранной валюты, лишь бы те эмигрировали. Британцы же, наоборот, мобилизовали все свои дипломатические, разведывательные, военные и полицейские ресурсы, чтобы закрыть самое главное направление спасения[56].

В этой главе мы документированно покажем, что некоторые из этих действий были прямо направлены на то, чтобы помешать евреям уехать, пресекая побег от нацистов «на корню»[57]. Предпринимались большие усилия, чтобы не допустить существенную еврейскую иммиграцию ни в какой из районов обширной Британской Империи, кроме разве что символических жестов. Эта империя, напомним, охватывала весь мир. Британское содружество, состоящее из многочисленных колоний и доминионов, представляет собой самое большое территориальное образование в мировой истории. Бoльшая часть этих территорий были практически не заселены и отчаянно нуждались в иммигрантах из Европы. В них было более чем достаточно места для спасения сотен тысяч людей, причем они могли бы внести существенный вклад в развитие слаборазвитых регионов, так как твердо решили начать жизнь с чистого листа. Однако среди британских чиновников царило мнение, что «абсорбирующая способность (империи) равна нулю»[58]! Один высокопоставленный канадский чиновник, когда его спросили, сколько еврейских иммигрантов его страна может принять после войны, ответил: «Даже ноль – слишком много»[59].

Вот некоторые британские доминионы: Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка и огромная Индия. Все они вместе взятые приняли меньше беженцев, чем один город Шанхай (тогда под контролем Японии). Многих беженцев хотела получить Австралия. Однако между 1938-м (когда после аннексии Австрии преследования возобновились с новой силой) и 1945м годами Австралия приняла 6479[60] еврейских иммигрантов, в среднем около 800 ежегодно. Южная Африка, которая очень хотела заполучить белых иммигрантов, в итоге получила еще меньшее количество, а после усиления преследований поток эмиграции в Южную Африку прекратился практически полностью. В 1938 году Южная Африка с ее огромной территорией приняла всего лишь 566 спасшихся от Холокоста. В 1939 году эта цифра составила 300, а за целых шесть лет с 1940 по 1945 годы – всего 216.

Шансы на спасение в африканских колониях были даже меньше, чем в доминионе Южная Африка. Шли разговоры о том, чтобы пустить иммигрантов в Кению и Танганьику, но как мы увидим чуть позже, эти колонии даже не рассматривались как кандидаты на убежище для беженцев. Речь шла о размещении десятков человек, а не многих тысяч, как того требовала ситуация. В ноябре 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен объявил Палате общин, что в Кению отправлены тридцать немецких и австрийских беженцев. Британский губернатор Кении объявил, что его страна готова принять «тщательно проверенных евреев правильного типа, то есть нордических, из Германии или Австрии»[61]. В этот огромный регион впускали не более двадцати пяти еврейских семей в год[62].