Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт

Христианович фон Витгенштейн-Дербентский — Тайный советник, и вице-президент при канцлере императорских и царских орденов. А ещё он временно назначен товарищем министра иностранных дел и посланником ко двору императора Франца второго в Священную римскую империю немецкой нации. Мундир он пошить, естественно, не успел. Был у него бальный генеральский по новой моде пошитый в виде сюртука, его и прихватил с собой, много там, в Вене, товарищей, что в русских мундирах разбираются. Сойдёт и такой.

Переночевали в Гродно в паре гостиниц, в одну-то не влезли все, переполошили весь город своим диким видом. Одни папахи чёрные мохнатые чего стоят. В трактире для крутых, ну, для шляхты, Брехт у паршивенько на русском языке разговаривающего хозяина, и еврея по совместительству, поинтересовался дорогой до Варшавы. Мол, как ехать, через эти Сувалки или до Бреста ещё по своей землице прогуляться. Хозяин в армяке клетчатом в виде всё же сюртука с фалдами сшитом (прикольное сочетание, грудь-то закрыта) посоветовал двигать на Брест. Неспокойно в Герцогстве, пруссаки свирепствуют, чем меньше времени проведёте, пан, в этих опасных местах, тем спокойнее вам и вашей даме. Это он о Василисе Преблудной. И тоже гад в вырез платья пялится. Ну, где ты, и где Василиса, ан, нет. Глазки чёрные масляные между титек пристроил. Не напился молока в детстве. Вожделенец проклятый.

Пётр после на карту глянул. Брест-Литовск этот стоит почти на реке Буг, что впадает в реку Нарев недалеко от Варшавы, вот вдоль неё и двинутся дальше. Буг? Потом Нарев. Ох, не нареветься бы.

Глава 7

Событие восемнадцатое

Будущее любого из нас — сундук с неведомыми сокровищами, из которого мы достаём одни только непрошеные дары.

Джон Дансани

Зря поехали на дормезах. Удобно, это бесспорно, но уж больно громоздки эти кареты. Это сразу почувствовали, выехав их Гродно. Белорусские леса с лесными же дорогами, как ни странно, для путешествия на таких монстрах не рассчитаны. У дормезов база, ладно, колёса дальше друг от друга расположены и при этом никто колеи не отменил, получилось, что одно колесо в колее, а второе едет по ровной дороге, в результате карету прилично перекашивает. Сибаритствовать в ней уже не получается. Брехт пересел на Слона, а вот Василисе приходилось терпеть путешествие под острым углом. Но о ведьмочке Пётр Христианович подумал вскользь. В их отряде самым ценным была не Василиса Преблудная в своём дормезе, самым ценным была четвёртая телега. В неё были запряжены цугом четвёрка обычных коней, и кроме этого она выделялась ещё и тем, что в два слоя была прикрыта брезентом. Груз был ценным и боящимся воды. Упакован этот груз тоже был в брезентовые мешки. Десять мешков были с чем-то сыпучим и два мешка при перетаскивании грузчики определили, как набитые бумагой.

Когда и эта телега тоже стала передвигаться наклонно, князь Витгенштейн забеспокоился. Ко всему прочему ещё и дождь ночью прошёл. Ливень настоящий и колеи и ямы на дороге заполнились водой. Допустить попадание одного даже мешка в воду было нельзя, уж больно ценный груз. Так что же лежало в десяти мешках, выкрашенных в грязно-коричнево-болотный цвет? В каждом мешке было по сорок килограмм шафрана. При торговле в позапрошлом году с комиссаром Русской торговой компании Томасом Пайркером за семьдесят килограмм шафрана удалось Брехту выторговать четыреста кило серебра. А здесь лежит почти четыреста кило жёлто-оранжевого порошка. За два года урожай почти всего Кавказа. Если даже за те же деньги удастся продать его в Вене, то это … Два пишем, три на ум пошло… Две с лишним тонны серебра. У него есть в Шуше монетный двор и из двух с лишним тонн серебра он сможет начеканить полтораста тысяч монет рублёвых. Но тогда, продавая англичанину в Москве шафран, Брехт явно продешевил, больно уж сильно Томас этот светился в результате сделки. В Вене попробовать хотел Пётр Христианович продать шафран в разные руки небольшими партиями, и с учётом того, что товар уже доставлен, а не находится в дикой Московии, цена может и удвоиться. Триста тысяч серебряных рублей с ликом Александра в мундире, именуемые коллекционерами «Воротник», это серьёзное вливание в экономику его нового ханства. А тут вода кругом и сверху и снизу, не дай бог, один из мешков в лужу брякнется. Брезентовый, конечно, но пострадать пряность может.

В двух мешках с бумагой тоже не херня всякая была. Там были австрийские бумажные деньги, напечатанные на его типографии в Литовском замке. Умельцы, выкупленные в тюрьме у полковника Сизова, во главе с Черепановым по образцу, предоставленному Брехтом, купюры изготовили. Боны изготовили двух видов в пятьдесят и двадцать пять гульденов. Сильно много печатать не стали. У бонов было целых две степени защиты. Было два водяных знака в виде гербов и был рукой вписанный номер банкноты. Австрийские банкиры ещё и финтифлюшек с завитушками нарисовали, но если один гравёр это сделал, а у другого есть образец и инструменты, то это не проблема, а если знаешь, как делать водяные знаки, то и вторая защита — это пустяк. Хуже с номерами. Конечно, номера вписали, но там, в Австрии, есть и настоящие деньги, как ни странно, и есть банки. Рано или поздно кому-то попадётся две банкноты с одинаковыми номерами и начнётся облава и разбирательство. Брехт фигура заметная, черкесы ещё заметней. Остаются шесть егерей, которые не знают немецкого. Так что пристроить их будет не просто. Но намётки имеются, как безболезненно расстаться с кучей денег.

Специально к поездке в Австрию Пётр Христианович не готовился. Он не только австрийские деньги напечатал, но и французские и даже английские. Плохо или хорошо, но отправили в Вену посланником, и теперь можно попытаться обменять их там на что полезное. Желательно на ценное и маленькое. Золото и золотые украшения подходили для этого лучше всего. Была ещё мысля и о картинах подумать, тоже не малых денег стоят, но отложил Пётр Христианович эту мысль на потом. Нужно сейчас попытаться экономику России, через Дербентское ханство поднять, и картины тут помочь вряд ли смогут. В одном мешке было миллион гульденов в другом два, это, в принципе, сумасшедшие деньги, и Брехт реализовать их все сильно не надеялся, но главное, как ему Наполеон сказал, ввязаться в драку.

Гульден это около одиннадцати грамм серебра, и значит, сейчас гульден в пересчёте на рубли — это как раз ассигнационный российский рубль, который оценивается в шестьдесят копеек