Фантомная боль - Юрий Александрович Уленгов

я за него. Вслух этого говорить, понятное дело, не стал. Гром — тоже. Учитывая, что Север считал виновным в нападении самого Грома, здоровяк явно не хотел бросаться обвинениями, не имея доказательств.

— Ладно. Отдохнули — пошли дальше, — распорядился Гром. — Хотелось бы с рассветом оказаться в безопасном месте и, желательно, поспать. Лиса кивнула и снова двинулась вперед. Остальные — за ней.

Да. Поспать — идея хорошая. А то я уже что-то и забыл, когда последний раз это делал…

* * *

Мы прошли еще с километр, когда «Скат» на руке завибрировал, а Симба выдал сигнал опасности.

«Регистрирую множественные сигнатуры. Механоиды. Дистанция — на пределе дальности. Предположительно в районе двух десятков особей».

В интерфейсе возникли множественные отметки, в глазах зарябило от попыток Симбы идентифицировать мехов.

В ту же секунду из теней появилась Лиса. Взгляд острый, губы поджаты.

— Дальше не идем, — коротко проговорила она. — Жестянки.

Я нахмурился. Лиса показывала направление, противоположное тому, на которое указал Симба.

— Я тоже засек мехов, — проговорил я. — Только в другой стороне, — я жестом показал, где именно. Лиса прикусила губу.

— Две стаи. Похоже на облаву. Нужно уходить.

Шило нервно поправил ремень автомата, Сытый хмуро смотрел в небо, его губы шевелились. Такое ощущение, что он прикидывал в уме, сколько понадобится взрывчатки, чтобы упокоить механоидов. В воздухе ощутимо сгустилось напряжение.

— Получается, нужно возвращаться, — проговорил Гром. — И быстро. Других безопасных маршрутов тут нет.

Гром бросил взгляд на Лису. Не приказной — вопросительный. А еще в нем была надежда. Девушка молча смотрела в темноту, будто выискивая путь не глазами, а каким-то внутренним чутьем. Наконец, глухо ответила:

— Возвращаться не будем. Нет времени. Пойдем через Рощу.

Молчание оборвалось резким вздохом. Гром будто окаменел.

— Ты с ума сошла, — выдохнул он. — Лучше уж мехам в пасть прыгнуть.

— Можешь попробовать, — с кривой усмешкой парировала она. — Я вот в Роще уже бывала. Вышла. А вот каков шанс пройти сквозь две вражеские группы — не знаю. Что-то подсказывает — нулевой.

— В Роще… — Гром выдохнул и на миг закрыл глаза. — Черт. Ладно. Если ты уверена…

— Я уверена только в одном, — отчеканила девушка. — Если будем возвращаться, сделаем крюк в десяток километров, чтобы обойти Искажение и зараженную станцию. И когда мы доберемся до цели…

Продолжать было не нужно. И так понятно — если мы начнем ходить кругами, к тому моменту, когда мы придем на станцию, спасать там будет уже некого.

— Ладно. Я думаю, ты знаешь, что делаешь, — пробурчал Гром. — Веди.

Она кивнула и сразу развернулась, уходя в сторону от маршрута. Мы двинулись за ней — сдержанным, пружинистым шагом, готовые в любой момент перейти на бег.

Я не знал, что такое Роща. Но по лицам остальных видел: идти туда никому не хотелось. И, учитывая мой краткий опыт знакомства со здешними растениями, мог предположить, почему.

Что ж. Будем надеяться, что Лиса знает, что делает, и местная флора окажется гостеприимнее, чем пять десятков механоидов.

Глава 7

Роща упиралась прямо в руины.

Судя по всему, когда-то это был обширный городской лесопарк. Сейчас… Не знаю. Отсюда плотная стена зарослей казалась одним огромным организмом. Живым, дышащим…

Не в переносном смысле — буквально.

Порывы ветра не могли так двигать листья, а здесь ритм колыханий был медленный, равномерный, как вдохи и выдохи. Влажный, теплый воздух тянул изнутри, пах чем-то прелым, сладковатым, с едва уловимой металлической ноткой.

— Роща, — негромко сказала Лиса. В ее голосе было… не предупреждение, нет — констатация факта. Сухая, холодная. Будто название само по себе уже говорило все.

Узнать в этом девствтвенном лесу лесопарк было решительно невозможно. Деревья были не просто высокими — исполинскими, с переплетенными кронами. Между стволами тянулись висячие лианы. Кое-где они были почерневшими и сухими, но в большинстве своем они выглядели сочными, упругими, и явно не мертвыми.

Это не шло ни в какое сравнение с той растительностью, что я видел здесь раньше. Трава и кусты лезли отовсюду: между трещинами асфальта, по остаткам скамейки, опутывали каркас беседки так, что от нее осталась лишь темная тень… И мы шли прямо в самое сердце этого аномального леса. Лиса шла впереди, напряженная, внимательная… Я старался идти за ней след-в-след, однако увидев яркую вспышку в стороне от тропинки, на миг замедлился. Присмотрелся и удивленно вскинул брови. Цветок. Черт, уже забыл когда в последний раз видел такие яркие краски. Среди всей этой серости и мрака — и правда, как вспышка света. Вот только какой-то он неестественно крупный для обычного цветка. Я шагнул ближе — и оторопел.

Труп. Когда-то это было человеком… Наверное. Сейчас же — часть ландшафта, сросшаяся с землей, покрытая мхом и травой. Среди плотных, глянцевых листьев виднелись остатки бронежилета, а прямо сквозь грудь пророс тот самый цветок с ярким бутоном — темно-алым, как запекшаяся кровь. Лепестки цветка чуть дрожали. И, пока я смотрел, бутон раскрылся сильнее, показав влажную, зернистую сердцевину, в которой блеснула капля густой жидкости.

— Не подходи, — негромко проговорила Лиса..— Здесь все живое. И опасное. Даже то, что выглядит мертвым.

Она обернулась к остальным:

— С этого момента — тишина. Не говорить. Не стрелять. Не лезть в заросли. Не трогать ничего, даже если шевелится. Следуем за мной, гуськом, держим дистанцию.

Мы переглянулись. У каждого на лице было написано одно и то же: в Рощу никто не хотел. Но Лиса пошла вперед — и выбора у нас не было.

Когда мы шагнули под кроны, мир изменился.

Звук исчез. Даже собственные шаги стали странно глухими. Где-то высоко, за листьями, перекликались невидимые птицы — или то, что их заменило. Воздух стал плотнее, тяжелее, влажнее. Сразу выступил пот на спине.

Слева я заметил заросший пруд — черная вода, в которой отражались искаженные тени стволов. Что-то под этой поверхностью медленно двигалось, поднимая мелкую рябь. Справа, на полусгнившей детской горке, прорастали маленькие белые цветы, похожие на вороньи черепа.

Лиса шла первой, ступала мягко, будто знала здесь каждый корень и каждую кочку. Мы тянулись за ней, стараясь не шуметь. Где-то глубже, в темноте, шевельнулось что-то крупное. Листья зашептались, а затем — снова тишина.

Да, Роща была жива. И ей было не все равно, что мы пришли.

Углубившись