Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн - Виталий Вульф

Спустя двадцать лет Артур Миллер написал в автобиографии: «Есть люди, которые настолько неповторимы, что, кажется, не могут исчезнуть из жизни даже после своей смерти. Абсолютная правдивость, прозрачная, как свет, — на меньшее она была не согласна. Для того чтобы выжить, ей надо было стать еще более циничной — либо еще сильнее отгородиться от реальности. Она была поэтом, который, стоя на углу улицы, читает людям стихи, в то время как толпа срывает с нее одежды. Ей пришлось уступить».

Одри Хепберн

Ангел с печальными глазами

Предисловие

«Когда я была ребенком, я даже не понимала значение слова „кинозвезда“. Голландия моего детства была в миллионе миль от мира кино: я даже не знала, где находится Голливуд, и я видела очень мало фильмов, потому что я всегда отказывалась смотреть те, где были нацисты… Под игом оккупации я была предоставлена своим собственным планам, и они уводили меня в нетронутый мир музыки, далеко от тревог и ужасов вокруг меня».

Конечно, в более чем вековой истории мирового кинематографа было немало гораздо более красивых актрис — но почему именно ее лицо стало для нас символом утонченной красоты, иконографическим изображением идеального лица? Было не меньше актрис гораздо более талантливых — но многих мы не помним теперь даже по именам, несмотря на все их награды и заслуги, а ее фильмы пересматриваем снова и снова с неослабевающим вниманием и удовольствием. История знает случаи, когда в кинематограф приходили девушки с настоящими титулами, подлинные аристократки и даже особы королевских кровей — но почему аристократичность на экране для зрителей во многом связана с чистотой, хрупкостью и изысканностью Одри Хепберн?

Нельзя сказать, что ее жизнь была цепью счастливых случайностей: слишком много жизненных катастроф пришлось ей пережить; к тому же все ее удачи были не просто делом слепого случая, а результатом тяжелой работы, помноженной на везение — вполне заслуженное, надо сказать: не зря журналисты называли Одри ангелом, подразумевая, что Бог любит ее немного больше, чем других, но и больше требует.

Она не была похожа на других кинозвезд своего времени: в ней не было ни призывной чувственности, ни обманчивой простоты «девушки с соседней улицы», ни завораживающей экзотичности — лишь свежесть, искрящаяся прелесть, изящество, непосредственность и непреодолимое обаяние. Впрочем, никакой список самых восторженных эпитетов не в состоянии передать впечатление от ее неповторимого облика…

Голландский тюльпан

По матери Одри принадлежала к древнему голландскому роду ван Хеемстра, первый представитель которого в пятнадцатом веке числился среди дворян Фризии. В 1814 году ван Хеемстра получили баронский титул и к началу ХХ века считались одной из благороднейших семей Европы, состоя в родстве с доброй половиной европейской знати, включая голландскую королевскую фамилию. Дед Одри, Арнольд ван Хеемстра, один из лучших юристов Нидерландов, сделал прекрасную карьеру, дослужившись до поста судьи города Арнем, а затем став мэром этого города. В 1920 году королева Вильгельмина назначила его губернатором голландской Ост-Индии (Суринама) — пост, который он весьма достойно занимал в течение семи лет. У него и его жены баронессы Элбриг ван Асбек было пять дочерей Вильгельмина, Джеральдина, Элла, Марианна и Арнодина и сын Вильгельм Хендрик, — которые в любви и заботе воспитывались в семейном поместье в Вельпе, неподалеку от Арнема, или в замке Дорн, который позже был приобретен для последнего германского императора Вильгельма II, жившего там в изгнании. В их жилах текла смесь голландской, французской и венгерской кровей с небольшой примесью еврейской — вполне обычная вещь для голландских аристократов, никогда не забывающих о том, как делаются деньги.

Элла, будущая мать кинозвезды, родилась 12 июня 1900 года в поместье Зайпендааль. Она росла веселой и легкомысленной девушкой, свято убежденной в том, что все в мире делается к лучшему, а прочее можно улучшить, если очень сильно захотеть. Кстати, мечтала Элла всегда по-крупному: желанием ее жизни, по воспоминаниям дочери, было «быть стройной, быть актрисой и быть англичанкой». Элла получила прекрасное, хоть и немного поверхностное образование, достойное истинной аристократки, но на самом деле ее привлекали не науки, а любительские театральные постановки. У Эллы был неплохой голос, выразительное лицо и заметный драматический талант — она мечтала стать оперной певицей, однако родители вместо оплаты консерватории купили ей билет на пароход и отправили дочь к родственникам, служившим голландской короне в Батавии (ныне Джакарта). Оказавшись среди молодых, образованных, скучающих без изысканного женского общества чиновников и их родственников, Элла расцвела — она блистала на балах, с успехом пела на камерных вечеринках, и ее остроумие и красота наверняка вскружили голову не одному поклоннику. Не прошло и пяти месяцев с момента ее приезда в Батавию, как Элла ван Хеемстра согласилась стать женой достопочтенного Хендрика Густава ван Уффорда, также принадлежащего к высшим кругам голландской аристократии. 11 марта 1920 года они обвенчались, а через девять месяцев — 5 декабря — Элла, как и полагается образцовой жене, родила мужу сына, названного Арно Роберт Александр (впрочем, все звали его просто Алекс). Второй сын, крещенный как Ян Эдгар Брюс, появился на свет 27 августа 1924 года, а уже в декабре того же года пара прибыла в Голландию, чтобы тут же подать на развод. Причины его они не указали, но все биографы сходятся в том, что благородный ван Уффорд оказался для романтичной и избалованной Эллы слишком простым и заурядным, если не сказать — занудным.

Почти сразу же ван Уффорд отплыл в США, где, по его словам, ему предложили хорошую работу. Там он вскоре женился на немецкой иммигрантке Мари Каролине Роде — как позже напишут биографы Одри, он предпочел самоустраниться из жизни своей первой жены и детей, покинув семейную лодку при первой возможности.

Как бы ни хотелось Элле независимости, но молодой разведенной женщине с двумя детьми на руках и без личных доходов деваться было некуда, и она вернулась к родителям. Возможно, те надеялись, что их дочь возьмется за ум и станет хоть немного серьезнее; может быть, она и сама этого хотела, но ее непреодолимый оптимизм заставлял ее верить, что в следующий раз будет лучше. Едва оправившись от развода, Элла снова начала флиртовать — в частности, с одним англичанином, с которым познакомилась еще в Ост-Индии, как считается, на Яве, где тот числился почетным консулом, а Элла проводила свой медовый месяц. Его звали Джозеф Виктор Энтони Растон, он был на одиннадцать лет старше Эллы — и, кажется, этим исчерпываются точные сведения о его биографии. Считается, что он родился в ноябре 1889 года в Богемии и его родителями были уроженец Лондона Виктор Джон Растон и австрийка Анна Катерина Вельс. Кажется, в жилах их сына была еще ирландская кровь, подозревают и какие-то азиатские корни, но докопаться до них не удалось еще ни одному исследователю. Фамилию Хепберн-Растон он сочинил себе сам, «для аристократичности» присовокупив к отцовской девичью фамилию своей бабушки, которая, по его словам, была потомком Джеймса Хепберна, графа Босуэлла, — третьего мужа шотландской королевы Марии Стюарт. Чем Джозеф Растон занимался, тоже не очень ясно: часто его называют банковским служащим, хотя исследователи так и не смогли найти банка, в котором бы он работал. Один из его внуков признавал: «Грустная правда в том, что он никогда не занимался никакой работой». Наиболее точно было бы назвать его авантюристом — хотя некоторые биографы видят в его не поддающейся документированию биографии доказательства его причастности к тайным службам. В Ост-Индии Джозеф женился на богатой наследнице Корнелии Вильгельмине Бишоп, на чьи деньги и пускал пыль в глаза голландским деловым кругам. Элла тоже поддалась его чарам: уже скоро он казался ей вполне подходящим потенциальным отчимом для ее сыновей и мужем для нее самой. Растон был красив — статный, с аккуратными усиками и бархатными, по выражению самой Эллы, глазами, — к тому же щедр, остроумен и по-мужски обаятелен. Растона в Элле привлекла, конечно же, не только красота, но — в основном — титул и влияние ее семьи. Титулом он был просто очарован: хотя Элле пришлось ему объяснить, что, даже став ее мужем, сам он не приобретет баронского достоинства, он все равно был счастлив хоть так приобщиться к миру высшей аристократии.

Они были под стать друг другу: оба обожали танцевать, с удовольствием посещали спортивные состязания и военные парады. Так что нет ничего удивительного в том, что Элла без особых раздумий согласилась стать миссис Хепберн-Растон, как только Джордж получит развод от своей прежней жены. Влюбленные незамедлительно отправились в Ост-Индию, где после недолгих бюрократических проволочек — Корнелия, судя по всему, сама была рада избавиться от такого сомнительного сокровища, как ее супруг, — поженились в Батавии 7 сентября 1926 года.