Метро в неизвестность - Морис Лима

Виктор с его живым и гибким умом совершенно свободно догадывался о значении его гримас и жестов.

- Понимаете, парень злится, что не может ясно передать свои мысли. А у него просто язык чешется сделать это...

Что касается изучения поверхности Маркаба IV, то "Молох" практически уже выполнил свою задачу, и поэтому было решено вернуться к изучению пещер.

Ригель находился в страшном напряжении.

- Того и гляди, порхнет крылышками и улетит от нас! - шутливо заверял всех Виктор.

Впрочем, все четверо землян тоже испытывали волнение и любопытство. Им многое хотелось узнать. И у всех у них как-то странно сжималось сердце, когда корабль под управлением капитана Хосе совершал эволюции перед посадкой. Они увидели сверкающий водопад и темные стены пропасти.

Наблюдая эти картины со всеми вместе, Ригель уверял себя, что подобного никогда на Ксюле не было. В лучшем случае эта планета Ксюла, и они вращались вокруг одной и той же звезды Маркаб. В противном случае приходилось согласиться с мыслью, что между тем, как он потерял сознание и очнулся, прошла целая эпоха. Но это уж никак не укладывалось в его мозгу.

Тем не менее во время спуска Ригель испытал ужасное потрясение.

- Что случилось, Ригель?

Доминик приблизилась к ксюлианину. Тот потрясенно посмотрел на нее:

- Я... верить... ясная вещь... блестящая... пропускать свет...

- Ты хочешь сказать "прозрачная", "отражающая свет"?

- Да...

- Этот крест?

- Крест?

- Да, Ригель. Две прямые линии, пересекаясь, образуют крест.

- Крест... да... сломанный крест...

- Тебе знакомы эти огромные трубы, которые как бы висят над горловиной?

- Да...

Хосе колдовал у пульта управления, а Лоэнгрин с Виктором, следившие за разворачивающимся зрелищем, забыли о наблюдениях и повернулись к Ригелю.

- Прекрасно, старина! - воскликнул неисправимый техник. - Отлично соображаешь! Молоток-парень!

Доминик рассердилась.

- Виктор, я кажется уже запретила употреблять арго! Вы хоть понимаете, чему можете обучить человека с другой планеты?

- Пардон, шеф! Но уж очень смешное лицо было у нашего Ригеля...

Лоэнгрин же ухватил Ригеля за руку:

- Неужели эта штука так сильно тебя взволновала?

И он указал на экран, где совершенно четко была видна необычная обломанная тоннель-труба.

У Ригеля вдруг застучали зубы.

- Сейчас бы ему самое время выпить коньячку, - предложил Виктор.

Доминик согласно кивнула. Виктор поднес Ригелю небольшой стаканчик с янтарного цвета жидкостью, а тот единым махом его осушил.

Могучий ксюлианин тут же закашлялся и вынужден был сесть, хватая ртом воздух. Он был прямо-таки сражен неизвестным ему доселе "лекарством". Лицо его оросил пот, а руки непроизвольно задрожали.

- Ксюл... - бормотал он. - Ксюл!..

- Ксюл? Послушайте, это же название его планеты... По крайней мере он так её называл...

- Да, он называет эту планету Ксюл. И к тому же она напоминала ему Маркаб IV. Только если я правильно его понял, то, когда он покидал свой Ксюл, тот был закрыт неким покрывалом от лучей солнца в результате каких-то там опытов их физиков-ядерщиков... А потому погибал в снегах и во льдах...

- А знаете, - прошептал Лоэнгрин, - этот Маркаб IV и есть Ксюл, возродившийся к жизни после катастрофы. Я лично в этом теперь нисколько не сомневаюсь...

Доминик задумчиво проговорила:

- Мне тоже иногда это приходило в голову, Лоэнгрин, и даже та малость, которую смог нам рассказать Ригель о своей планете, подводила к этой мысли, но...

Тут к разговору подключился Хосе:

- ...как же могло случиться, что человек выжил здесь в течение нескольких веков, если не сказать больше?..

- Да так прямо и скажи, Хосе, что в течение нескольких тысячелетий.

- Если бы точно знать природу атомного бедствия, поразившего этот несчастный Ксюл, - вздохнул Лоэнгрин, - или хотя бы детали последствия катаклизма...

- Терпение, мы об этом узнаем позже...

- Просто нужно, чтобы наш бэби Ригель скорее научился говорить! засмеялся Виктор. - Подарим ему азбуку с картинками!

- Тихо, Виктор!

Ригель был просто ошеломлен всем происходящим, он был раздавлен непонятными землянам, незнакомыми с ксюлианской психологией, охватившими его чувствами.

И вот они снова на дне пропасти, на плоской площадке, куда наверное, некогда подходило озеро. Ригель впал в страшное возбуждение, которое, впрочем, испытывали и его спутники, хотя и пытались держать себя в руках.

Хосе очень хотелось увидеть теневиков:

- Скорее всего, это какая-то водяная раса или, по крайней мере, наполовину водяная... А может быть, они поселились в этих местах со времен катаклизма?

- Вполне возможно.

- Во всяком случае, - проворчал Виктор, - нам следовало бы принять меры предосторожности! Мало того, что эти существа плавают, как рыбы, они ещё и способны загипнотизировать. Хорошо, что мы располагаем эффективными средствами защиты...

Они выбрались из корабля, на который вряд ли бы кто-либо покусился, и двинулись к озеру.

Шли молча. Все были под впечатлением колоссальности разлома. Малейший шум отдавался в пропасти эхом различной тональности, что было вызвано особенностями рельефа: огромным количеством каменных игл, углублениями и пещерами... Задирая головы, они могли видеть ясное голубое небо. Однако по мере того, как они приближались к озеру, становилось все темнее и мрачнее.

Ригель все чаще касался дрожащей рукой лба. Иногда этот могучий парень пошатывался, останавливался и снова шел дальше, а Лоэнгрин или Виктор поддерживали его, хотя он их вежливо отстранял, давая понять, что помощь ему не нужна.

- Не стоит лезть к нему, - негромко сказал Виктор, - пусть делает то, что считает нужным.

- Правильно, пусть поступает, как хочет, а мы просто проводим его до цели, - поддержала Доминик.

Так они добрались до огромного озера.

Ригель долго его разглядывал. Ведь именно здесь обнаружили его, застывшего и окутанного белым покровом, вознесенного над водами, в которых кишел народец теневиков. Доминик и её спутники попытались ещё раз прямо на месте, насколько это возможно, объяснить ему происшедшее. И все это находило в его душе какой-то странный отзвук. Он был совершенно уверен, что народа теневиков на Ксюле не существовало, и тем не менее, откуда-то из глубины его души всплывали образы, убеждавшие его, что он знает этот народ. Это были смутные образы, подобные тем, которые являются во сне.

Он пытался связать их с воспоминаниями о гибели метро и с тем, что он сейчас видел.

Неужели это Великие пещеры?

Но озеро находилось в другом месте и сейчас не было никаких багровых отсветов. Да и вообще никакого свечения. Тем не менее, он уже видел то, что Доминик называла кристаллическим крестом. А это напомнило ему бесконечные ксюлианские тоннели. Видел Ригель эти блестящие каналы и в фильме, прокрученном землянами. Но были ли они теми самыми из остекляневшей породы, только вылезшими теперь на поверхность? Ведь тоннели строились на огромных глубинах...