Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин - Бехруз Курбанов

от самих стен внутри базара. Пилястры с линейным орнаментом, выступающие с обеих сторон стен, служат для деления лавок. Так же, как и столбы, пилястр друг от друга отделяет десять газов. Коричневая мелкозернистая штукатурка создавала приятные глазу рамки вокруг лавок, а на белом фоне изображены различные плоды земли и деревьев. У мясных лавок на стенах мозаикой изображены те животные и птицы, чьё мясо там продавалось. Посередине базара в три ряда стояли длинные прилавки. Между ними в той же манере возвышались деревянные столбы, но в два раза толще крайних. На столбах вырезаны цветы, животные и птицы, сидящие на ветках. Под навесами между этими столбами торговцы предлагали свои различные товары.

— Сегодня много людей, — заметил Азим.

— Завтра начинается предосенний пост, людям неохота ходить на базар голодными и уставшими, вот они и закупаются, — прояснил Вомик14. Имя у него было таким же грубым, как он сам, хоть и имело хорошее значение. — Ты будешь держать рузу? — спросил он, пересчитав деньги старушки и положив их в свой кошель.

— Да, — коротко ответил юноша.

— А мне всё сложнее держать рузу, — пожаловался Вомик и с любопытством скосил взгляд на Азима. — Ты уже выбрал себе невесту, сын Аъзама? — поинтересовался он.

Азим со слегка кривой улыбкой посмотрел на грузного мужчину. Своё крупное тело Вомик усадил на платформу, которую сам же и соорудил у своего прилавка для отдыха. Скрестив волосатые ноги, он вперил глаза на юношу и ждал ответа. На нём были короткие льняные штаны песочного оттенка и такая же рубаха. С краёв коротко треугольного выреза к груди свисали шнурки с деревянными колокольчиками. Упитанное лицо скрывало личный интерес в этом вопросе. Двойной подбородок Вомика спрятался под короткой и кудрявой чёрной бородой с проседью. На выбритой голове уже прорастали черные волоски вокруг седых островков. В тёмно-серых неглубоко посаженых глазах горела искра этого скрытого интереса. — Моей дочери исполняется семнадцать этой зимой. Её зовут Малика. Ты её видел позавчера, — с откровенным намёком напомнил он.

— Да, — тихо покивал Азим, вспоминая, как тогда смутилась его дочь.

Все на базаре были удивлены тому, что она принесла своему отцу обед в глиняном горшке, ведь Вомик на обед всегда заказывает еду из рыночных кухонь.

— Как она тебе, м-м-м? — отец Азима — богатый и уважаемый человек в Ангуране и естественно Вомик захотел выдать свою дочь за его сына, узнав, что юноше дали свободу выбора.

В смущении Азим опустил глаза.

— Она красива, — тихо проговорил он, улыбнувшись. Его белые зубы сверкнули бы в этой улыбке, попади на них луч солнца, но навес над ними жадно поглощал лучи, позволяя им пробиваться вниз лишь в промежутках между другими навесами.

Малика действительно была красивой девушкой с длинными чёрными волосами, молочной кожей и утонченной фигурой, и любившая носить платья темных оттенков. Отец велел ей напечь лепёшек и принести на базар с супом в горшке. Таким образом, она должна была привлечь внимание Азима, но юноша не посмотрел на неё так, как того хотел Вомик.

— Сейчас не время для этого, считаю я, аки Вомик, — продолжал Азим. — Сперва я хочу закончить обучение и стать его наибом.

Прошло чуть больше четырёх месяцев с тех пор, как мать позволила Азиму самому выбрать себе невесту. Однако юноша до сих пор не сообщил матери ни имени своей избранницы, ни где она живет. Он не сделал это, потому что не спешил с этим.

Про такую привилегию Азима уже прознал не только весь город, но и чуть ли не весь султанат. Слухи в Ахоруне расходятся как пыль по ветру. К ним зачастили гости: знакомые и незнакомые, жданные и нежданные. И у всех на устах одно — у них красавица и умелица дочь. Некоторые даже не стеснялись приводить своих дочерей «красавиц и умелиц» с собой. Другие наглые особы, несмотря на вежливый отказ, брали своих дочерей с собой на базар, где Азим обучался торговле, и под предлогом «купить картошечки» расхваливали их. В таких ситуациях Азим часто чувствовал себя неловко и не знал, куда деться.

Бывало, что даже когда Азим сопровождал отца по делам на главном или в других рынках, сваты со своими дочерями нарочито проходили мимо них или недалеко от них наказывали дочерям самим совершать покупки, восхваляя их вслед: «Моя умница сама может вести хозяйство по дому». А когда смущённые девушки возвращались с покупками, их матери говорили: «Сегодня сваришь любимый суп отца» или «Вечером отведаем твоего вкуснейшего пирога». Хвальбам не было конца, но Азим отводил глаза, качал головой и внимательно слушал отца. Он учился…

Правда, некоторые девушки Азиму весьма приглянулись, но он для себя уже решил, что ещё не время. Может быть, через год, другой, если их не выдадут замуж к тому времени.

После дня рождения отец брал его с собой и показывал все четыре рынка Ангурана и торговые ларьки на улицах. Аъзам знакомил сына с торговцами, с которыми вёл дела Торговый совет Ангурана. В первой половине четных дней недели Аъзам брал сына в свой рабочий кабинет — худжру на главном рынке. Он обучал сына деловому счёту, учёту и планированию. Учил учитывать площадь используемой посевной земли, количество посаженой культуры, время до сбора урожая, число рабочих крестьян.

— «Сперва оплата труда», — наставлял он сына, — «Иначе, придётся самому вспахивать сотни акров земли».

На основе этого и других немаловажных факторов Аъзам показывал, как рассчитывать стоимость товара.

— «Рыночная цена не должна превышать поставляемую цену больше одной пятой, а в холодный сезон — одной четвёртой», — объяснял он сыну закон ценообразования Ахоруна. Этот закон был принят султаном Зухуром больше двух тысяч лет назад.

Аъзам также учил сына считать прибыль и вычитывать одну десятую султанского налога. Налог платят все, кто ведёт любую торговую деятельность и имеет с этого прибыль. Кроме того, существуют налоги на урожай и любой вид мяса в натуральном выражении. С земли, используемой для посева, отдают одну двадцатую, если земля в пределах города, и одну пятнадцатую урожая, если земля за пределами города. Раз в два месяца скотоводы отдают три из тридцати голов рогатого скота. Птицеводы отдают четверть, а рыбаки одну пятую от каждого улова. Однако рыбу оставляли, если улов не превышал десяти рыб. Потому рыбы на рынках Ангурана было всегда мало.

Наконец, Аъзам учил сына планированию самой торговли, поставки на рынок, ведению переговоров с рыночными торговцами, расчету запасов на зиму, либо на большие праздники. Аъзам наставлял сына в конце каждого месяца обходить скупщиков и