Дитя минувшего - Кристина Веда

дети разбежались в разные стороны. Кто-то прижался к пню, рыдая.

Глухой треск. Цветочные нити лопнули. Иллюзия, как хрупкий стеклянный купол, дала трещину – воздух вокруг задрожал, закружился вихрь из лепестков и света. Прожектор-солнце мигнуло и потускнело, погрузив все во мрак. Деревья завыли, как в бурю, а гусли захрипели, будто их струны рвали когтями.

Воцарилась гудящая тишина. Она пульсировала в висках, принося на волнах боли отдаленное карканье.

Касим.

Сознание откликнулось на его призыв, разрывая мрак и выплевывая в реальность. И вот я смогла разлепить глаза. Ворон скакал надо мной:

– Миша! Мы должны бежать. Вставай, скорее!

Касим прыгал по моей груди, откидывал упавшие на лицо волосы клювом. Каркал прямо в ухо, но звуки доносились отдаленно, словно голову погрузили в шар.

Неожиданно «шар» лопнул. Где-то впереди раздались зверские крики, нарастая. Земля подо мной отдавалась толчками, пульсировала, точно живая.

Касим спрыгнул с груди, открыв обзор.

Я вернулась на поляну с подсолнухами, но небо поглотила ночная пелена с молочными прожилками звезд. Полоса леса отделяла нас от журчащего вдали ручейка. Запах смятой травы и небольшая тропинка выводили прямиком к тому месту, где мы с Касимом наткнулись на Полуденницу.

Блеклое сияние звезд осветило серое, уродливое лицо Полуденницы. Её белый сарафан превратился в лохмотья, венок пожухших цветов прикрывал блестящую лысину, из которой редко прорастали пучки волос. Вместо глаз были черные впадины, а изо рта торчал синий длинный язык, извиваясь словно хвост змеи.

Она запрыгала на четвереньках вдоль подсолнухов, отталкиваясь своими худыми, длинными конечностями. Размахивала серпом и визжала, заглушая звуки природы.

Касим камнем бросился на неё, выдирая последние волосы, пытался разорвать лицо. Через пелену в глазах, я различала только его тень, возносящуюся к небу и со свистом летящую вниз.

Но как бы он ни старался, глаза-бездны вперились в заросли подсолнухов, где лежала я. И я не могла встать или вскинуть руки, чтобы защититься, тело не слушалось после «игры».

Огромным прыжком Полуденница приземлилась сбоку от меня и занесла острие серпа. Оно потонуло в звездах. Те протянули свои лучи к серпу и попытались остановить его невесомой вуалью. Касим сложил крылья прямо в небе, пикируя.

Сопровождаемый визгом серп полетел в меня, словно топор. А я из последних сил оттолкнулась, перекатившись по траве. Он воткнулся в землю. Зазвенел.

Ветер поднял мои волосы, потоком дунув в сторону тропинки. Там он ожил, закручиваясь.

– Проклятая девчонка… – зашипела Полуденица, извергая своим синим языком слюни. Касим вновь впился когтями в её затылок, но она видела только меня, – Я убью тебя раньше, чем пророчество!

Хотелось спросить, какое «пророчество», но все слова застряли в сухом горле. Позади Полуденницы образовался столп пыли. В нем закрутились солома, листья и всякая мелочь. Луна вышла из-за туч, осветила вихрь.

Полуденница схватила серп. Вновь занесла его над головой, но острие со свистом затянуло назад. В центр вихря. Она удивленно обернулась и тут же вскрикнула. Из самого вихря вдруг появились руки и толчком затянули Полуденницу к себе. Ветер разнес смрад, исходивший от нечисти.

Земля затряслась. Хруст, с которым валились деревья и визг моего врага сплелись в ужасающий звон. Полуденница пыталась вырваться, то и дело высовывала из огромного столпа пыли то ногу, то голову. Но сильные руки вдавливали её обратно, словно месили тесто. Безжалостно, с силой.

Лунный свет обнял мои ног, скользнул к груди и силы вернулись в тело, заструились по венам. Получилось сесть на попу, выглянув из-за высокой травы.

Вихрь кружил по всей поляне, я видела лишь его верхушку, остальное закрывали подсолнухи. От его силы отлетали куски земли, ветки, трава, стонала природа, но громче всех доносился визг Полуденницы.

Она в очередной раз вырвалась, но крепкие руки сжали её так сильно, что тело почернело, а затем лопнуло, развеявшись пеплом по ночному воздуху.

Все стихло.

Ни ветра, ни стонов, только гудение в моей голове. Природа затаила дыхание и вихрь скользнул в нашу сторону.

Я схватилась за землю и влажную траву, хотя прекрасно понимала, что это не удержало бы меня на месте. Касим приземлился рядом, что-то каркнув. Во время битвы он вспорхнул на дерево, видимо, для лучшего обзора.

– А?

Касим вновь каркнул, но я не могла разобрать из-за гудения в голове.

– Что ты говоришь?!

– Все позади!

Я кивнула в сторону направлявшегося к нам столпа пыли. Но он сделался в разы меньше и уже не подкидывал пласты земли. Стоило мягкому ветерку лизнуть мои стопы, как вихрь затих, растворившись. Из веток и песка сформировались сильные руки, а затем появился молодой паренек с завихренем на голове. Белые зубы в широкой улыбке отражали сияние луны. У паренька было непропорциональное, тонкое тело, и большие, широкие плечи.

– Давно у меня практики не было, – ругнулся Кас, отвернувшись от хлопающего глазками чуда, – какую-то мелюзгу вызвал. Прости, Миша…

– А кто это? – удивленно спросила я, не отрывая взгляда от спасителя.

Ждала, что ответит Касим, но паренек прозвенел, точно колокольчик:

– Я Вихрь, но друзья зовут меня Вихор!

– Виктор? – не расслышала из-за гудения, но улыбнулась. – Что ж, спасибо, что спас, Витек!

– Я правда спас? Вот здорово!

С этими словами подскочил ко мне и поднял на ноги, точно легкую куклу. Я боялась, что сложусь в широких руках как тростинка, но встала вполне комфортно. Ноги меня еще еле держали, но я бы все равно повисла на Вите, когда увидела, что творилось вокруг.

6 Глава, где у моей шеи клинок

Днем поляна была красивой, с высокими воинами-подсолнухами, прямо державшим свои спины, и с мягко покачивающимися деревьями, где-то вдали. А сейчас, от этого осталась только сваленная куча мусора. Почти все подсолнухи были выдраны с корнем, деревья повалены, а земля перерыта.

– Это ты сделал?

Витя смущенно кивнул, пряча взгляд. Но тут вмешался Касим, протискиваясь между нами и каркая:

– Вот что бывает, когда на ритуал отзывается неопытная, молодая хтонь.

– Ктонь? – удивилась я, посмотрев под ноги.

Касим кивнул где-то внизу, настойчиво отталкивая меня крылышком от Вити.

– Хтонь, это славянская нечисть. А он, – черные глазки блеснули в сторону отошедшего Вити, – он не упокоенная душа, погибшая [WU1] насильной смертью. Вот и скитается теперь вихрем по миру, не зная, что делать.

– Касим, так разве можно? – я лишь разинула рот, не зная, что ответить. Но такая реакция видимо обидела Витю. Он спрятал лицо в своих огромных ладонях и послышались тихие всхлипы. Широкие плечи задрожали.

Касим осуждающе каркнул и протянул:

– Нужно уходить от сюда! Давай, Миша. Клубок