Безумный свидетель - Евгений Евгеньевич Сухов

– Что-то не припомню, – не сразу ответила Имамова и виновато посмотрела на Щелкунова.

Последним, кого в этот день допрашивал майор, был старик Карташев. Он повторил примерно то же самое, что сказали уже другие.

– Свидетели, с которыми вы поднялись в контору артели, рассказывали, что когда вы увидели мертвую Матрену Позднякову, то вы сказали: «Я так и знал, что этим закончится». Что вы имели в виду?

Василий Дементьевич лишь неопределенно пожал плечами:

– Может, и сказал… А может, и нет. Разве упомнишь все сказанные слова? Хотя, с другой стороны, наверное, все-таки сказал. Просто часто думаю, почему так скоро уходят хорошие люди. Вот живет какой-нибудь гад, а ему уже сто лет! И ведь дальше будет жить и до гробовой доски людям кровь будет портить. А Матрена настоящий цветок среди людей была, одним своим видом радость всем дарила. Ей бы и дальше жить, а вот нет! Не судьба… Убил ее какой-то ирод и всех нас большой радости лишил. Вот я к чему говорю. – И уже более убежденно добавил: – Как не сказать!

Расспрашивать деда о подробностях его размышлений было бесполезно. Он и правда не помнил, что он тогда наговорил. И вряд ли его слова имели какое-то отношение к возможной догадке о предполагаемом убийце. По своему опыту в уголовном розыске Виталий Щелкунов знал: старикам нередко кажется, что они могут предвидеть те или иные события или чувствовать их приближение. А если спросить у них об этом конкретно: «Откуда такие знания?» – в лучшем случае они ответят: «Жизненный опыт так подсказывает». Но чаще всего многое им просто мерещится или кажется. Подробнее старики могут рассказать то, что случилось с ними лет сорок-пятьдесят назад, нежели помнить о событиях недельной давности.

– А что вы думаете о самом Николае Волосюке?

– О нем разное говорят, только все эти люди его совсем не знают. А я вам могу сказать так, как есть… Николай Григорьевич – человек хороший, добрый. По крайней мере, никто от него никакого зла никогда не видел. И совет добрый даст, и деньгами иной раз поможет. Не обижал своих работников. Всегда хорошо платил. Только ведь людям вечно больше нужно! И мне тоже мелкие поручения давал и всегда денежкой поощрял. Пенсия у меня мизерная, на понюшку табака даже не хватит, а его денежка всегда кстати была.

– А как Матрене Поздняковой? Он тоже подарки дарил? – спросил Виталий Викторович.

– И Моте Поздняковой разные подарки дарил, – заявил майору Карташев. – Конфеты ей покупал или мелочь давал на разные девчачьи надобности. Ну, она себе то ленточку какую купит, то пенал для школы… А где-то за неделю до смертоубийства браслет ей обещался подарить. Слышал самолично, – заверил Виталия Викторовича Василий Дементьевич и посмотрел майору в глаза. Мол, вот какой неизбывной добротой исполнен был Николай Григорьевич Волосюк к бедной девочке-сиротке.

– А вы, случайно, не видели вечером четырнадцатого февраля женщину годов тридцати, худощавую и с саквояжем в руках?

– Нет, не встречал, – уверенно ответил старик. – Я ведь дамочками уже лет семь как не интересуюсь, – с затаенной печалью в голосе поведал Щелкунову Василий Дементьевич. – Так что ежели она и была возле дома артели, то, может, я просто внимания не обратил…

Был допрошен старшина милиции Захар Афанасьевич Окулов, служащий участковым уполномоченным уже шестой год. Территория у него была непростая: Мокрая и Ямская слободы, вокзал и улицы Посадская и Набережная с их наспех и вразброс сооруженными домишками, вплоть до лугов, заливаемых по весне водами Волги.

– Какие действия вы произвели, когда попали на второй этаж бывшего дома купцов Тихомирновых? – без долгого вступления задал первый вопрос майор Щелкунов.

– Я бы хотел рассказать с самого начала. Так правильнее будет, – осторожно сделал поправку Захар Афанасьевич. – А то упущу чего, а оно важным окажется.

– Говорите с самого начала, – согласился с участковым Виталий Викторович.

– В тот день я находился на своем участке, – принялся отвечать на поставленный вопрос майора участковый, – и тут в него ворвалась Клавдия Бочкарева и кричит: «Там Мотю Позднякову убили!» Я даже не сразу понял, о чем это она говорит. Спрашиваю: «Где – там?» А она мне поясняет: «В конторе артели «Путь Октября», на втором этаже. Пошли скорее. Там тебя все ждут». Ошалел я, конечно, от такой новости, переспрашиваю: «Кто все?» А она мне, вытаращив глаза, кричит: «Да все…» – Немного помолчав, участковый продолжил: – Ну, пошли мы… Прихватил я по пути постового Фарида Батыршина, и скорым шагом мы проследовали на улицу Ухтомского, благо от моего участка до дома, где помещалась ювелирно-художественная артель «Путь Октября», было недалеко. Оставил я Батыршина у входа на второй этаж, чтобы, значит, никто из чужих не мог подняться на место преступления… А то, знаете ли, у нас всегда таких любителей на чужое несчастье посмотреть предостаточно бывает… Ну, поднялся на второй этаж и прошел в контору артели. Сначала увидел в помещении двух мужчин, старика и женщину, а потом уже труп девочки лет четырнадцати-пятнадцати, лежащий на диване в дальней жилой комнате. Ноги подростка были закинуты на диванный валик и неприлично раздвинуты, юбка задрана выше колен. Таковая поза говорила о том, что Матрену либо изнасиловали, либо была предпринята таковая попытка. А потом, чтобы она не могла рассказать о содеянном и указать на обидчика, ее, видимо, убили.

– Присутствующих в конторе вы опросили? – задал вопрос Щелкунов.

– А как же! Первым делом, как полагается. Я сначала опросил всех тех, кто были в помещении конторы артели…

– Какие вопросы задавали?

– Да разные… Все, что по протоколу положено. Каким образом они сюда попали, что в первую очередь увидели и не трогали ли труп убитой девочки или какие-либо вещи в помещениях конторы артели. Потом вывел их всех из конторы наружу, поскольку не дело топтаться на месте совершения преступления посторонним гражданам. После стал осматривать место преступления… Первым делом я осмотрел переднюю и коридор на предмет обнаружения крови и следов борьбы. И ничего похожего не обнаружил. Совсем ничего, – подчеркнул интонацией Окулов. – Конечно, эти пятеро могли и затоптать следы крови, однако что-то все равно да осталось бы. А так – совершенно ничего, – повторился старшина милиции. – Не было обнаружено никакого беспорядка в первом помещении конторы, где находятся стеклянные витрины с выставленными на полках разными изделиями артели. Значит, ювелирные изделия, в том числе и дорогие, преступника не интересовали. Зато во второй комнате конторы, где стоят столы сотрудников и железный несгораемый шкаф, имелся видимый беспорядок. Ящики двух столов были выдвинуты, на полу валялись разбросанные папки и разные документы. Это означало, что преступник или преступники искали что-то именно в столах. Я полагаю, что искали они деньги, – посмотрел на Виталия Викторовича Окулов. – Это подтвердил позже сам председатель промысловой артели гражданин Волосюк, заявив, что у него в одном из ящиков стола лежали в закрытой картонной коробке деньги в сумме шестьсот восьмидесяти рублей, которых, мол, сейчас нет. А еще в его столе находились золотые часы «Кировские» с широким кожаным ремешком, которые тоже исчезли. Волосюк подтвердил, что из выставочной витрины, что за барьером в первой комнате конторы, ничего из вещей не исчезло, хотя там находились позолоченные кольца, браслеты, серьги, пряжки, серебряные портсигары и прочие ювелирные изделия артели весьма немалой стоимости.

– Вы тоже считаете, старшина, что это Николай Волосюк все устроил? – поднял взор на участкового Щелкунов.

– Что вы имеете в виду? – хмуро спросил Окулов.

– Вечером в субботу пытался изнасиловать Матрену Позднякову, воспользовавшись отсутствием ее деда, а когда это у него по каким-то причинам не получилось, то он убил ее в запале и злости. Когда же понял, что натворил, попытался сымитировать ограбление, украл у себя же самого деньги и золотые часы и разбросал папки и бумаги по полу конторы, надеясь, что уголовный розыск, который будет заниматься этим делом, поверит, будто все это сделал грабитель.

– Трудно сказать… Но больше склоняюсь к тому, что не было вовсе никаких денег и часов, – заявил Виталию Викторовичу участковый. – И про кражу Волосюк сам все выдумал, если не сам все подстроил. А то, что он девочке проходу не давал, так на то имеются свидетельские показания, – заключил Захар Афанасьевич. – И еще, – немного подумав, промолвил он, – когда в конторе уже работали майор Темирзяев со следователем и судмедэкспертом, кто-то – уже не помню, кто именно, – произнес, что девочку, перед тем как убить, изнасиловали. Весь ее вид об этом говорил… И тогда Волосюк, который тоже был тогда в конторе, ответил, что такого