ТалисМальчик - Диана Ибрагимова

Теперь второй раз в жизни в сознании всплыл вопрос: зачем столько жить? Алевтина увидела такую дряхлую живучесть предмета, от которой оторопела.

Это была сумочка. Когда-то. Много лет назад это была заурядная дамская сумочка бежевого цвета, небольшая, на молнии, с одной недлинной ручкой. Образ предмета можно было довольно точно восстановить по едва сохранившимся останкам. Теперь эта полудохлая сумочка, явно пришедшая в этот век из прошлого, выглядела как та человеческая мумия – страшно, нелепо и потрясающе.

Аля пыталась припомнить, видела ли она ещё когда такую древнюю сумку, и не могла. Никто из женщин в её окружении не доводил галантерею до такого состояния и тем более не держал при себе. У бабушки, правда, была одна старая мамина, но она просто молодуха по сравнению с этой долгожительницей! Бабушке сумочка очень нравилась, она с ней несколько летних месяцев не расставалась, но у подручной любимицы вовремя порвалась ручка, и бабушка приспособила её для хранения документов.

В этом же истерзанном, исстрадавшемся предмете держали повседневные вещи, то есть им пользовались, и причём по прямому назначению, будто заставляя через силу исполнять какие-то функции, до которых этому предмету уже не было никакого дела. Всё равно что принудить ту человеческую мумию из передачи на работу ходить или сексом заниматься.

Фу! Алю передёрнуло. Хотелось крикнуть: оставьте беднягу в покое, перестаньте мучить! Сумки столько не живут!

Но сумочку в покое не оставляли. С бедолаги сыпались ошмётки бежевого дерматина, оголяя серую тканую основу и места разноцветной штопки. Ручка была несколько раз пришита, оторвана и снова пришита то коричневыми, то розовыми, то белыми нитками; фурнитура вырвана «с мясом», а молния с обеих сторон тоже прошита – вручную – бежевым и розовым. Но она открывалась и закрывалась! И в сумочку входили и выходили разные предметы: телефон, кошелёк, ключи, рабочее удостоверение мужа… А значит, ею всё ещё можно было пользоваться!

Поражало то, что эта сумка додыхала не у бомжихи-модницы, а в руках молодой жены офисного сотрудника города Бердянска. Нет, пожалуй, самым шокирующим было то, что все они считали это нормальным: ну, подумаешь, старенькая сумочка, молния ведь ещё работает, так что пусть умирает своей смертью прямо на работе, о какой пенсии может идти речь? Пусть работает, пока сердце не остановится. Получается, сердце сумки – это молния, руки сумки – это ручки, фурнитура и украшения – причёска и макияж… Алю ещё раз передёрнуло, но окружающие этого снова не заметили.

До пляжа доехали чересчур быстро, будто торопились. Сонная Алевтина даже не успела рассмотреть, как изменились окрестности города. Ну, ладно, ещё будет время. Денис по телефону расписывал, как будут насыщены их дни до путёвки.

Наконец, на пляже она разглядела друзей Дениса.

Рыжие мочалки подмышек бросились в глаза первыми – этот Сергей безнадёжно отстал от цивилизации. Плавки в полосочку гармонировали с полосками рёбер и были то ли большими, то ли растянутыми. Фу! Алевтина отвела взгляд. Ну, не нравится ей дряблая обвислость слишком худых. Не нравится. Сергей активно жестикулировал и при каждом взмахе чахлых крыльев пугал Алевтину своими мочалками.

Аля отвела взгляд и засмотрелась на Галину.

Вот уж где присказки вспоминаются! Противоположности притягиваются. Супруга была фундаментально дородной, как сундук. Нет, конечно, когда-то, в ту мифическую эпоху, которую большинство женщин именует «до родов», она была стройнее, возможно, намного, о чём говорили не полные, но мощные, с хорошо очерченными мышцами, ноги. Но туловище – квадратное, кряжистое, словно по ошибке приставленное к стройным ногам, несло на себе мало следов материнства, но много – лентяйства и обжорства. Избушка на курьих ножках, а не женщина!

«До родов»… Что за формулировка такая дурацкая? Ну, что такого особенного в этом состоянии? Конечно, Алевтина ещё не рожала, но рожали её подруги. И Дашка. Дважды. И ничего на ней не осталось, чего не было до беременности. Весы показывали пятьдесят три на следующий день после родов – и первых, и вторых. Но Дашка – диетчица, и фанатеет от всяких йог и пилатесов. И работает много – мотается целый день то по дому, то по городу. А эти, которые «до родов» на что-то похожи, а «после родов» – исключительно на мешки сала, просто ленивы и прожорливы. Да! Мама ведь тоже не спрятала талию под слоем жира, хотя любит тортики и поваляться на диване. Но в меру. В очень чётко ограниченную меру, а не вволю и за восьмерых.

Дальше мысли Алевтины переместились в сторону другой сказки – из машины выкатился Колобок: абсолютно круглый улыбающийся мальчик десяти лет, который весил однозначно больше папы и совершенно не походил на него. Как, впрочем, и на маму.

– Меня Гриша зовут, а Вас?

– Алевтина.

– Очень приятно. А это мой друг Андрей. Он по соседству живёт и с нами часто на море ездит.

– Приятно познакомиться, Гриша и Андрей, – девушка улыбнулась детям, успев разглядеть обоих ребят.

Андрей – мальчик как мальчик, поджарый, мускулистый, спокойный, слегка растерянный. Круглый Гриша – гораздо раскованнее и обаятельнее и, кажется, лучше многих взрослых знает, как себя вести и что говорить.

Алевтина повернулась лицом к воде.

Море…

Даже маленькое и мелкое, оно всё равно будет морем. Сейчас нужно позабыть о виденных больших морях и понять это нефритовое, и прочувствовать всё, что оно может дать, насладиться им.

За спиной набирала силу обычная пляжная суета: мужчины натягивали тент, пряча от солнца машину и место около неё; Галина по очереди заглядывала во все двери и в багажник, что-то отыскивая; дети постягивали шорты и с повизгиванием бросились к воде.

– Помочь? – Алевтина на всякий случай спросила у Дениса, который привычным движением вколачивал в песок длинный шест для тента. Нет, красиво он всё-таки двигается, что бы ни делал. Бывают же такие люди!

Мур задержал взгляд на лице девушки, потом скользнул вниз по силуэту и улыбнулся:

– Раздевайся. Что ты поможешь? Тент натягивать?

– На вот, подстилку у воды постели, – Сергей нашёл занятие новой знакомой.

Стоянка по традиции разделилась на две: у машины в тени и у воды на солнышке. Детвора уже вовсю плескалась.

– Тёть Аль! Идите к нам! Вода теплючая-а-а-а! – пропел сияющий Колобочек.

Нет, ребёнок всё-таки славный, но раскормленный до безобразия. Кому от этого хорошо, кроме глупой мамы? Наказание надо какое-то придумать для таких родителей, и тревогу бить ещё в садике, если дети перебирают в весе.

Алевтина медленно сняла леггинсы и тунику, чувствуя спиной, что Денис замер там, у машины, и наблюдает за каждым её движением.

– Дэн! Дэн! Ты меня слышишь? – окликнул Сергей.

Аля улыбнулась. Она была права: Денис действительно не сводил с неё глаз.

Нет. Одежда на солнце выгорит, оставлять её здесь нельзя. Девушка повернулась и медленно пошла к машине, сосредоточившись на песчаных барханчиках и редких ракушках под ногами – пусть Денис рассмотрит её как следует, раз уж начал.

Развесив одежду на спинке своего сиденья, Аля глотнула минералки, которая уже начала греться. Что с ней будет через час без мобильного холодильника?

Уже после первого купания пришлось смыть остатки косметики. Водостойкая тушь оказалась совсем не такой, невзирая на её стоимость. Хорошо, что в маленькой походной косметичке у Алевтины было всё необходимое, чтобы избавиться от нестойкой стойкости. А красота? Блеск в уставших глазах появился, и хватит.

Пока вся компания разместилась на покрывалах у воды – обедать вроде ещё рано, да и солнце не очень злое. Денис с Сергеем подбрасывали в воду мальчишек. Бедный Денис! Ему достался Колобочек.

Вдруг Сергей подскочил к жене с бешеным шёпотом:

– Где удостоверение? Дай! Дай быстро!

Та молча всколыхнулась навстречу ошмёткам монстры-долгожительницы, растревожила полумёртвую молнию, подёргав раз пять, и достала красненькую новенькую книжечку – снова не поверилось, что в таком дохнущем предмете может находиться что-то живое. Сергей схватил освобождённую из склепа корочку и умчал куда-то по пляжу.

Интересно, а как Галина на работу ходит с такой сумочкой? Или у неё всё-таки есть другая? Но почему-то казалось невероятным, что у этой женщины может быть ещё одна сумочка, тем более нормальная.

– А где ты работаешь, Галь?

– А? – женщина наблюдала за перебегающим по пляжу мужем. Тот двигался загадочными зигзагами – видимо, красная корочка требовала исполнения какого-то ритуала. – Я? Да нигде не работаю. Раньше в детском саду воспитателем работала. И в магазине продавцом. А как Гришеньку родила, так и не работаю. А что толку работать, как зарплата всё равно маленькая?

Логично. Для обладательницы дохлой сумочки (ой, далась мне эта сумочка!).

– Ну, если у мужа зарплата хорошая…

– Да совсем не хорошая, не хватает.