Солнечный детектив - Александр Рыжов

У обоих были почти идентичные царапины от когтей. – Вчера кот оцарапал только одного из вас, а сегодня царапины у обоих. А я все думала, что за тень видела на записи! Так ловко по стене мог вскарабкаться разве что циркач. Или же дети циркача, для которых такое упражнение – тьфу и растереть.

Ирина вытаращила глаза от ужаса. Лёлек и Болек покраснели и опустили глаза.

– Господи, что вы сделали?

– Мы не хотели! – хором сказали близнецы и синхронно ткнули пальцами в Толика и Полину. А потом начали говорить, перебивая и дополняя друг друга. – Мы в парке играли и подслушали, как они решили украсть кота и взять за него десять миллионов. А у нас денег нет маме на лечение. Мы подумали, что украдем кота у них, а потом принесем тете Лене, она нам даст денег, а мы будем и дальше лечить маму.

– Что вы наделали! – воскликнула Ирина. – Елена Михайловна, простите, они же никогда… Срочно идите и принесите животное! Какой стыд, какой стыд…

Близнецов сдуло как ветром. Через пять минут они втащили в столовую переноску с взъерошенным и напуганным котом. Капитонова расплакалась, извлекла его из переноски и начала целовать. Кот терпел и смотрел на всех с отвращением, явственно написанным на его морде. Агата смотрела на кота и подумала, что надо уезжать. Она вышла из-за стола, с сожалением подумав, что могла обрести в лице Ирины хорошую приятельницу или даже подругу, но теперь это невозможно. Как и Капитонова вряд ли будет испытывать благодарность к следователю, в два счета раскрывшему это плохо организованное похищение. И вроде бы все закончилось хорошо, но в душе остался неприятный осадок, будто она сама была во всем виновата.

«Зеркала, – подумала Агата. – Кривые зеркала. И так будет всю мою жизнь. Вот и делай людям добро после этого».

У ее номера топтался Олег Евгеньевич с большим букетом в руках. Увидев Агату, он расплылся в улыбке и торопливо сунул ей цветы, будто не зная, куда их деть.

– Спасибо вам огромное, – радостно сказал он. – Такое большое дело сделали.

– Да ладно, – усмехнулась Агата. – Работа у меня такая.

– Это да, но я не про поиски кота, хотя и про них тоже… Знаете, после этого случая Капитонова объявила, что больше к нам не вернется, и, поверьте, весь наш коллектив очень этому рад. Она пригрозила, что расскажет всем, как у нее украли кота. Но я пообещал, что все узнают: это сделает ее сын. Она испугалась огласки и приняла решение не возвращаться к нам никогда. Поэтому я от лица всего персонала благодарю вас за оперативное решение этой проблемы. Выписал на ваше имя сертификат, который позволяет приехать сюда в любое время. Все за наш счет.

– Спасибо, – улыбнулась Агата. – Я подумаю.

Татьяна Устинова

Наш ангел

Эти родственники присутствовали в нашей жизни всегда. Есть московские родственники, а есть курские. Из Курска родом мой прапрадедушка Алексей Михайлович, полный георгиевский кавалер и герой Плевны. Кто-то из родных когда-то давным-давно ездил на экскурсию в «братскую Болгарию» и в этой самой Плевне на памятнике русским воинам нашел его фамилию. Прабабушка Александра потом перебралась в Москву, и таким образом часть семьи оказалась здесь, а часть осталась там.

Когда я была маленькой, курские родственники наезжали довольно часто, жили у бабушки с дедушкой. Они приезжали с чемоданами, жесткими, коричневыми, с побитыми алюминиевыми уголками – у нас таких не водилось!..

У девчонок – там тоже две сестры – были косы, а в косах роскошные банты, повязанные на редкость искусно и красиво. Родственники привозили конфеты «Птичье молоко» в узких длинных коробочках с картинками на крышках – у нас не было таких коробочек и таких картинок!..

Мы с Инкой, сестрой, с самого детства к конфетам были равнодушны. Мы любили леденцы «Взлетные», свежий черный хлеб, воблу и газированную воду «Буратино». И еще яблоки! Вот курские яблоки были особенные – красные, крепкие, щекастые, как купчихи на картинах Кустодиева. Про Кустодиева я была отлично осведомлена, потому что мама каждую субботу таскала нас в Третьяковку, даже не на экскурсию, а «на лекцию». Дорога была неблизкой, «лекция» умной и продолжительной, очень хотелось спать и есть, до русской иконописи, Феофана Грека, равно как и до Кустодиева, мне не было никакого дела, но приходилось терпеть.

Впрочем, летом, когда приезжали родственники из Курска и привозили яблоки в больших деревянных ящиках, пахнувшие свежей стружкой, никаких «лекций» не было, зато мы ездили на речку!.. Гостей полагалось развлекать, и бабушка, которая никаких развлечений особенно не приветствовала – работа всегда найдется, вот и нужно работать, чтобы «заслужить» отдых, – собирала сумочки, мы долго ехали на автобусе, потом тащились вдоль шоссе, потом по краю песчаных карьеров выходили к реке, и можно было купаться сколько угодно! У нас же гостят родственники, значит, мы не просто так купаемся, а «со смыслом»!

Когда гости, все немного не так, как в обычной жизни, – вот купание, к примеру, и свежие лепешки на завтрак, которые бабушка не ленилась печь.

На ночь приходилось ставить раскладушки или даже на полу стелить матрасы, и тогда в комнатах было не пройти, красота!.. Гостей укладывали непременно на кровати, они отказывались и протестовали, а хозяева устраивались на полу. И в этом тоже было приключение! Снизу привычная комната выглядела совсем иначе, и я долго вертела головой, рассматривала плоскую люстру с нарисованными вишнями, книжные полки и внутренности большого полированного стола, который раздвигали только на праздники, когда собиралось много народу. В конце концов бабушка шикала на меня, чтоб не вертелась, но я все равно вертелась.

Потом подросшие девчонки стали приезжать из Курска вдвоем, без родителей. Это называлось «за покупками». Утром они вставали, исчезали на целый день, чтобы вечером вернуться совершенно обессиленными, но «с добычей». «Добывали» трикотажные кофты, колготки и – предел мечтаний! – сапоги! Сапоги удавалось добыть не в каждый приезд, зато рассказы про очереди с первого на третий этаж ЦУМа или «Детского мира» были обстоятельные, с подробностями, как детектив.

Потом все совсем выросли, повыходили замуж, старики постарели и приезжать перестали. Много лет мы состояли в более или менее бессмысленной переписке – у нас все слава богу ничего, а как у вас?.. Как здоровье тети Раи и дяди Алексея? Уродились ли в этом году яблоки?..

Так продолжалось лет пятнадцать, до прошлого года, а затем вдруг началась какая-то суета, телеграммы, вопросы, можно ли у нас остановиться, и все такое,