Сектант и девять миров (СИ) - Коновалов Виктор

— Но здесь без шансов, приятель. Даже если получится выскользнуть из бараков, в город без пропуска мы точно никак не пройдём. Было дело, пробовал… Ловят и, дай Бог Носорог, если в живых оставят! — Стефан продемонстрировал длинный ожог, пересекающий всю спину. — Шрам шутить не любит, и мачете своё использует только в путь…

Похоже, Стефан действительно пытался сбежать… и привело это к крайне неприятным последствиям.

Ну и как тогда быть? Сидеть до конца жизни в рабстве я точно не планировал! Да и сектанты, освобождая меня из космической тюрьмы, вряд рассчитывали, что их новый-старый товарищ останется в рабстве у какой-то шайки, заблокировавшей респаун.

Организовать массовое сопротивление? Не вариант: силы слишком уж неравны. Но даже если рабам удастся прикончить всех служителей Храма Носорога, что их ожидает дальше? Ворота в Шроснберг нам точно никто не откроет, а уже вскоре сюда явится подкрепление из высоких миров. Несколько таких вот Лоренсов Дрейков вместе парочкой карателей в мясо уделают всю низкоуровневую кучку игроков!.. А потом поймают и снова перебьют.

Один вариант для побега у меня всё же имелся — помощь сектанта-отступника по имени Грох, к которому меня отправил Дикерсон.

Но его ещё нужно было найти. И в этом мне должны помочь навыки, полученные от нанесения красной татуировки Гремучей змеи.

***

Артефакты… Артефактами в девяти мирах называли магические и технологические предметы, обладающие особыми свойствами. Ими могли быть и отдельные детали космического корабля, и оружие, и даже мистические штуковины, оставшиеся в наследство от цивилизации «древних». Чаще всего именно последние были самыми высокоуровневыми и, как следствие, ценными.

Артефактами являлись и мачете Шрама, и малая ядерная батарея, встроенная в её светящуюся рукоятку — их обнаружила базовая способность культа под названием Сканер. Но на каком-то подсознательном уровне я почувствовал их ещё раньше! Судя по всему, красное направление развития Гремучей змеи было неразрывно связано с артефактами как таковыми. Возможно, что и весь культ целиком.

Но как это «прирастить»? Информации было крайне мало, Система попросту отказывалась давать новые подсказки, да и Мясницкий, который довольно подробно рассказал об артефактах, впервые слышал о самой возможности взаимодействовать с ними как-то иначе, чем по прямому предназначению.

Но может ли то самое бессознательное чувство, обнаружившее артефакты ещё до активации Сканера, подсказать ответ и теперь?..

И действительно. Мозг запомнил информацию, полученную за день, и непрерывно её прокручивал, даже ночью — в первую ночь за последние несколько недель, когда я не видел чёрную ломанную руку и не слышал демонический шёпот…

Под самое утро, на грани сна и бодрствования, когда рабы проснулись от моего крика, в голову пришла одна крайне любопытная идейка… Не идейка даже, а так, наитие. Дело в том, что там, в иллюзии, во время многочисленных операций мне поставили искусственный коленный сустав. Такой себе киборг с окраины Москвы, как любил шутить Пашка… Тогда это меня не слишком-то меня радовало, но сейчас могло значить куда больше обычного глупого прикола.

Спящий мозг подкинул оригинальную идею.

Что если сопоставить эндопротезирование колена и навык Приращение — вещи, на первый взгляд, совершенно разного порядка? Что там говорила Система?

Приращение — базовый навык красного направления развития Гремучей змеи, позволяет присоединять артефакты к телу игрока и переносить на него часть характеристик артефакта.

После Приращения я смогу воспользоваться свойствами любого артефакта… И не просто воспользоваться: эти свойства буквально перенесутся на меня! На время, но станут свойствами моего тела. Точно так же, как металлическая деталька, благодаря стараниям хирурга, превратилась в коленный сустав.

Осталось где-то найти артефакт и проверить мою догадку на практике. Хах! Плёвое, на первый взгляд, дело…

***

Нам дали в руки плохонькие разваливающиеся лопаты и погнали на западные рубежи Храма — «на насыпь».

Насыпь представляла собой небольшой земляной вал, призванный хоть как-то защитить Храм от диких — племени мобов, отдалённо напоминающих людей, однако по уровню интеллекта едва ли отличающихся от обезьяньей стаи. Дикие отличались ненавистью к игрокам и постоянными набегами на территорию Храма, по какой-то странной причине считая её своей.

— Копать! — приказал Шрам и развалился на мягкой траве, чуть прикрыв свои узкопосаженные глаза, пока Яхонт и Самуэль пинками разделяли рабов по насыпи.

Так и работали до позднего вечера, матерясь, срывая мозоли и зарабатывая грыжу, пока беспощадное жаркое солнце не скрылось-таки за линией горизонта, погружая западную границу Храма Носорога в полумрак.

Не исключено, что за день мне напекло-таки голову, но я готов был поклясться, что несколько раз замечал выглядывающие из-за деревьев тёмные силуэты диких. Днём они предпочитали держаться в чаще. Но с приближением ночи их становилось всё больше, и с каждым часом подходили они всё ближе и ближе.

«Дикие!», — пояснил Стефан, который даже не смотрел в сторону леса, словно присутствие деградировавших и, кажется, мутировавших антропоморфных существ его нисколько не смущало. Столкновения с дикими здесь было обычным делом. Большинство рабов (особенно из тех, что батрачили на Храм не первый год) видели мутантов множество раз и даже отбивались от их нелепых попыток захватить территорию Храма.

— Но сейчас, — пояснил молчаливый обычно Самуэль, с самого утра расхаживающий с фингалом под глазом (поговаривали, что его поставил Шрам, разозлённый после вчерашнего разговора с Дрейком), — сейчас ожидается по-настоящему крупное нападение. Охотники говорят, что у диких племён появился лидер. Зовут Большим Амой… Поэтому копаем до темноты, челядь!

В конце этого бесконечного дня насыпь значительно увеличилась в размерах и составляла теперь единую полосу, на которой планировалось выстроить оборону Храма. А ещё за эти сутки я понял одну простую вещь, жизнь раба — крайне неприятная штука, и лучше рискнуть жизнью, но попытаться добиться свободы, чем батрачить на этого урода Шрама и его поганый Храм.

Внутри меня разгоралась злость, и, честно говоря, было просто противно смотреть на совершенно покорившихся своей судьбе товарищей, среди которых лишь у нескольких игроков всё ещё горели глаза — одним из таких был и никогда не унывающий Стефан.

***

Ночью, когда цепь из совершенно обессиленных рабов двигалась по узкой тропинке к баракам, мне удалось сделать ещё один шаг по реализации плана побега.

Малая ядерная батарея в мачете Шрама практически села (я постоянно отслеживал показатели заряда при помощи Сканера, стараясь держаться поближе к надзирателю), и этот идиот попросту выбросил её в лес! Как будто нельзя было где-то подзарядить… Впрочем, мне это только на руку.

В голове пронеслось:

Надо как-то забрать батарею!

Вариант нашёлся мгновенно. Рядом со мной брёл уставший раб со странным именем Греша Ол. Тот самый, что материл меня прошлой ночью…

Ну что же, друг? Ничего личного, но с людьми нужно быть повежливее.

Не долго думая, я чуть отступил назад и вдруг с силой толкнул Грешу Ола в корпус. Не ожидавший толчка, раб подался влево и со всего размаху налетел на Яхонта, вышагивающего рядом с колонной… А уж что там такое началось!

Яхонт истерически завизжал, пиная Грешу Ола, отдавившего ему ногу, и толкнул его в обратную сторону. Испуганный Греша налетел на колонну, несколько игроков упали на землю, кто-то попытался схватить Грешу, другие, не разбирая лиц в темноте, начали месить друг друга. Шрам заржал, Самуэль принялся разнимать скапливающуюся кучу малу, в центре которой отчаянно матерился Греша Ол…

В этот момент я соскочил с протоптанной тропинки и, чертыхаясь, прошептал:

— Сканер!!

Электрическое поле мгновенно покрыло ближайшие десять метров, и в потемневшей траве подсветился округлый корпус: