Сектант и девять миров (СИ) - Коновалов Виктор

— Ещё одно слово, Алексий, и отправишься следом за своим коллегой, — съязвил я, пытаясь заткнуть говорливого дядьку: после дороги я сильно устал и не желал слушать весь этот бред. Шофёр воспринял предупреждение всерьёз и тут же замолк; как оказалось, на весь оставшийся путь, благо до шатра надзирателей были каких-то полторы сотни метров.

Идиот, что с таких взять? Даже злиться на них не хочется: и без того нервы расшатаны на службе. Кстати, вопрос он задал действительно интересный: почему это водитель — шеф, когда он просто наёмный работник?.. Есть над чем задуматься.

***

В шатре надзирателей меня уже дожидался местный начальник, полуголый детина по кличке Шрам. Великий Бог Носорог, ну и фантазия у родителей!.. Или он себя переименовал уже после того, как изуродовал лицо?

Что можно сказать о Шраме? Типичный низкоинтеллектуальный увалень; огромный, сильный, но медлительный во всех смыслах. Никогда не понимал кадровую политику Храма: ставят на руководящие посты тех, у кого самый высокий ранг. И как, спрашивается, количество татуировок на теле отражает качество руководства?

Идиоты.

Впрочем, эту мысль публично лучше не выражать. В Храме достаточно лишних ушей, донести могут в любой моменты, а критика верхушки и её кадровых решений может быть крайне опасной инициативой… Конечно, если ты не Главный Носорог. Я, понятное дело, Главным Носорогом пока что не был, хотя должность занимал весьма уважаемую…

— Господин инквизитор! — перебил мои мысли Шрам, почтительно привставший с собственного кресла, старого, покрытого потёртой кожей. — Рад приветствовать вас в Первом мире!..

Я невольно сжал кулаки, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Если меня ещё раз поздравят с тем, что я оказался в этой дыре, клянусь: убью на месте! Даже мэра. А уж этого Шрама с превеликим удовольствием.

Моё уставшее покрасневшее от злости лицо полностью передало эмоции и заставило Шрама отшатнуться. Другие надзиратели так и вовсе поспешили сделать несколько шагов назад, а то и вовсе незаметно выскользнуть за пределы шатра.

— Дорогой мой друг, — я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, поправляя пенсне в серебряной оправе, — могу ли я тебя попросить ни слова не говорить о Первом мире?.. Договорились? Вот и здорово. А теперь давай-ка я присяду и послушаю твой увлекательный рассказ о непростой работе смотрителя рабов. Уверен, твоё красноречие, друг мой, станет светлым пятном в этом ужасном путешествии в нижние миры.

— Ну так может это… — замялся здоровяк с уродливым шрамом через всё лицо, с готовностью уступая мне собственное кресло. — Вы с руководством пообщаетесь?.. Наше-то дело что? Наше дело — исполнять приказы…

— А я со всеми пообщаюсь, не переживай, — моя улыбка заставила Шрама отвести взгляд и закашлять. — А теперь выкладывай, друг мой, как у вас дела, как происходит оплата, какие взаимоотношения с главой местного Храма, сколько рабов погибло за прошлый месяц, как…

Из моей сумки раздался звонок.

— Так, всем молчать!

Судя по побледневшему лицу Шрама, последние слова я выкрикнул излишне громко. В своё оправдание могу сказать, что на то были причины. Дело в том, что-то кто-то очень нетерпеливый (и вероятно, богатый) вызывал меня по видеофону.

Почему нетерпеливый и богатый? Да потому что нормальной связи в загнивающем Первом мире не было уже лет семьдесят как. Примерно тогда же в Шроснберге сломалась древняя канализация, и пришлось мастерить её аналог… Со связью всё сложнее. Имелся только один частный провод, проложенный через Портал во Второй мир. Мощность небольшая: два-три обычных и один видеозвонок за раз в радиусе полкилометра от города.

Да и то с перебоями: все эти межпортальные соединения всегда проходят с большими помехами, поэтому в верхних мирах часто используются специальные одиночные станции для усиления сигнала. Здесь же такую станцию не мог себе позволить себе даже мэр.

***

После моего крика в шатре мгновенно нависла абсолютной тишина. Из кожаного чехла, защищённого от влаги, я выудил видеофон — небольшой приборчик с камерой и 3d-генератором поступающего изображения — и выругался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На экране значилось:

Коллекционер, Храм Носорога

— На выход, друзья! — скомандовал надзирателям и для пущей убедительности добавил: — Звонит жёлтый странник.

Как только в шатре прозвучали слова «жёлтый странник», все присутствующие мгновенно рванули на улицу (и Шрам, надо сказать, рванул первым). Уже через несколько секунд я остался один на один с Коллекционером. Вернее, его голограммой: уж больно любил старик высокие технологии, а потому даже с Первым миром предпочитал связываться с 3d-картинкой, хотя особой необходимости в этом и не было. С другой стороны, зрительный контакт помогал старику, большому эксперту по части манипуляций, давить на собеседников.

Я прокашлялся, поправил пенсне и нажал на кнопку «принять вызов».

Короткий щелчок…

Новенький аппарат, только что со склада, пытался поймать связь.

С первого раза, впрочем, не вышло. Похоже, кто-то из городских богатеев занимал эфир, общаясь с поставщиками из Второго или Третьего миров (более высокие со Шроснбергом не работали). Однако очень скоро частники, обслуживающие провод, связь этому богатею обрубили. И немудрено: перечить жёлтому страннику себе дороже. Один звонок от личного помощника Коллекционера — и связь оборвут даже мэру.

— Доброго времени суток!.. — начал я, глядя на появляющуюся над стеклянным проектором фигуру жёлтого странника.

Это был статный мускулистый дядька с седой бородой и просто до ужаса морщинистым лицом. Его большой, в складках кожи, нос был предметом шуток всего высшего руководства Храма Носорога. Да и других Храмов, думаю, тоже… Впрочем, в лицо Коллекционеру никто о подобном говорить не смел. Несмотря на свой почтительный возраст (по слухам, старику было никак не меньше двухсот — двухсот двадцати лет), он был довольно крепким дядькой… Да что там! Коллекционер был рекордсменом по количеству выигранных силовых турниров в всеобщих соревнованиях Храма Носорога в Седьмом мире и только в последние годы начал уступать молодому красному страннику. А ведь у того сам цвет направления развития давал огромный бафф к силовым показателям! Жёлтый цвет, напротив, отвечал за выносливость и скорость, и в этом смысле был золотой серединой между красным и бирюзовым, наименее боевым. Мне, к слову, повезло получить именно жёлтую татуировку.

Коллекционер определённо был в седле и планировал оставаться в нём ещё очень и очень долго, что вызывало недовольство в длинной очереди на звание жёлтого странника, выстроившейся за последние сто лет. В этой очереди, кстати, был и я сам.

— Лоренс! — визгливый голос деда вызывал у меня отвращение, но демонстрировать его ни в коем случае нельзя. — Ты меня видишь, Лоренс?

— Отлично вас вижу, высокопочтенный жёлтый странник! — противно, но таковы уж формальности, надо соблюдать этикет. — Чем обязан? Дело в том, что я тут немного занят по службе…

— Эээ! — отмахнулся Коллекционер, закутываясь в традиционный для Храма белый балахон и отхлёбывая отвар из восстанавливающих трав (похоже, старик только-только с силовой тренировки). — Да чем ты там занимаешься? Сосунков поучаешь за рабами следить? Ты брось! Тут у нас дела поважнее.

Ревизия «сосунков» была лишь прикрытием для куда более важного задания от правой руки Главного Носорога, но об этом жёлтому страннику знать необязательно. Главное в общении с Коллекционером — не проявлять эмоций. Вообще. Он очень чутко различает правду и ложь и часто ловит излишне обидчивых игроков на простейшие провокации, а потом шантажирует или доносит начальству — сплошь его давним знакомым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я заинтригован.

Старик улыбнулся и заговорщически мне подмигнул. Во всяком случае, именно так я расценил странное движение веком. С таким количеством морщин подмигивание исключалось из возможного арсенала выражения эмоций как таковое.

— Ты ведь знаешь о моём недавнем приобретении?.. — радостно протянул старик, ещё больше расплываясь в улыбке и обнажая крепкие белые зубы.