Бессовестные расхитители драконьего добра - Александр Слюсарь

...Одним словом, договориться им не удалось, и Курт остался в скверном расположении духа, на протяжении всего пути до города. Все это время он провел в молчании, то есть он не разговаривал с Жерком, он сидел к нему спиной и что-то бормотал себе под нос. Хотя это продлилось всего пару часов. Когда солнце начало клониться к горизонту, на пути показались первые признаки цивилизации, а следом и городские ворота. Или наоборот? В общем, не важно, главное, что за этими воротами кипела настоящая жизнь. На узких улицах, завешанные тряпками, заставленными телегами, да раскиданными досками по земле - переходы от одного дома к другому - была просто потрясающая картина: жидкая по колена грязь, смрад, летающий в воздухе, куры и прочая живность, путающаяся под ногами. Ну и не забыть гостеприимных жителей, скалящие свои желтые и гнилые зубы, скорее себе, чем гостям, предполагая их ограбить, чем предложить помощь.

Телегу с лошадью пришлось оставить - не далеко от ворот, находилась конюшня. Курт высказал предположение, что когда они вернуться то могу не найти не только телегу, но и саму конюшню, которую разберу на доски, пока хозяин будет спать, но выбор у них не большой, все равно на телеге не протиснуться в этих улочках.

Жерк взвалил оба мешка себе на плечи, и они погребли в центр, где находился дом Сазиса. Вскоре и Курт забрался к Жерку на плечи, он уже не мог перебирать ногами и увязал в грязи по колено, а когда оказался над ней, удивлялся тому, как это местные жители тут живут. Жерк ничего не говорил, он упорно греб вперед, разгоняя волны грязи по сторонам, а люди, выглядывающие из домов, и просто прохожие, восхищенно наблюдали за ним. Но, ближе к центру города, грязь закончилась и пошли чистые доски. Курт соскочил вниз и пошел своим ходом, а Жерк еще долго шел и тряс ногами, пытаясь вытряхнуть из сапог жидкую грязь, оставляя за собой длинную вереницу грязных следов.

-- Ты посмотри, какой замечательный город, - восхищался Курт, делая поклон проходящим мимо дамам. - Да, моя деревня, где я вырос, была куда приятнее, а ведь там выращивали свиней. Как ты забрел в эту дыру, да еще умудрился тут найти, кого ограбить?

-- Это долгая история, и не очень приятная, - сказал Жерк, убирая с глаз тряпку на которую он наткнулся, - мне надо было где-нибудь схорониться на время, а это самое гиблое место. Тут даже если и будут тебя искать, то сами потеряются, или утонут в грязи, или их сожрут местные.

-- Здорово... Что?! - Курт замер на месте. - Ты сказал, сожрут? То есть, съедят?

-- Сам-то я не видел, - продолжал Жерк, словно о чем-то обыденном рассказывает, - но многие поговаривают, что водится за здешними такой грешок.

-- Вот, что я тебе скажу, - Курт уже не улыбался, и пристально смотрел по сторонам, высматривая, не глазеет ли на него кто-нибудь, пуская слюну, - не спускай с меня глаз. Я хочу жить.

-- Без проблем.

После этих слов город стал как бы серее, темные тени выросли, солнце скрылось за тучами, а люди стали подозрительными и отвратительными, даже улыбки у них фальшивые. Курт стал трястись, все время крутясь по сторонам, боясь, что вот-вот на него кто-нибудь нападет и что-нибудь отгрызет. Зато Жерк шел, закрывая рот, пытаясь удержать смешки, рвущиеся один за другим. Ну может он маленько и приврал, насчет каннибализма, но глядя на панику Курта, он не чувствовал угрызение совести, это выглядело забавно.

-- Курт?

-- А! - Курт резко развернулся и вскинул руки, чтобы отбиться от нападения. - А, это ты. Что, пришли?

-- Так точно, - Жерк кивнул на дом перед ними. - Ты тут подождешь или со мной пойдешь?

-- С тобой, конечно! Ты че, я тут не останусь!

Дом оказался большим, особенно по сравнению с другими, двухэтажный, выложенный из ровных, серых камней. Он возвышался на небольшом пригорке и был огорожен железной оградой, за которой зеленела травка, и росли небольшие ухоженные деревца. Такое зрелище, посреди грязных улиц, было не просто из ряда вон, а что-то сравнимое с раем, хотя садик был так себе. Пройдя через ворота, они поднялись по широкой каменной лестнице, проложенной до самой двери.

-- Кстати, Курт, не хочу тебя расстраивать, но я пошутил насчет поедания других людей.

-- А, ну ничего, - махнул рукой Курт, опасливо пялясь по сторонам, но вдруг остановился и, сузив глаза, посмотрел на Жерка. - Ах ты пузатый переросток, да ты знаешь чего я натерпелся, пока мы прошли, через эти зловонные улицы?!

-- Да, - Жерк, не в силах больше сдерживаться, засмеялся, - я знаю, я сам видел!!! Ха-ха!!

-- Ты че ржешь?!! Давно по мозгам не получал? - Курт был на гране безумия, а тут еще и народ собрался у ворот на его крики. - А вы чего уставились, хотите узнать, что такое нестерпимая боль и агония?!! Так я вам сейчас это устрою!!! Пошли отсюда!!! А ты толстый..., - Курт указал трясущимся пальцем на Жерка, и тот от любопытства даже брови приподнял, - я с тобой еще разберусь.

-- Да ладно тебе, я же просто пошутил.

-- Я от твоей шутки, чуть штаны не испачкал.

Они вошли в дверь, даже не удосужившись постучать, и к ним на встречу вышел слуга, в сопровождении двух охранников.

-- Я обещаю исправиться, чес слово, - Жерк нагнулся к Курт, чтоб только он мог его услышать. - Но если бы ты видел себя со стороны, то ты меня бы понял.

Курт резко пнул Жерка по ноге и криво улыбнулся подошедшим. Те, троя, что вышли их встречать, вылупив глаза, смотрели на сияющую морду Жерка, которого только что, у всех на глазах, нагло и откровенно пнул этот тощий, и тот ему ничего не сделал, и даже наоборот, похоже здоровяк остался довольным. Курт стоял боком, сложив руки на груди, и не желал на кого-либо смотреть.

-- Прошу за мной, - пригласил их слуга, и пошел к двери.

Жерк последовал за ним, а Курт, надувшись, пропустил предложение и чуть припоздал. Но, заметив, что Жерк пошел к двери, быстро догнал его и, поравнявшись, спросил:

-- Откуда он знает, что это ты, если он тебя даже не спросил, кто ты?

-- А кто их знает, может, они за нами шпионят, - весело подмигнул Жерк, и Курт, забыв о том, что он над ним подшути всего минуту назад, переменился в лице, представив, как за ними все это время наблюдали. Но в следующую секунду он сгорбился и, сдвинув брови вместе, двинулся на Жерка.

-- Знаешь, что Жерк, я тебе сейчас почку выкушу и тебе же ее скормлю...

Угроза прошла в пустую, они вошли в большой зал и они оба забыли о том, что произошло вне стен этой комнаты. Курт провернулся вокруг оси и присвистнул. Тут добра было чуть меньше, чем в той комнате замка, где обитал ограбленный дракон. Все буквально сверкало золотом, даже окна казались, были сделаны из того же материала. Огромный стол посередине комнат был заставлен золотой и серебреной посудой, кубками и подсвечниками, а стены украшены картинами, да гобеленами, освещаемые огромными люстрами под потолком - они горели даже днем.