Ей снилась смерть - Нора Робертс

– Минуточку. – Она подошла к компьютеру с ог­ромным экраном и набрала на клавиатуре имя и фами­лию убитой женщины. – Я лучше запоминаю лица, нежели имена.

Через несколько секунд с экрана уже улыбалась Ма­рианна, глядя на собравшихся светлыми, живыми гла­зами.

– О да, я ее помню. Она была само очарование. Я получала огромное удовольствие, работая с ней. Ма­рианна искала компаньона – какого-нибудь приятного человека, с которым она могла бы разделить свое увле­чение живописью… Нет-нет, я ошиблась: по-моему, не живописью, а театром. – Пайпер задумчиво потрогала нижнюю губу своим идеально наманикюренным ногот­ком. – Она была романтична, мила и… как бы это ска­зать… чуть-чуть старомодна.

Внезапно рука женщины безвольно упала и повисла вдоль туловища – казалось, до нее только сейчас дошел смысл происходящего.

– Так, значит, это ее убили? О, Руди!

– Сядь, дорогая. – Мужчина грациозно приблизился к Пайпер, успокаивающе похлопал ее по руке и заботливо подвел к длинному белому дивану с больши­ми подушками. Затем, обернувшись к Еве, он пояс­нил: – Когда речь идет о наших клиентах, Пайпер все воспринимает очень близко к сердцу. Вот почему она так великолепно справляется со своей работой. Она – неравнодушный человек.

– Я тоже, Руди.

Ева проговорила это ровным голосом, но что-то в ее тоне заставило мужчину насторожиться и внимательно посмотреть на нее. Затем он кивнул и сказал:

– Да, я в этом не сомневаюсь. Так вы подозреваете, что ее мог убить кто-то из наших сотрудников или из тех, с кем она познакомилась благодаря нашей службе?

– Я провожу расследование, и мне нужны имена.

– Сообщи ей все, что она только пожелает, Руди, – попросила Пайпер, проводя кончиками пальцев под глазами, чтобы вытереть слезы и при этом не размазать косметику.

– Я бы с удовольствием, но мы связаны определен­ными обязательствами по отношению к нашим клиен­там. Мы гарантировали им конфиденциальность.

– Мы, полицейские, тоже связаны определенными обязательствами и тоже обязаны сохранять конфиден­циальность. Но я нарушу эти правила и расскажу вам, что произошло с Марианной Хоули. Кто-то изнасило­вал ее, затем – еще раз, но уже в анальное отверстие, а потом – задушил. Вряд ли кого-то из ваших клиентов устроит «конфиденциальность» такой ценой.

Руди сделал глубокий вдох. Его лицо стало еще бледнее, хотя, казалось, это было невозможно. На фоне мертвенной кожи глаза пылали двумя угольями.

– Я верю в то, что вы проявите такт и корректность в отношении информации, которую мы вам предоста­вим.

– А вам, собственно, ничего другого и не остает­ся, – ответила Ева и умолкла в ожидании того, когда Руди распечатает список тех мужчин, кандидатуры ко­торых служба знакомств подобрала для Марианны Хоули.

ГЛАВА 4

Это был скверный день для Сарабет Гринбэлм. На­чать с того, что она терпеть не могла работать в «Слад­ком местечке» в первую смену. С полудня до пяти вечера клиентура в основном состояла из начинающих клер­ков. Главным для этой публики было побольше деше­вой жратвы и развлечений – с ударением на прилага­тельном «дешевой». У щенков, которые только начинали карабкаться по служебной лестнице, было недостаточ­но денег, чтобы как следует отблагодарить стриптизер­шу. Они могли только пялить глаза и распускать руки. За пять часов каторжной работы Сарабет получила меньше сотни долларов и полдюжины пьяных предло­жений «отправиться в номера». Но, разумеется, ни одного – относительно замужества.

Ах, замужество! Для Сарабет Гринбэлм это было чем-то вроде чаши Святого Грааля. А посреди бела дня в стрип-клубе богатого мужа не найдешь, даже в таком классном, как «Сладкое местечко». Вот вечером – другое дело. Вечером сюда стекались всякие шишки и приво­дили с собой важных клиентов, чтобы запудрить им мозги и уломать на ту или иную сделку. В это время для Сарабет не составляло труда заработать целую тысячу, а если согласиться посидеть у кого-нибудь на коленях, то и две. Но с гораздо большим удовольствием она брала у клиентов даже не купюры, а визитные карточки. Наста­нет день, и один из этих лощеных джентльменов с бело­зубой улыбкой и мягкими наманикюренными руками наденет ей на палец обручальное кольцо! Хотя бы только за то, что в свое время имел удовольствие лапать ее в «Сладком местечке».

Этот план Сарабет тщательно разработала очень давно – задолго до того, как пять лет назад переехала в Нью-Йорк из провинциального Аллентауна в штате Пенсильвания. Заниматься стриптизом в Аллентауне было верхом глупости – все равно что раздеваться под музыку в пустой комнате. В этой дыре она зарабатывала жалкие гроши, которых хватало лишь на то, чтобы не превратиться в уличную шлюху.

Впрочем, надо признать, что переезд в Нью-Йорк был довольно рискованной затеей. Уж слишком велика здесь плотность стриптизерш на один доллар чаевых. Конкуренция, черт ее дери!

В течение первого года Сарабет работала в две сме­ны, а если еще могла держаться на ногах, то и в три. Она тащила свой воз, как буйвол, переходя из клуба в клуб и отдавая сорок процентов кровно заработанных денег управляющему заведения. Это был жуткий год, зато ей удалось обрасти кое-каким жирком.

На следующий год Сарабет поставила себе целью получить постоянную работу в каком-нибудь престиж­ном стриптиз-клубе. Для этого ей понадобилось пахать без выходных почти все двенадцать месяцев, но в итоге она все же осела в «Сладком местечке».

В течение третьего года она стала ведущей танцовщицей клуба и одновременно с этим сумела выгодно вложить накопленные деньги. Правда – и она сама это признавала, – Сарабет бездарно потеряла целых шесть месяцев, размышляя над тем, принять или отвергнуть предложение о сожительстве со стороны клубного вы­шибалы. В конце концов, она решила его принять, но тут произошла досадная случайность: в пьяной драке вышибалу изрезали буквально на кусочки. Это случи­лось в баре, куда он нелегально продавал самогонку, поскольку Сарабет поставила ему условие: хочешь жить со мной – зарабатывай больше денег. Впрочем, возможно, оно и к лучшему, что все так получилось…

И вот теперь шел четвертый год. Ей уже исполни­лось сорок три, и ее время катастрофически быстро ис­текало.

Впрочем, даже в своем преклонном для стриптизер­ши возрасте Сарабет не имела ничего против того, чтобы танцевать голышом. Еще бы, черт побери, у нее это чертовски хорошо получалось. А ее тело… Стоя перед зеркалом, Сарабет вертелась так и эдак, изучая свое отражение. Тело являлось для нее пропуском куда угодно. Надо признать, природа и впрямь щедро одари­ла ее. Высокие полные груди, которые не нуждались ни в подтяжках, ни – упаси боже! – в имплантантах, уз­кая талия, длинные ноги, упругая попка.