Паладин Том -2 - Сергей Шиленко

слушал, просто когда мне говорят о местных событиях, сути которых я не понимаю, бывает сложно запомнить их названия.

— Королевские скачки, они ежегодно проводятся во дворце правителя, — ответила Рита, рассматривая гигантское водяное колесо. — Если Адлер в этом году планирует участвовать в гонке, впрочем как и всегда, возможно, он подстроит все так, чтобы точно победить.

— Как победа поможет ему убить повелителя? — я вообще не улавливал связи между двумя этими событиями.

— Победитель забега получает аудиенцию у Лорда Байрона Рамзи, а также призовой кошель с десятиной и золотом, — объяснила она. — Если Адлер собирается вызвать лорда Рамзи на дуэль, то лучшей возможности у него не будет.

— Скачки — это еще один праздник типа Дня Солнца и Голубой Ночи? — я повернулся к Рите лицом.

— Это день чествования легендарного дуэлянта Александра, который начал восстание против неограниченной власти Ашеров, — она взяла меня за руку. — В истории говорится, что он облетел все восемь островов Ашена на спине летучей мыши и зажег первые маяки. После нескольких месяцев тайной организации и планирования повстанцам нужен был этот сигнал, чтобы начать войну против тирании Ашеров.

— Эта история похожа на то, что сделал Спартак, — заметил я, вспоминая подробности его восстания, которое он организовал.

— Кто такой этот Спартак? — спросила Рита, навострив уши. Ее хвост изогнулся в форме вопросительного знака.

— Когда-то давно, задолго до того, как я родился, в моем мире было распространено рабовладение. Люди делились на богатых господ, которые жили в свое удовольствие, и рабов, которые их обслуживали. Хозяева могли делать со своими слугами все, что угодно. Они секли их за провинности, убивали и заставляли сражаться друг с другом. Это кровавое зрелище их развлекало и доставляло удовольствие. И Спартак, могучий воин, который участвовал в таких бойнях, организовал и возглавил восстание, которое должно было уравнять всех людей в их правах.

— Да, истории наших миров действительно похожи. Без Александра жители никогда не смогли бы объедениться вместе и добиться внимания Богини Солнца.

— Тебе нравятся эти истории, верно? — Я заправил длинную прядь черных волос ей за ухо.

— Не все. Мне нравятся истории, в которых храбрые сражаются, а герои вершат правосудие, — со сталью в голосе сказала Рита. — На Наби не было книг, которые я могла бы прочесть, да меня и не учили… Поэтому я всегда внимательно слушаю, если кто-то рассказывает хорошую историю.

— Точно! Ты напомнила мне, что у меня есть для тебя кое-что, — я присел на корточки, чтобы расстегнуть рюкзак и достать из него платок. — Я купил это, пока ты любовалась цветами.

Шелковистая ткань, когда я развернул ее, переливалась и мягко развевалась на прохладном ветерке.

Рита поймала его в руки и потянула на себя, чтобы по лучше рассмотреть рисунок. Я наблюдала за её лицом, пока сияющий взгляд супруги блуждал по богатой вышивке. Когда Рита поняла, что это такое, на ее лице засиял такой восторг, какого я еще никогда не видел, хотя поводов было достаточно.

— Это же история Кометы! — выдохнула она.

— Мне показалось, что этот цвет отлично подойдет к твоим глазам. А еще я вспомнил, с каким упоением ты рассказывала об истории Ашена там, в саду. — я поправил платок, который она уже повязала себе на шею. — Мы гуляли по рынку, никуда не спешили. Ты была так расслаблена и беззаботна, словно мы на обычном свидании. Мне захотелось подарить тебе что-нибудь на память об этом дне.

— Что такое свидание? — Рита не переставала ощупывать мой подарок.

— Это когда двое людей, которые интересны друг другу, проводят время вместе, гуляют, разговаривают, едят вкусную еду.

— Подожди, я думала, это называют медовым месяцем, — она совсем запуталась в терминологии и нахмурилась.

— Ну, вроде того, — я взял ее за руку и повел в ту сторону, где на карте был отмечен постоялый двор. — Там, откуда я родом, люди обычно ходят на множество свиданий, прежде чем пожениться. И медовый месяц, который начинается после свадьбы, действительно похож на особенное, очень длинное свидание.

— У вас очень интересные обычаи, — мы прошли мимо небольшого фонтана, в который маленькие оранжевые и зеленые дети-гекконы бросали монетки. — Мне тоже понравился сегодняшний вечер. Никто никогда не дарил мне таких красивых вещей. Спасибо.

Мы как раз подошли к месту, в котором проведем остаток сегодняшней ночи. Прищурившись, я прочитал на вывеске название «Путник». Краска потускнела и местами облупилась, было не так-то просто разобрать написанное в темноте.

От водяного колеса, находящегося совсем рядом, стоял невыносимый грохот.

— И как мы будем здесь спать? — мне приходилось кричать, чтобы Рита меня услышала, но по крайней мере здесь точно невозможно будет подслушать наши разговоры.

Дверь никто не открывал.

— Стучи сильнее, — посоветовала мне супруга, а сама прошла вдоль стены, проверяя, можно ли попасть в здание другим способом.

Но лестницы здесь не было, а кошачьим проворством, чтобы скакать по стенам и крышам, как Рита, я не обладал. Так что дверь была нашим единственным вариантом.

Я стучал, и стучал, но ничего не происходило. Наверное, из-за этого скрежета нас совсем не слышат.

Я уже собрался пнуть дверную створку ногой, когда с жутким скрипом отворилось крошечное окошко…

Глава 8

В отверстие выглянула круглая, мохнатая морда.

— Кто там? Что вам нужно? — неприветливо рявкнул старик.

— Мы хотим остановиться у вас на ночь, — сказала ему, наклоняясь на уровень его глаз.

Растрепанные белые брови нахмурились.

— Мы закрыты! — отрезал старик хриплым голосом.

Смотровое окошко захлопнулось. А мы с Ритой обменялись говорящими взглядами. Я заколотил в дверь снова. Мы устали и проголодались. Хотелось скинуть рюкзаки и прилечь. И сделать это нужно было как можно скорее, пока нас никто не заметил на улице и мы снова не попали в очередной переплёт.

— Откройте! — Бруно сказал, что вы пустите нас на постой.

Дверь распахнулась, к нам вышел старый морщинистый человек-коала. Он действительно был похож на Бруно, такие же уши, рост и даже манера его поведения была очень похожа на нашего управляющего. Но вид у него был неряшливый, а в шерсти больше много седины. Он прихрамывал, потому что вместо правой ноги был деревянный колышек.

— Откуда вы знаете Бруно? — спросил