Харьков 354-286 - Константин Минаков

— Вы не в 2008 году, и вы не на Майдане. Здесь нет правозащитных организаций. В городе комендантский час, любые собрания населения запрещены. По нарушителям милиция имеет право открывать огонь. Видимо вы недостаточно ясно уяснили себе эти правила. Мне пришлось разъяснить их доступным для вас способом. Любой, кто не покинет площадь через 15 минут, будет арестован по обвинению в попытке захвата власти.

Червоненко отвернулся и вошёл в здание администрации, где его уже ожидали. По пути генерал приказал оказать раненому медицинскую помощь, если она ему ещё необходима. Уже поднимаясь по лестнице Андрей вспомнил, где он видел подстреленного им человека. Это был известный российский оппозиционер Карпов, неизвестно каким образом, к своему несчастью, оказавшийся в момент переноса в Харькове.

Несмотря на то, что проблема с митингом была решена, на душе у Червоненко осталось неприятное чувство. Ещё бы! Не каждый день генералу приходилось стрелять в живых людей. Всё ж таки не Рембо, косящий недругов пачками. А уже человек возрасте, имеющий семью, детей. Как только вспомнил о семье, тут же захлестнули тщательно подавляемые мысли о детях от первого брака – сыне и дочери, проживающих в Киеве. Хотя Андрей и давно развёлся с первой женой, но отношения с детьми не прерывал, и частенько навещал их во время поездок в Киев. Дети уже были взрослыми, имели свои семьи, у сына в прошлом году родилась дочка, но Червоненко всё равно, глубоко в душе, воспринимал их как маленьких. А теперь, когда он не сможет их больше увидеть, очень жалел, что не уделял им больше внимания, когда была возможность. Подобная ситуация сложилась и у жены, все родственники которой проживали за пределами Харьковской области. Так что, если Червоненко ещё легко отделался. Эта самоирония заставила генерал-майора грустно улыбнуться.

От мыслей отвлёк звонок мобильного телефона. Их работу смогли восстановить буквально сегодня утром. Поэтому мелодия, раздававшаяся в трубке, звучала несколько непривычно. Видимо отвык за четыре дня.

Звонил начальник тюрьмы, находящейся на ХТЗ – районе города, получившем своё название от тракторного завода, расположенного там. В ходе разговора Червоненко узнал, что среди заключенных, узнавших о переносе, начались волнения. И начальник тюрьмы просил прислать подкрепления, для помощи в усмирении недовольных. Андрей сказал, что свободных людей у него и так нет, но тем не менее, обещал помочь чем сможет. Пока же рекомендовал применять оружие не думая о возможных последствиях – если заключённые захватят тюрьму, то проблем будет уйма.

Закончив разговор, Червоненко посмотрел на трубку. По-хорошему сейчас нужно было звонить Пилипко и докладывать о проблемах с зеками, но тогда комендант, и так пользовавшийся широкими полномочиями, фактически полностью погрёбет под себя милицию, а этого генерал-лейтенант допускать не собирался. Пока ещё ничего не устаканилось, можно было добиться много, а потом будет поздно. Поэтому Червоненко не стал звонить Пилипко, а решив урегулировать проблему своими силами, позвонил командиру отряда "Беркут". Выдав ему приказ о помощи охране тюрьмы, Андрей наконец-то спрятал телефон в карман, и смог заняться свои непосредственными делами, для решения которых он и прибыл в Госадминистрацию.

Харьков. 28 июня 1940 года

Заканчивалась первая неделя, проведённая в новом для нас мире. Хотя всего 7 дней тому назад мы жили в уютном, как теперь казалось, 2008 году, по личным ощущениям весь мой период жизни до переноса был далёким и нереальным. Думаю, что так было и у большей части населения. Нет, конечно, были люди, для которых ничего толком не изменилось, но таковых было совсем немного.

Что можно сказать о нашей жизни за эту неделю? Да ничего хорошего – деньги стремительно обесценивались, те магазины и супермаркеты, которые работали в первые дни после переноса, теперь крупно об этом жалели – ну я бы на месте их хозяев точно пожалел об этом – что значат в этом мире несколько дополнительно заработанных тысяч гривен, когда эти скоро будут просто валяться на улице. Поэтому все крупные магазины не работали уже в среду вечером. Продолжали торговать только мелкие ларьки и перекупщики на рынках. Буханка хлеба, например, на базаре стоила около 10 гривен, при цене в 2 гривны до переноса. Хотя даже спекулянты предпочитали брать плату за продукты не деньгами, а материальными ценностями. В этой ситуации меня откровенно обрадовало оперативная реакция нашего нынешнего областного руководства, которое ввело карточную систему. Эта нововведение хоть и помогло как-то разрулить ситуацию, но вызвало многочисленные кривотолки и пересуды.

Это неудивительно, ведь такая система далека от идеала, и при желании её можно было обойти, чем предприимчивый народ и занимался.

Очень тяжело пришлось жителям домов, в которых не было газопровода, а пищу готовили на электроплитах. Электричество подавали по графику – утром 2 часа с 6:00 до 8:00 и вечером с 18:00 до полуночи. К сожалению, моя квартира находилась в таком электрифицированном доме, и поесть что-нибудь горячее получалось только утром или вечером. Хотя о чём это я? Всё равно днём я находился на заводе и наличие или отсутствие электроэнергии дома меня мало волновало. А вот вечером пришлось похуже – мою привычку засиживаться до часу или двух ночи в Интернете пришлось пересмотреть. Кабельное телевидение окончательно загнулось и мне пришлось лезть на балкон устанавливать старую телевизионную антенну. Впрочем толку от неё было немного – работал только один местный канал, ещё до переноса считавшийся унылым до чрезвычайности, а теперь словно руководство канала сошло с ума – показывали исключительно фильмы о Второй Мировой войне и к новости. В ход пошли киноэпопеи Озерова, "В бой идут одни "старики" и всё, что смогли найти в архивах. Хотя были и современные киноподелки, но их было значительно меньше. А хуже всего дела обстояли с хранением скоропортящихся продуктов из-за перебоев в подаче электричества холодильник постоянно размораживался, и хранить там какой-нибудь суп стало невозможным. А с учетом того, что на улице было лето и погода стояла жаркая, было ещё хуже.

Так что примерный распорядок дня у меня за это время был таким: подъём – завтрак – работа – поход на рынок за увеличением стратегических запасов продовольствия – сидение в инете, а что ещё делать, если на улице комендантский час, и особо никуда не сходишь.

В среду вечером на улице я впервые услышал стрельбу. Как выяснилось на следующий день, мародёры проникли в закрытый супермаркет с целью разжиться полезными и необходимыми в нашем отважном новом мире вещами. Хотя по телевидению власти неоднократно предупреждали о том, что в случае нарушения правопорядка, патрули на улицах будут применять оружие без церемоний, наших бравых экспроприаторов это не остановило. Видимо понадеялись на традиционную безалаберность милиции. К сожалению, для грабителей естественно, милиция не оправдала надежд новоявленных преступников, и когда те отказались сдаться и выйти из магазина, милиционеры открыли огонь. Жертв правда не было, и мародёры отделались испугом и многочисленными синяками, полученными во время их транспортировки в отделение.

После этого случая, да народа словно дошло, куда он попал, и хотя первое ограбление было неудачным, это не остановило новоявленных мародёров. Наоборот, все словно с цепи сорвались. Если крупные супермаркеты грабить не пытались, то небольшие магазины и киоски крупно пострадали. Милиция, вместе в военными, просто не успевала реагировать на все вызовы. Нет, в целом контроль над городом у властей был, но ходить по улицам стало опасней. Доходило даже до того, что у людей, шедших с рынка, просто вырывали из рук сумки с продуктами. Ещё одним объектом для мародёрства стали аптеки города. Только новоявленные грабители фармацевтов быстро успокоились – милиция с ними совсем не церемонилась. Руководство осознавало, что если продукты питания ещё можно где-нибудь достать, то вот с медикаментами, далеко не так просто. Нет, конечно в Харькове есть крупная фармацевтическая фабрика, но она выпускает далеко не все лекарственные препараты, да ещё и с советских времён принято считать, что лекарства произведённые на западе лучше чем отечественные.

Да, совсем забыл сказать, по слухам в одной из тюрем было восстание, не восстание, а скорее волнения среди заключённых. И волнения эти были подавлены достаточно сурово. К сожалению, ничего более конкретного никто не знал, но слухи, ходившие по городу, утверждали, что взбунтовавшихся заключённых чуть ли не расстреливали.

Одним словом, мутные дела стали происходить в нашем некогда тишайшем городе. Перенос конкретно сорвал крышу многим людям. Многие, почтенные и солидные мужчины и женщины начинали спорить по любому поводу. Наиболее остро это проявлялось в длиннейших очередях, в частности, за хлебом. Так, невинное казалось бы, замечание, могло привести к вспышке ярости и агрессии. причём это ещё легкий вариант без последствий. А вот если стоящие в очереди заводили разговор о политике, а они его заводили, то такой разговор вполне мог закончиться потасовкой.