Спроси свое сердце - Ванесса Фитч

– Жизнь продолжается. – Софию уже было трудно остановить. – Вокруг полно вполне приличных мужчин. Я вот нашла же, верно?

В памяти Джейн вновь всплыла целующаяся парочка, и в душе у нее все похолодело.

– Вижу, что теряю время, – опять донесся голос сестры. – Хорошо, я тебе звоню по другому поводу. Не хочешь ли заглянуть вечерком на пару часов? Ник с приятелем отправляется в Сидней смотреть матч по крикету и не вернется скорее всего до полуночи. Я буду одна.

Джейн удивила внезапно возникшая страсть свояка к крикету. Ник всегда заявлял, что терпеть не может смотреть на игру, зрелище, по его словам, столь же скучное, как рост травы.

– Серьезно? – вместо этого произнесла она в трубку. – А куда ты денешь мальчиков?

– Питер отправился на какую-то школьную экскурсию, Майки останется на ночь у своего приятеля, а Том уйдет на танцы со своей последней пассией. Ты ведь знаешь, ему уже почти восемнадцать.

– Да-да, помню.

– Ну, что скажешь? Приедешь?

– Да, конечно. С радостью.

– Прекрасно. Тогда я приготовлю твои любимые спагетти «болонез».

Джейн улыбнулась.

– Спасибо, мамочка.

Эта реплика вызвала у Софии приступ смеха.

– Так я для тебя все еще мамочка? Никак не можешь отвыкнуть от наших детских привычек.

Для Джейн София всегда оставалась второй матерью. По правде говоря, их настоящая мать не очень-то подходила на эту роль, ибо после смерти мужа от инфаркта (Джейн тогда было всего два года) жила словно в полусне. Мать также не отличалась крепким здоровьем, хотя доктора объяснили дочерям, что все ее многочисленные «болячки» в основном психосоматического свойства. И поэтому кончина миссис Эванс во сне в тот год, когда Джейн получила аттестат, потрясла девочек.

Во многом из-за смерти матери жизнь Джейн после окончания школы сложилась не так легко, как можно было ожидать. Ей пришлось поселиться у Софии и Ника, где она поступила на курсы секретарш в местный технологический колледж.

Однако жизнь вдали от океана тяготила ее, и Джейн скоро оставила колледж, поступив на работу простой учетчицей в одну из бесчисленных фирм по продаже недвижимости в окрестностях Уайтрок-Бич – тогда еще не «Кеннет Хауз» – и переехала в снимаемую вместе с друзьями квартирку. А неделю спустя она встретила Боба и ступила на дорогу, приведшую ее прямо в ад…

– Обещаю, что не будут приставать с расспросами, – на прощание добавила София, и Джейн уловила в ее голосе легкий оттенок мольбы. Очевидно, ей очень нужно было с кем-то провести этот вечер.

– Обещаю напомнить об этом, – парировала Джейн. – Послушай, София, я сейчас должна идти. У меня очень важный клиент, он уже, вероятно, входит в дверь офиса и будет недоволен, если я немедленно не выкачусь ему навстречу и не исполню ритуальный танец.

– Господи, что за отвратительным делом ты занимаешься. Я бы не смогла – ни по любви, ни за деньги. Итак, в шесть?

– Да, обязательно буду. А сейчас – пока.

– Пока.

Джейн положила трубку и облизнула пересохшие губы. Через прозрачную стену кабинета она уже заметила Мартина, и его вид говорил о чем угодно, только не о досаде. Он был одет во все черное – брюки и шелковая рубашка, расстегнутая на груди, – и даже на расстоянии казался настолько сексуальным, что сердце Джейн снова заметалось в груди. Она наблюдала, как он остановился у стойки приема посетителей, элегантный, гибкий как пантера. И его облик сдержанного и сосредоточенного джентльмена не нарушала даже слегка растрепавшаяся на ветру прическа. Скрестив длинные пальцы на стойке, он мигом отразил все невидимые волны обольщения, идущие от сидевшей напротив Джуди, чье лицо приняло выражение покорности судьбе, и произнес мягко и неторопливо:

– Доброе утро. Миссис Эйкерс ожидает меня. не могли бы вы сообщить ей, что я прибыл.

Джейн вскочила из-за стола, понимая, что даже малейшее промедление приведет к очередному нервному срыву, а кроме того позволит Мартину перехватить инициативу. В офисе за Джейн закрепилась репутация холодного профессионала, и у нее не было ни малейшего желания подвергать ее сомнению перед Джуди.

Или Мартином.

Особенно перед Мартином, приказала она себе.

Изобразив на лице вежливую улыбку, Джейн прошла по коридору в приемную. После того, как она миновала последний кабинет и предстала перед Мартином, смерившим ее от макушки до ступней испытующим взглядом, улыбка несколько одеревенела. Он смотрел на нее спокойно, почти безразлично, но что-то – возможно, искра, сверкнувшая на мгновение во тьме бездонных глаз, – подсказало Джейн, что Мартин вовсе не так равнодушен к ней, как хочет казаться.

Джейн удержалась от острого искушения бросить взгляд на свою одежду, чтобы лишний раз удостовериться, нет ли в ней чего-либо вызывающего. Однако в этом не было необходимости. Ее светлая блузка отличалась простотой и безыскусностью, свободный фасон скрывал фигуру, а два больших кармана – большую грудь Джейн. Юбка до колен была аккуратно застегнута сверху донизу на белые плоские пуговицы. Единственно, что позволила себе Джейн в преддверии жаркого полдня, это отсутствие чулок и белые сандалии на ногах.

Грим она свела к минимуму, а волосы стянула сзади желтым платком. Никакой парфюмерии, никаких побрякушек, позвякивающих или поблескивающих в ушах, на шее и на руках. Словом, никаких украшений. Она была сегодня сама простота и естественность, и у него не было права находить ее привлекательной.

Джейн сдержала порыв вбежать в приемную и вошла медленно и величаво.

– Вы очень пунктуальны. – Голос ее прозвучал строго и холодно.

– Я старался. – В его ответе также не чувствовалось теплоты. – Мы можем отправляться прямо сейчас? Я припарковал машину в пяти минутах отсюда.

– Хорошо, я только заберу ключи и сумочку.

Когда она отвернулась и отправилась в кабинет, от Мартина потребовалось все его самообладание, чтобы не взорваться от кипевшего в нем раздражения. Ощущая на себе неотрывный взгляд девушки, сидевшей за стойкой, он оторвал взор от спины Джейн Эйкерс, заставил одеревеневшее тело немного расслабиться, а затем вышел на улицу и стал дожидаться Джейн на тротуаре. Там он наконец дал волю ярости?

Что он, черт побери, здесь делает? Почему не прекратит эту пытку, час от часа все более мучительную?

В ночь на вторник он обнаружил, что жестоко ошибся, полагая, будто его чувства к Джейн – всего лишь вожделение, вызванное сексуальной неудовлетворенностью. Правда открылась ему во всей обнаженности, когда он попытался лечь в постель с Линдой и понял, что не может.

Хорошо, хорошо – мог. Но только закрыв глаза и вообразив, что обнимает не кого-нибудь, а Джейн Эйкерс.