Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов

свиты Дебоно, его личный врач Альфред Пени, — в другой своей ипостаси французский офицер, военный медик. Ну, и член Парижского географического общества, разумеется.* * *

Наверное, достаточно имен и примеров. Можно считать доказанным, что Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель был одним из руководителей организации, активно занимавшейся внешней разведкой.

«Да какой же он шпион?! — могут воскликнуть читатели, выросшие на классической трактовке романа. — Не похож этот милейший человек на рыцарей плаща и кинжала! Пургу какую-то несет г-н Точинов!»

У специалистов по творчеству Жюля Верна тоже не возникают сомнения по поводу обаятельного географа. Вот, например, что написал о нем известный советский жульверновед Евгений Брандис:

«Кто не знает этого рассеянного чудака ученого? Фанатик науки, "ходячая энциклопедия", он всегда перемежает серьезные рассуждения забавными шутками и смешными выходками. Ему свойственно неистребимое чувство юмора. Вместе с тем он привлекает бесстрашием, добротой, справедливостью. Подбадривая своих спутников, Паганель не перестает шутить даже в часы решительных испытаний, когда дело идет о жизни и смерти.

В романе это центральная фигура. Без него распалась бы вся композиция».

Ну, что сказать? Паганель не похож на шпиона, да… это значит, что он хороший шпион, только и всего. Прославленный Джеймс Бонд на самом деле весьма посредственный разведчик. Вечно враги расшифровывают его на счет раз и Бонду приходится заниматься работой не тайного агента, а боевика: бегать, прыгать, стрелять и драться. Настоящие шпионы-асы на такие глупости не размениваются, и мы лишь из их мемуаров, много десятилетий спустя, узнаём о том, что они где-то и когда-то вели разведдеятельность. А если желания написать мемуары у экс-шпиона нет, то вообще никто никогда ничего не узнает.

Маска милого и добродушного человека, не имеющего каких-либо задних мыслей, сидит на лице Паганеля идеально. Но иногда легкие подозрения все же возникают.

Например, географ очень болтлив. Он самый говорливый из спутников Гленарвана. Но во всем потоке слов, что выдает Паганель, ни единого словечка не прозвучало о нем самом, о его прошлом. И Жюль Верн столь же молчалив, ничего не желает поведать о том, как жил его любимый герой до появления на борту «Дункана».

В результате мы, читатели, знаем кое-что о прошлом Гленарвана и майора, Роберта и Мэри, леди Элен и капитана Манглса, — о ком-то больше, о ком-то меньше. У Паганеля прошлого нет. Вообще. Черная дыра. Полное отсутствие информации.

Зато о тех местах, через которые движутся путешественники, Паганель трещит без умолку. Вот только верить ему безоговорочно нельзя: иногда географ кое о чем умалчивает, иногда искажает истину, беззастенчиво эксплуатируя свою репутацию знатока-эрудита. Чуть позже мы отметим эти искажения, создающие у Гленарвана и его спутников не совсем верное представление о происходящем.

А пока попробуем понять, что могло заинтересовать в Южной Америке французского географа в штатском, да не простого, а прочим географам командира и начальника.

В свете всего, изложенного выше, понятно: французская география исследовала не все подряд земли, но лишь интересные с точки зрения возможного присоединения. На первый взгляд Южная Америка в этом аспекте континент бесперспективный. Давно открыта, неплохо изучена (никакого сравнения с глубинными районами Африки, Юго-Восточной и Центральной Азии), а самое главное — континент давно поделен, бесхозных земель нет. Но первый взгляд часто бывает ошибочным.

Если при короле Луи-Филиппе колониальная экспансия сосредоточилась в основном на Африке и океанских островах, то Наполеон Третий, возглавивший Францию в 1848 году (сначала как президент, затем как император), распространил зону французских интересов на весь, без преувеличения, мир. Мы вспоминали исследования на Ближнем Востоке и в Индокитае, предшествовавшие военным вторжениям. К Центральной и Южной Америке Наполеон тоже проявлял большой интерес, ничуть не скрывая этого.

В 1858 году Франция прибрала к рукам остров Клиппертон невдалеке (по океанским меркам невдалеке) от тихоокеанского побережья Мексики. Аборигены там не обитали, и ни одну из великих или не очень держав остров не интересовал, поживиться было нечем: атолл, узенькая полоска суши, обрамляющая обширную, около семи квадратных километров, лагуну.

А вот Франция заинтересовалась… Как представляется, именно из-за лагуны, защищенной от штормов и способной вместить любой флот мира. Идеальный плацдарм для действий против Латинской Америки. Правда, пришлось бы пробивать судоходный канал, лагуна изолирована от океана, — но при наличии взрывчатки больших проблем не возникло бы.

База ВМС никогда не была построена на Клиппертоне. Вскоре в ней отпала нужда. В 1861 году французы вторглись в Мексику, после первых неудач разгромили-таки мексиканскую армию, оккупировали страну. В 1863 году в стране была учреждена империя, трон занял австрийский эрцгерцог Максимилиан, — удерживая власть лишь при активной французской помощи, новоявленный император, разумеется, предоставил бы Наполеону и территорию, и порты для любых целей.

Плацдарм был получен. Пришла пора определяться с направлением главного удара. И в 1864 году в Южную Америку едет французский обер-географ. Или обер-шпион, называйте как удобнее. Удивительное совпадение, не правда ли?

Конечно же, люди, в разных странах мира интересующиеся по долгу службы вопросами шпионажа и контршпионажа, прекрасно понимали, кто такие французские географы, чем занимаются. Если бы Паганель отправился к южноамериканским берегам официально, на судне под французским флагом, это стало бы громким сигналом тревоги, особенно в свете мексиканской экспедиции Наполеона. Но обер-географ едет тайно, весь мир уверен, что Паганель плывет сейчас на «Шотландии» в Калькутту.

Экспедиция же Гленарвана никаких подозрений вызвать не может. Пиар она получила широкий, цель заявлена благородная и человеколюбивая, от политики далекая. Никто и не заметит, что на борту появился лишний человек, к тому же прекрасно говорящий по-английски, ничем не выдающий ни свою национальность, ни род занятий.

Прикрытие Паганель придумал для себя идеальное. Ничем не хуже личины «мусульманского купца Якуба», под которой действовал Жак Брун.

Глава 6

Шоу продолжается

или

Зачем Паганель на самом деле направлялся в Южную Америку

На пути между Глазго и патагонским берегом «Дункан» посетил несколько промежуточных пунктов: Мадейру, Канары, Острова Зеленого Мыса.