Договорились. Часть 2 - Ирина Воробей

Она вздернула свободной рукой, а глазами провела круг.

— Не знаю, — сев за руль, выдохнул парень. — Когда мне признаются в любви, я отвечаю, что уже влюблен, и прекращаю общение. Потому что так честно.

Синие глаза отравляли душу своей искренностью. Действовали, как святая вода на вампиров — выжигали стыд изнутри.

— И не рассказываю тебе о каждом разе, потому что это не важно, — давил Зайкин. — А ты сказала это так… я подумал, сейчас на свадьбу пригласишь. Не в роли жениха, естественно.

Карина опустила веки и захлопала наращенными ресницами. Чувствовала себя глупо. Во-первых, испытывала вину и осознавала нелепость собственного поведения, а во-вторых, все еще пыталась себя убедить, что не должна оправдываться перед Зайкиным.

— Придурок, какая свадьба? Я просто не ожидала от него. Мы чисто на секс договаривались.

Плечи опустились, правая рука повисла, а левая крепко держала дверцу, хотя Зайкин не пытался ее захлопнуть. Он поднял на девушку лицо и цокнул тихо.

— Я поэтому ни с кем больше одного раза не сплю.

Карий взгляд впился в него. Ей хотелось злиться, разбираться, на что, было некогда. Просто стиснула челюсти и нахмурила брови. Сердце ерзало неприятно, об него внутренние кошки скреблись — нашли когтеточку. Только синего упрека ей не хватало для абсолютного ада.

— А я вот не могу каждый раз партнера менять. Это не гигиенично, — буркнула девушка и отвернулась в сторону дороги.

Такси заворачивало. Она глянула на телефон. К ней ехал черный седан и находился еще в трех минутах. Белый автомобиль с желтыми полосками проехал мимо. Отпустило.

— Зато чревато последствиями похуже, — парень усмехнулся.

— Хватит мне морали читать! Я сама знаю, что лоханулась.

Она толкнула дверцу, та чуть не стукнула его по лбу, но парень вовремя схватился за ручку. Карина обошла его и встала у заднего колеса, прислонившись попой к корпусу автомобиля. Руки скрестила, лицо подняла к небу.

— Второе отчисление я не переживу. Отец меня покромсает. Да и самой мне будет… пиздец как обидно.

Зайкин вылез из салона и встал напротив. Улыбался грустно, не по-идиотски, как привык. Смотрел с сожалением, как тогда, когда впервые увидел ее трансляцию. Ей не нравился этот взгляд. Не из этих глаз. Хотелось, чтобы они всегда смотрели только с восхищением и без обиды. А сейчас в них смешались ласка и боль. «Люболь», — вспомнила она из песни «ВИА Гры» и незаметно хмыкнула.

— Не понимаю таких людей, как ты. Вам всегда надо усложнить, — заключил парень и притянул ее к себе, крепко обхватив талию. — В жизни за дополнительные страдания никаких бонусов не предусмотрено, если что.

Карина ничего понять не успела, даже возмутиться. Молча уткнулась в грудь. Ресницами расчесывала хлопок водолазки. Руками рефлекторно уперлась в его плечи.

— Минус одна обнимашка, — озвучил парень.

Горячий поцелуй прилетел в лоб следом.

— Без интима, — проворчала девушка.

— Это не интим. Тебя мама разве никогда не чмокала?

Карина пыталась вспомнить хоть один похожий эпизод, но память оставалась темной, как будто чистой. Она не получала от матери ни грубости, ни ласки. Лишь изредка короткие объятия или поглаживания по голове. Зато помнила, как завидовала мелкой Полине, которую часто носили на руках, расцеловали пухлое личико и улыбались глаза в глаза. Даже отец нежил сестренку, трепал по голове, подкидывал, возил на плечах. Карина утешалась, что с ней такое тоже было, просто она не помнила. Хотя с годами стала понимать, что с Полиной это все продолжалось, а с ней — так и не случилось.

Девушка обхватила лопатки Зайкина под пальто. Замерзшие без перчаток пальцы быстро отогревались. Тепло его тела приятностью разносилось по коже. Только спустя пару секунд пришло осознание, что она впервые его сама обняла и хотела этого. Очень. Душа просила большего. Укутаться им как одеялом и пропитаться кокосовым ароматом полностью. Чтобы ощущать его внутри себя. Там как раз было пусто.

Уведомление такси все испортило.

— Кажется, твое, — прервал объятия парень и кивнул в сторону остановившегося на аварийке седана.

Карина сравнила номера в надежде, что они не совпадают, но разочаровалась. Водитель смотрел по сторонам в ожидании пассажира.

— Ладно, увидимся на концерте.

Парень улыбнулся и сел в свой автомобиль. На перекрестке он их обогнал, а затем свернул в другую сторону, хотя ехали они в одно место. Девушка тоскливо глядела вслед бело-оранжевому хэтчбеку. Хотела нестись за ним сломя голову, ни о чем не думая, ничего не решая, просто на запах, как ошалелая собака, бешеной, зато счастливой. Но они ехали, как два незнакомца, разными дорогами в одно место к одному человеку — ее сестре.

Во дворце культуры творился ажиотаж. Учителя и ученики наполняли узкие коридоры голосами и волнением. К ним понемногу присоединялись родители. Карина осторожно осматривалась по сторонам, хотя бывала здесь не раз. Полину часто приходилось сюда отводить на конкурс или концерт. Родители не всегда могли отпроситься с работы.

Отовсюду раздавались звуки музыки, то духовые, то фортепианные, то струнные. Взрослые суетились. Дети и подростки обсуждали предстоящее мероприятие и не только. Родители своих готовили, сдували пылинки, поправляли платьишки и бабочки. Каждый смотрел на свое чадо как на маленькую звезду, а те так себя и вели. Ступали важно, говорили громко, позволяли за собой ухаживать и даже немного раздражались — заботливые руки то и дело норовили испортить идеальный образ и настроение.

Карина остановилась сразу у выхода и набрала Полину. Та выбежала с лестничного пролета воодушевленная, ничего не говоря, схватила сестру за руку и потащила обратно на улицу, только в другую сторону от парадного входа. Салатовое платье, которое они вместе покупали, разлеталось скромными волнами за ней. Куртка нараспашку растянулась как парус.

— Кирилл приехал, — пояснила девчонка, когда они выбежали из усыпанного листьями двора. — Скорее, пока предки не пришли.

Зайкин припарковался рядом на тротуаре в переулке. Из машины он вылез с ошеломленными глазами, переводил их с одной на другую. Карина опустила свои. Полина кинулась ему на шею. Парень ее ловко подхватил и прижал к себе на весу.

— Я соскучилась, — шепнула она перед тем, как поцеловать в губы.

Кирилл сперва растерялся, но быстро ответил и закрыл глаза. Карина приказывала себе: «Не смотри. Не смотри. Не смотри», но не слушалась. Зайкин был красив в профиль и особенно в поцелуе. Нижняя челюсть выпирала острым краем. Мышцы шеи натягивались с напряжением. Щеки с каждым захватом губ продавливались, оголяя фигурные скулы. Ей одновременно нравилось видеть его таким и больно было на это смотреть. Непонятное чувство зудело внутри. Она сама его