Мисо-суп - Рю Мураками

— Слушай, может, пойдем прогуляемся? — предложила Джун.

Мы оделись и вышли из квартиры. Я только успел повернуть ключ в замке, и тут Джун вдруг сказала: «Ой, что это?» и показала пальцем на дверь. На двери чернело нечто размером с половину почтовой марки. По виду оно напоминало обрывок запачканной бумаги. Я почему-то сразу же подумал, что это, наверное, кусочек человеческой кожи…

— Кенжи, ты знаешь, что это? — опять спросила Джун, внимательно рассматривая темное пятнышко на двери.

— Откуда мне знать? — ответил я и потрогал пятно пальцем. Его поверхность оказалась неприятно шероховатой. — Наверное, эту штуку сюда ветром занесло[25].

Впрочем, скорее всего, ветер здесь был ни при чем. Мне пришлось подковырнуть эту дрянь ногтем, потому что она прилипла к железной двери, будто клеем была намазана. Когда я все-таки ее отодрал, на двери остался небольшой грязный след. Отодранный клочок я бросил на лестницу. Сердце мое колотилось как бешеное. Чувствовал я себя отвратительно, но решил не показывать виду, чтобы Джун не догадалась.

— Интересно, когда я пришла, эта штука тут уже была? Не могу вспомнить… — задумчиво произнесла Джун, когда мы спускались по лестнице.

«Человеческая кожа. Как пить дать, — уныло думал я. — А наклеил ее не иначе как Фрэнк.

Только чья же это кожа? Школьницы или бомжа? А может, он за вчерашний вечер успел еще кого-нибудь пришить и это кожа с еще не найденного трупа?» — Я совершенно растерялся, от этих мыслей меня начало подташнивать.

— Кенжи, — Джун остановилась на несколько ступенек ниже меня, — что у тебя с лицом? Ты выглядишь как покойник.

Я не смог выдавить из себя ни слова. Джун обеспокоенно сказала:

— Слушай, давай домой вернемся. Такой ветер сегодня холодный.

А у меня в голове вертелась одна-единственная мысль: «Если это действительно человеческая кожа и ее действительно наклеил на мою дверь Фрэнк, зачем же я тогда ее выкинул?» Но правда заключалась в том, что я не хотел держать в руке эту гадость ни одной лишней секунды.

— Все, пойдем обратно домой. — Джун легонько похлопала меня по плечу.

— Нет, — наконец с трудом выдавил я. — Пошли лучше погуляем.

Пока мы не спеша прогуливались, держась за руки, я все время думал о том, что Фрэнк сейчас откуда-нибудь неотрывно за нами наблюдает. Джун то и дело с озабоченным видом посматривала на меня, но так ничего и не сказала.

А ведь на том клочке наверняка остались отпечатки пальцев… И это совершенно точно была никакая не бумага… Разве может такая штука взять и приклеиться сама собой на дверь? Небольшой клочок в половину почтовой марки, не ветром же его принесло, а даже если и ветром, почему именно на мою дверь, и почему он так плотно приклеился? Не потому ли, что кто-то пришел и специально его наклеил…

«Это предупреждение», — подумал я. А кому придет в голову делать мне предупреждение? Только Фрэнку. Может быть, эта штуковина, присобаченная на мою дверь, означает, что если я что-нибудь неожиданное выкину, то меня постигнет участь бомжа и старшеклассницы. Я сразу же представил себе Фрэнка, который с бесстрастным лицом наклеивает липкий от крови кусочек кожи на железную дверь, приговаривая: «Кенжи, ты ведь понимаешь, что я хочу этим сказать». Поступок вполне в его стиле. Я вообще по натуре пессимист и уже давно не жду от жизни ничего хорошего. Мои друзья часто делают мне на этот счет замечания. Но мне кажется, что это не врожденная черта, а приобретенная. Просто я тяжело пережил раннюю смерть отца.

Все плохое, что происходит в нашей жизни, зарождается и развивается в какой-то другой плоскости, и мы не можем заранее это почувствовать или предугадать. А потом в один прекрасный день это плохое просто происходит с нами, и все. И предотвратить уже ничего нельзя. Это то, что я для себя уяснил после того, как умер мой отец.

Мы вышли на большую улицу и растворились в толпе. Нас вынесло к станции «Мэгуро». Джун хоть и заметила, что со мной не все в порядке, ничего не говорила и не задавала лишних вопросов. У нее тоже всякое в жизни бывало. Родители ее развелись, когда она была еще совсем мелкой. Так что ей пришлось научиться сдерживаться. Маленьким ребенком она уже знала, что даже если тебе плохо, одиноко и ты умираешь от страха, говорить об этом с другими людьми не стоит.

Иногда мне кажется, что в этой стране такие вот «ушибленные», как мы с Джун, скоро станут подавляющим большинством. Уже и сейчас все понимают, что человека, который не в состоянии самостоятельно решать свои проблемы и ни разу не пережил стрессовой ситуации, нельзя назвать по-настоящему взрослым. И хотя японскую молодежь до сих пор принято называть «ранимой и не готовой к трудностям», мне кажется, что совсем скоро все изменится…

Я достал мобильник и набрал номер редакции в надежде, что мне удастся разузнать что-нибудь о Фрэнке:

— Алло. Здравствуйте. Ёкояма-сан?

— О, Кенжи, привет. Ты даже в праздники работаешь? — удивленно спросил Ёкояма, и это при том, что я застал его самого на рабочем месте ни много ни мало тридцатого декабря. Впрочем, он зачастую даже спал в офисе. Если верить Ёкояме, то наивысшим счастьем для него были те дни, когда, сидя за своим симпатичным «Макинтошем», он под звуки классического джаза верстал очередной номер «Токио Пинк Гайд».

— Работаю. Гайджинам-то дела нет до праздников.

— Угу. Это точно. Кстати, тебе из полиции не звонили? — спросил Ёкояма.

Я даже вздрогнул от неожиданности, но оказалось, что к Фрэнку это не имело ровным счетом никакого отношения.

— А в чем дело? — уняв дрожь, спросил я.

— Ты ведь знаешь, что у «Токио Пинк Гайд» есть страничка в интернете?

— Конечно, знаю, вы же все время об этом всем рассказываете. Как трудно работать в HTML-формате без специального образования и всякое такое.

— Ага. Так вот, мне по поводу нашего сайта предупреждение пришло. Из полиции.

— Какое еще предупреждение?

— Ну… Я там пару фотографий вывесил… Никакой жесткой порнографии, а так — легкая обнаженка. У меня же издание для иностранцев, я свои обязанности знаю: самоконтроль, внутренняя цензура и все такое… Короче, на этих фотографиях видны лобковые волосы, ведь сейчас во всех журналах такое печатают, не только у нас… Да-а… Так что, по-видимому, фотографии эти с сайта придется снять. Просто там, на сайте, было и твое объявление, вот я и подумал, что тебе могли из полиции позвонить.

— Нет, вроде. Из полиции мне никто не звонил.

— Ну вот и ладно. А если будут звонить, ты лучше говори, что ничего не знаешь.

— Ладно, так и скажу. А вам случайно мой клиент не звонил? — на всякий случай спросил я. Мало ли, вдруг Фрэнк пытался узнать мой адрес у Ёкоямы. Хотя, по идее, редактор не должен давать клиентам подобной информации, предварительно не согласовав со мной.

— А как же, звонил, — совершенно обыденным тоном ответил Ёкояма.

Я подумал, что у меня сердце сейчас из груди выскочит.

Мы с Джун чуть-чуть не дошли до станции, и сейчас я говорил по мобильнику, спрятавшись от ветра за небольшим рекламным щитом у кондитерской. Джун, не выпуская моей руки, разглядывала витрину, на которой были прихотливо разложены традиционные новогодние печенья и пирожные. Во время моего с Ёкоямой разговора она несколько раз с беспокойством на меня посматривала.

— А он не сказал, как его зовут?

— Сказал, только я не запомнил. Не то Джон, не то Джеймс — какое-то распространенное имя. Он просил, чтобы я дал ему номер твоего банковского счета. Разумеется, я ему ничего не сказал. Но вообще-то, это, конечно, немного подозрительно.

— Мм… И что же тут подозрительного? Кстати, он из Японии звонил?

— А я о чем? Именно это мне и показалось странным. Этот парень сказал, что звонит то ли из Канзаса, то ли из Миссури, короче — откуда-то из Америки. Звонил он вчера ночью. Вернее, под утро. Получается полнейший бред. Миссури или Канзас, неважно, — это центральные штаты. То есть если подсчитать разницу во времени, получится, что он звонил мне в воскресный полдень, двадцать девятого декабря. И с чего это, спрашивается, ему приспичило в воскресенье днем узнавать банковский счет своего гида из Японии? Они же у себя в Америке по воскресеньям сперва идут в церковь, а потом в кино. Я понимаю, если б он мне позвонил и сказал, что переплатил по ошибке и хочет часть денег назад, а так… вообще бессмыслица какая-то: «Не подскажете ли мне счет моего сопровождающего? Благодаря ему я очень хорошо провел время в Японии и теперь хочу оплатить его услуги, так как забыл это сделать на месте» …Как это прикажете понимать? Кроме того, гораздо умнее было бы сначала позвонить тебе. И уж, наверное, ты бы меня предупредил, что один из твоих клиентов может мне позвонить и попросить номер твоего счета. В общем, я у него спросил, говорил ли он уже с тобой на эту тему.