Любимая землянка адмирала - Юлия Стрельцова

Кас и не думает сбавлять обороты.

Подхватив меня, он вынуждает меня обвить его пояс ногами, а сам, оторвавшись от моих губ, приподнимает меня так, что теперь на уровне его требовательного рта оказывается моя грудь.

И подобие ниточек, что скрывает затвердевшие соски, для него не преграда.

Ему не нужны руки, чтобы отодвинуть полоску ткани в сторону и обвести мой сосок по кругу языком.

Я не шучу, мне кажется, что если мы продолжим в таком же духе, то я докачусь до первого в своей жизни оргазма без стимуляции.

Виллар переключается с одной груди на другую, поочередно перекатывая на языке и посасывая безумно чувствительные вершины.

— Кас, — я задыхаюсь. — Пожалуйста... Не сейчас...

И он прислушивается к моей мольбе.

Опускаясь на ноги, я ненароком задеваю его вздыбленный член, что даже в воде является обжигающе горячим.

— После праздника, — говорит Кас, пока я поправляю подобие купальника на ноющей от желания продолжения груди.

— Что после праздника? — смотрю на него и не понимаю, откуда у меня берутся силы каждый раз ему отказывать.

— Хочу, чтобы ты отдалась мне. Полностью, — подчеркивает он. — После праздника.

Глава 18

Слова виллара порхают в груди, словно заточенные в мое тело бабочки. Оказавшись на берегу, мы оба приводим в действие бронедиски.

Теперь к моему облегчению, мы снова одеты.

При виде адмирала в комбинезоне, у меня на мгновение перехватывает дыхание.

Ему все к лицу. В особенности этот строгий комбинезон, подчеркивающий тело, от которого захватывает дух.

Мы проходим через зеленые заросли, отделяющие место приземление корабля от моря, и, оказывается, нас уже встречают.

Я хмурюсь. Не люблю сюрпризы. Инстинктивно прячусь за спиной виллара, который уверенной походкой идет к посланникам расы, что населяет эту планету. По крайней мере, таково мое предположение.

Встречающие нас гуманоиды, и что интересно, это мужчины, имеют гладкую, золотистую кожу, которая блестит под лучами дневного солнца.

У них недлинные, ухоженные бороды, а короткие угольно-черные волосы зачесаны назад.

Оба одеты в туники и широкие штаны из летящей и дышащей ткани. Подойдя ближе, я замечаю на белой ткани тонкую золотую вышивку.

И что примечательно, у них на руках красуются черные сенсорные браслеты. Скорее всего, местный вид коммуникаторов.

Я предполагаю, что фертолианцы живут на стыке технологий и традиций, что невероятно располагает.

Ведь земля живет по похожему сценарию, пусть технологии медленно, но верно вытесняют культурные наследия нашей планеты.

— Кассиус Виллар-Рэй, — мужчины приветствуют адмирала и поочередно ждут ему руку.

На меня ни один пока даже не посмотрел, хотя я больше не пытаюсь скрыть за спиной Каса, и меня совершенно точно видно.

У меня даже закрадывается тень предположения, что местное население живет по принципу патриархата.

— Вейл. Дамаск, — Кас здоровается с ними, перекидывается парой слов о непонятных мне вещах, а потом поворачивается ко мне, приглашая поравняется с ним. — Это моя спутница Астра София Элиас.

Вот теперь мужские взгляды смотрят на меня с преувеличенным интересом, и едва ли не в унисон отвечают:

— Добро пожаловать на Фертолианию, Астра София Эллиас. В Палатах Радости вы найдете себе занятие по душе и насладитесь гостеприимством нашей планеты.

Что еще за Палаты Радости?

Лица мужчин спокойны, я бы даже сказала, нейтральны. Они еще недолго общаются с вилларом о расположении его эскортных войск в тех же «Палатах», и в конце упомянув, что у них есть еще один незаконченный разговор, к которому нужно будет вернуться до праздника, удаляются.

— Это твои друзья? — сложив руки за спину, интересуюсь у Каса.

— Нет, — он переводит на меня взгляд с опозданием, и клянусь, я знаю, о чем он сейчас думает.

— Хм.

— Хм? — он копирует меня. — Что это значит?

— Они какие-то странные, — понизив голос, признаю́сь я. — Надеюсь, как ты и обещал, праздники у них что надо.

В Палатах Радости мы оказываемся ко времени захода солнца, и это создает полную иллюзию того, что я на Земле. Даже порыв ветра напоминает такой знакомый теплый летний бриз.

Я отвлекаюсь на великолепный ухоженный сад, через который проходит наш путь. В конце вымощенной дорожки нас встречают все те же Дамаск и Вейл, правда, сейчас на них черные одежды, на этот раз с серебряной вышивкой.

— Добро пожаловать на праздник, — они улыбаются неуместно широко, и в их глазах читается что-то отталкивающее.

Пока не разберу, что это. Но на всякий случай держусь максимально близко к виллару, который, как и ранее, предельно спокоен и даже умиротворен.

Мы выходим на новую дорожку, и если раньше перед глазами были шатры с развеивающимися на ветру тканями, то теперь перед взором встал самый настоящий…

— Дворец… — я останавливаюсь как вкопанная, чтобы дать себе момент впитать в себя это чудо света.

Великолепный экзотический дворец встречает нас буйством огней, свет которых отражается в огромном водоеме, наполненном невиданными рыбами.

Он украшен тканями и драпировками, праздничными фонариками и гирляндами из живых цветов.

Я чувствую, будто совершаю кощунство, когда мы проходим ближе к этому сооружению. Я как будто оказалась в восточной сказке, невероятной фантазии, в которой мне не место.

Взгляд сам находит виллара, что идет рядом со мной и все же слегка впереди. Иногда наши пальцы соприкасаются, и я знаю, что это не случайность.

Если бы только его можно было переодеть в тунику и штаны, по образу тех, что носят наши сопроводители, то он вполне мог бы сойти на хозяина этого дворца.

В его чертах есть необходимое для этого величие и стать.

Я не знаю, чего ожидать от праздника, на который мы идем, но в целом мое настроение остается приподнятым, до определенного момента.

К нам навстречу выходят девушки. Много девушек. Не меньше десяти.

Все они полураздетые и сказочно красивые. Их взгляды минуют меня и сразу же приковываются к виллару.

Не знай я лучше, подумала бы, что это гарем.

Их лифы, украшенные самоцветами и жемчугом, успешно справляются со своей задачей и выразительно подчеркивают пышные груди. На узких талиях золотыми змейками мерцают манящие цепочки.

Поверх длинных шелковых юбок красуются пояса с монетками и бисером, которые при каждом движении круглых бедер соблазнительно звенят.

У меня лицо начинает пылать от…

От…

От ревности?

— Это наши подарки, — отзывается Дамаск, в блестящем взгляде которого читается восхищение, когда он смотрит на приближающихся к нам девушек. — Тебе и твоим воинам, виллар.

Я туго сглатываю, не решаясь посмотреть на виновника всего этого «великолепия».

Какая у него сейчас реакция?

Кас примет это?

Смотря на поразительных красавиц, что не сводят