РОС: Забытый род - Гарри Фокс

— Досье №V-ASP, раздел 'Психопрофиль'

Увлечения:

Чтение: предпочитает сентиментальные романы с "рыцарями и драконами". Книги заказывает контрабандой через мир людей. Романтические ритуалы: тайные прогулки при свете светлячков-людоедов, "свидания" с кандидатами (зафиксировано 4 случая).✨ Коллекционирование: фарфоровые лошадки, ядовитые цветы в кабинете, запрещенные человеческие сладости (обнаружены в сейфе).

Цитата:

"Если враг не сдается — растворите его в кислоте. Если кандидат смотрит грустно — дайте ему пряник. В книгах именно так и поступают с принцами!"

— Из инструктажа для стражниц, 751 г. от Исхода Великой Битвы Аспида и Зуходуса

Заключение Хроникера:

Графиня Виолетта остается парадоксом Дома Аспидовых. Ее жестокость в бою неоспорима (ликвидировала 3 заговора за год), но романтический инфантилизм создает риски для репутации рода. Наблюдать за ее попытками "воспитывать рыцарей" из кандидатов на Жатве — одновременно ужасно и поучительно. Рекомендуем Старшим Сестрам усилить надзор, но не лишать командорства: эффективность ее стратегий против чудовищ Изнанки — 89.3 %, что выше клановой нормы.

Подпись:

*Летописец Элизабет, 7-й Круг Знания*

Печать Аспида с пометкой "Для внутреннего пользования"

P.S. Настоятельно просим графиню прекратить раздавать кандидатам воздушные поцелуи после казней. Это смущает стражу.

Глава 6

Каменная стена. Не просто стена — глыба темного, отполированного временем и влагой Изнанки камня, уходившая ввысь, теряясь в лиловой дымке. Выглядела так, будто ее вырубили из цельной скалы еще до того, как первый Аспид заполз в этот адский мир. Мы стояли перед ней, кучкой затравленных зверьков, а вокруг — Лора и еще три стражницы. Их взгляды скользили по нам с холодной оценкой, как мясники перед забоем. Виолетты не было. Видимо, все еще гневно вышивала распашонки для воображаемого Аспидона в своем кабинете.

Лора щелкнула языком, привлекая внимание. Ее карие глаза блеснули в тусклом свете.

— Ну, черви, слушайте сюда! — Она ткнула пальцем в каменную громаду. — Пройдете сквозь стену. Не бойтесь, не размажетесь. Окажетесь сразу на тропе в Лесу Голосов. Ваша основная задачка — добраться до Первого Города. Живыми. По возможности. — Она ухмыльнулась, показывая острые клыки. — Старайтесь не сходить с тропинки. Тогда, может, и доберетесь быстро, и целенькими. Если, конечно, голоса не сведут или жучки не сожрут. — Она бросила взгляд на меня, полный какого-то гадкого любопытства. — Лекс, надеюсь, рассказал, что искать? Городишко был большой, но теперь… — Лора махнула рукой, — одни рожки да ножки. Камни да ядовитые папоротники. Существа, — она сделала многозначительную паузу, — вроде как не должны вас трогать внутри города. Потому что… — Она хмыкнула, коротко и жестко. — …ну, потому что там есть другие. Которые не любят непрошеных гостей. Так что удачи, червячки. Очень понадобится.

"Другие". Какое исчерпывающее объяснение. Прямо дышит теплом и заботой. И "вроде как не должны". Ох, как же я обожаю эту формулировку. Особенно после "несварения" у папочки-Аспида и любовных тумаков от его дочки. Я мысленно перевел взгляд на своих "товарищей". Григорий мрачно ковырял ногтем зазубрину на своем ноже. Марк лихорадочно что-то строчил в блокнот, бормоча про "топографические аномалии" и "пространственные переходы". Степан шептал молитву, крестясь так часто, что мог сбить с ног. Артём бледный, как мел, глотал воздух. Клим стоял чуть в стороне, его темные, недоверчивые глаза изучали стражниц, а потом — саму стену, ища подвох, ловушку, западню. Да уж, веселье так и прёт из всех щелей.

Лора подошла к стене. На ее руке блеснул перстень — неказистый, из черненого металла, с крошечной вставкой, похожей на осколок обсидиана. Она прижала его к камню в определенной точке. Раздался глухой, скрежещущий звук, будто проснулся и застонал древний механизм. Часть стены — ровно на ширину двух человек — бесшумно отъехала внутрь, открывая не проем, а… мерцающую, дрожащую пелену. Как водная гладь, но густая, непрозрачная, переливающаяся всеми оттенками грязно-лилового и болотно-зеленого. От нее веяло сыростью и чем-то… чужим. Электрическим статиком древней магии.

— Марш! — скомандовала Лора, отступая. — Не задерживайтесь! Не для глаз стражниц ваши рожи!

Первым шагнул Григорий. Прагматик. Чем быстрее войдешь, тем быстрее выйдешь. Он исчез в пелене без звука, словно камень, брошенный в маслянистую лужу. За ним, подтолкнутый стражницей, почти упал в дрожащую завесу Степан с последним отчаянным "Господи, помилуй!". Марк вошел с видом исследователя, идущего навстречу неизведанному, предвкушая записать ощущения. Артём втянул воздух и прыгнул, зажмурившись. Клим оглянулся, его взгляд на мгновение встретился с моим — в нем читалось предупреждение и холодная оценка обстановки — и шагнул следом.

Моя очередь. Я почувствовал на себе взгляд Лоры. Оценочный. Голодный. Она лизнула губы.

— Возвращайся, красавчик, — прошипела она. — Без дырок. Пригодишься.

Без дырок… Ох, уж эти мне матриархальные комплименты. Я не удостоил ее ответом. Шагнул вперед, в дрожащую лилово-зеленую мглу.

Ощущение было… странным. Не удар, не холод, не жар. Словно прошел сквозь плотную, влажную, студенистую ткань. На миг стало трудно дышать, давление сжало виски, в ушах зазвенело. Потом — резкий запах. Не Изнанки с ее металлом и гарью. Другое. Сырость, тлен, гниющая листва, сладковато-приторный аромат незнакомых цветов и под ним — едкая, щекочущая ноздри нотка яда. И звуки. Не тишина. Густой, живой гул леса, но… искаженный. Как будто слушаешь сквозь толщу воды.

Я сделал шаг вперед. Влажная ткань сопротивления исчезла. Сзади раздался глухой стук — стена сомкнулась. Мы были отрезаны.

Я стоял на узкой, едва заметной тропинке, пробитой в буйных, чужеродных зарослях. Высокие, искривленные деревья с черной, пузырящейся корой и листьями, похожими на багровые кинжалы, смыкались над головой, почти не пропуская лилового света Изнанки, который здесь казался еще более призрачным. Воздух висел тяжелым, влажным, ядовитым одеялом. Мои спутники стояли рядом, озираясь с одинаковым выражением ошеломленного ужаса. Даже Григорий выглядел напряженным. Клим уже осматривал периметр, его рука лежала на рукояти ножа.

Тропинка уходила вглубь этого безумного чапараля. Туда, где в густом полумраке мерцали странные грибы, пульсируя слабым фосфоресцирующим светом, где лианы, похожие на жилы, обвивали стволы, а под ногами хрустели не ветки, а что-то хрупкое и хитиновое. Где в густом, ядовито-зеленом тумане между деревьями слышался не то шепот, не то скрежет, не то тихий, безумный смех.

Лес Голосов. Мы вошли. И тропинка перед нами казалась не спасением, а ловушкой, затягивающей в самое нутро кошмара. Первый Город где-то там, в этой гниющей, шепчущей мгле. С ключом. И "другими".

Ну что ж, — подумал я, потирая ноющий синяк от любовных ласк графини. — Поехали.