Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Я смотрю на Малию и вижу, что она не в восторге.

Она стоит в нескольких футах от меня, слушает, как команда объясняет план, но я замечаю, как ее глаза чуть расширяются, а плечи напрягаются: мысль о посадке в вертолет явно пугает ее.

Когда команда заканчивает объяснять, я подхожу к Джеки.

— Привет, — она поворачивается ко мне лицом, наморщив лоб.

— Привет, Коа.

Я смотрю через плечо на Малию, которая, похоже, изо всех сил старается сохранить нейтральное выражение лица, не желая, как обычно, показывать слабость.

— Мы хотим отказаться от этого, — говорю я.

— Нам нужен этот снимок, — говорит она, глядя прямо на Малию через мое плечо. — За него уже заплачено, и он будет выглядеть невероятно. Все должны там быть. Без исключений.

Я сдерживаю гневные слова, которые вертятся у меня на языке.

— Это будет дерьмовый снимок, если мы оба будем выглядеть жалкими.

Джеки хмурится.

— Это угроза?

Я не тороплюсь с ответом, зная, что если разозлю ее, она сделает нам худший монтаж в истории телевидения.

— Как насчет этого, — говорю я, еще раз взглянув на Малию, прежде чем повернуться и посмотреть на Джеки. — Я сделаю все, что нужно, чтобы Мэл не была напугана до смерти, я даже дам вам, ребята, отличный контент для работы над сюжетом, при одном условии.

Ее растущая улыбка слегка ослабевает, прежде чем она сужает глаза, ожидая, что я продолжу.

— Вырежьте сцену, где Малия кричит и плачет в конце соревнований на пляже Беллс. Мы не хотим, чтобы это показывали в эфире.

Джеки на мгновение задумывается над этим, задумчиво постукивая себя по подбородку, а затем протягивает мне руку.

— Договорились.

Я пожимаю ее с благодарной улыбкой, прежде чем вернуться к Малии.

— Готова? — спрашиваю я, шагая перед ней, чтобы закрыть ей вид на вертолет.

Она кивает, заставляя себя улыбнуться, но я вижу страх в ее глазах. С ней не все в порядке, как бы она ни старалась притвориться, что это не так. Я знаю ее слишком хорошо, знаю, что она чувствует себя в ловушке, как будто у нее нет выбора, кроме как согласиться с этим.

Но я также знаю, что дело не только в вертолетной прогулке. Дело в Габриэле.

С тех пор как она выступила на пляже Беллс, избегает Габриэля. Я видел, как это ее задевает, как она несет на себе груз всего этого, пытаясь компенсировать тот единственный неудачный день.

Она отправляется в спортзал еще до того, как я проснусь, уходит, как только прихожу, а потом снова возвращается в конце вечера. Она доводит себя до предела, чтобы этого больше никогда не повторилось.

Теперь, после этого полета на вертолете, я могу сказать, что она не хочет рисковать, чтобы снова вляпаться в дерьмо с ним, даже если это означает противостоять одному из ее самых больших страхов.

Я подхожу к ней ближе, желая что-то сказать, передать, что все будет хорошо. Но прежде чем успеваю заговорить, она поворачивается ко мне с той же принужденной улыбкой, глаза выдают беспокойство, которое она так старательно пытается скрыть.

— Со мной все будет в порядке, — говорит она с легкой дрожью в голосе. — Это всего лишь полет на вертолете, верно? Я же летала на воздушном шаре, значит, и на этом смогу.

Киваю, но внутри мне неспокойно. Я понимаю, что это еще одна экскурсия на высоту, и производственная команда знает о том, как Малия относится к высоте. Такое ощущение, что они делают это специально.

Мне неприятно видеть ее в таком состоянии, но я знаю Малию: если она что-то задумала, ее уже не отговорить.

Помогаю ей подойти к вертолету, наблюдая за тем, как ее свободная рука слишком крепко вцепилась в дверную раму. Она пристегивается, а я занимаю место напротив нее и тоже пристегиваюсь. Мы ждем, пока оператор присоединится к нам, прежде чем роторы вертолета начинают вращаться, прорезая тишину оглушительным ревом.

Вертолет отрывается от земли, она цепляется в плечевые ремни и зажмуривает глаза.

Через несколько секунд вертолет поднимается в воздух, рассекая чистое голубое небо Западной Австралии. Малия так крепко вцепилась в ремни, что костяшки пальцев побелели, а сама она смотрит в окно, ее глаза расширены и полны страха. Я наклоняюсь ближе, пытаясь привлечь внимание.

— Помнишь, как ты уговорила меня залезть на массивное дерево у дома Шреддера? — начинаю я, сохраняя легкий и непринужденный голос.

Малия смотрит на меня, хватка немного ослабевает, она кивает, слабая улыбка дергается в уголках ее губ.

— Да, я помню. Я пыталась выяснить, сможем ли мы заметить «Чокнутый Кокос» оттуда.

Я хихикаю, воспоминания ярко проявляются в моей голове.

— Ты была так сосредоточена на том, чтобы добраться до вершины, но на полпути потеряла опору и упала. Я никогда в жизни не видел, чтобы ты так быстро двигалась.

Она тихо смеется, этот звук немного ослабляет напряжение в воздухе.

— Я пыталась ухватиться за эту дурацкую ветку, но она просто сломалась подо мной. В итоге я получила неприятный порез по бедру. Ты был так напуган.

— Я думал, ты сломаешь все кости в своем теле, — признаюсь я, качая головой и слегка улыбаясь. — Ты напугала меня до смерти.

Ее улыбка становится шире, а страх в глазах смягчается.

— Ты нес меня всю дорогу до моей комнаты. Я уверена, что ты был напуган больше, чем я.

Усмехаюсь, воспоминания согревают мою грудь.

— Наверное, да, — киваю я, — но я уверен, что именно тогда ты начала ненавидеть высоту.

Малия кивает, я наблюдаю, как напряжение полностью исчезает с ее плеч.

— Да, думаю, ты прав.

Мы тихо смеемся, камеры снимают нас, запечатлевая этот момент. Но в кои-то веки меня не волнуют ни они, ни кадры. Я просто счастлив видеть, как она расслабляется, пусть даже ненадолго.

Когда вертолет приземляется, ее хватка на плечевых ремнях наконец полностью ослабевает, цвет возвращается к костяшкам пальцев, она вздыхает с облегчением.

Операторы выпрыгивают первыми, и когда они это делают, она поворачивается ко мне, выражение ее лица мягкое и благодарное.

— Я знаю, что ты делал с этой историей. Спасибо, Коа.

Я улыбаюсь и киваю, но замечаю, что она еще не сдвинулась с места.

— Все в порядке?

Малия качает головой, глядя на свои колени, на которых возится с пальцами.

— Я хотела извиниться за то, что накричала на тебя.

Я присвистываю и сажусь обратно на свое место.

— Неужели Малия Купер извиняется передо мной прямо сейчас? Должно быть, сегодня мой счастливый день.

— Заткнись, — говорит она, нахмурившись. — Вот почему я не извиняюсь.

Хмыкает и встает, берясь за дверную раму вертолета, чтобы выбраться наружу, но я встаю и хватаю ее за руку, мягко притягивая к себе. Поворачивается ко мне лицом, наши тела почти соприкасаются.

— Тебе не нужно извиняться передо мной, принцесса. Я знаю, что ты просто была захвачена моментом.

— Это не делает его нормальным, поэтому я прошу прощения.

Ее глаза блуждают по моему лицу, несколько раз останавливаясь на моих губах, прежде чем она снова находит мои глаза.

— Хорошо, я прощаю тебя. Может быть, ты вернешься к тренировкам со мной по утрам, а не будешь избегать меня теперь?

Она насмехается и закатывает глаза.

— Я не избегала тебя.

Я ухмыляюсь, видя ее белую ложь.

— О, нет, конечно, не избегала.

Прохожу мимо нее, не в силах скрыть ухмылку, когда выхожу из вертолета и протягиваю ей руку. Она колеблется мгновение, затем вставляет свою маленькую, мягкую руку в мою и позволяет мне помочь ей выйти.

Прогресс.

На следующее утро энергия бьет через край — мы готовимся к соревнованиям в Маргарет-Ривер. Здешние волны легендарны, мощны и непредсказуемы.

Габриэль рассказал нам, что в хороший день волны здесь могут достигать пятнадцати футов.

Сегодня мужчины соревнуются первыми.