Странный приятель. Тайна Врат - Егор Чекрыгин

– Ставят парус! – чуть ли не в панике прокричал боцман, но Ренки понял, что это была скорее боязнь упустить добычу, чем страх погибнуть. – Эй, там, на руле, привестись круче к ветру, шкоты тяни. Не извольте беспокоиться, капитан, – продолжил он, объясняя свои действия ничего не понимающему в этих объяснениях Ренки. – Сейчас немного пройдем этим галсом, а потом увалимся аккурат в фордевинд, никуда они от нас не денутся!

Ренки хватило сдержанности не требовать «перевода», а только молча кивнуть головой. Torpeda сначала ушла куда-то в сторону, потом вдруг развернулась и, словно гончая, бросилась на отходящий от причала шлюп.

– Приготовиться! – скомандовал Ренки, поняв, что наконец подошло его время. – Подсыпать полки, фитили раздуть, штыки примкнуть, готовить кошки!

Со шлюпа раздался нестройный мушкетный залп, щека и плечо Ренки внезапно оросились чьими-то выбитыми пулей мозгами и кровью. Кто-то истошно закричал, кто-то упал в воду. Но на это уже не обращали внимания. Отчаянно лавируя, суденышко подошло к шлюпу, и на высокий борт снизу полетело сразу чуть ли не десять крюков.

– Вперед! – заорал Ренки и, сам не ожидая от себя такой ловкости, запрыгнул на фальшборт torpeda, а с него перемахнул на палубу шлюпа.

И сразу пришлось пустить в ход пистолет и шпагу, выстрелом и несколькими стремительными ударами очистить пространство вокруг себя и пробиваться дальше от борта, чтобы освободить место другим нападающим.

Тооредаанцев на палубе шлюпа становилось все больше и больше. Первыми на борту, как более опытные, оказались моряки, а за ними подтянулись и гренадеры Шестого полка.

Враг предпринял отчаянную попытку сбросить абордажников за борт и ринулся в атаку. На какое-то мгновение началась такая давка, что Ренки потерял возможность работать шпагой и схватился за кинжал.

Впоследствии он с некоторым стыдом вспоминал, что в первые минуты абордажа повел себя не столько как командир, сколько как простой рубака. Лишь удар под ребра, к счастью, локтем, а не клинком, жутко болезненный, привел юного «адмирала» в разум.

– Гренадеры, стройся! – приказал он, указывая шпагой направление будущей шеренги. – Полки открыть! Целься! Флот, на колено! Пли! В штыки!

Даже не проверяя, все ли флотские, дравшиеся впереди, успели присесть, Ренки кинул своих гренадеров сквозь клубы дыма в отчаянную штыковую атаку.

– Боцман Ладиик! – рявкнул он, стараясь перекричать шум рукопашной свалки. – Займись теми, что наверху. Воспользуйся пистолетами!

Ладиик не откликнулся, но несколько моряков вышли из драки и полезли на мачты, сбивать тех кредонцев, что пытались обстреливать атакующих тооредаанцев сверху. А Ренки, не придумав больше ничего умного, снова ринулся в гущу боя, выбрав своей целью группу офицеров противника, которые пытались организовать своих людей для обороны.

За спиной опять раздался жуткий грохот, и шлюп дернулся, словно бы пытаясь выпрыгнуть из ставшего таким небезопасным океана, а палуба ударила по ногам, будто желая отомстить всем этим человечкам, вот уже который год топчущим ее и заливающим кровью. Еще один кредонский великан исчез в роскошном по своей красоте и жути огненном кусте. Почти все стоявшие на палубе шлюпа попадали. Ренки швырнуло куда-то вперед и хорошенько приложило грудью о мачту, благодаря чему он удержался на ногах, но, кажется, на долю секунды потерял сознание.

– Вперед! – хотел прокричать он, но из горла лишь вырвалось странное сипение, зато рука привычно ткнула шпагой кредонского морского пехотинца, пытавшегося встать на ноги. – Вперед! – просипел он чуть громче, с трудом отдирая себя от мачты и шатающейся походкой идя на противника.

Шпага, казалось, весила больше целого шлюпа, а движения были медленными и неловкими, словно у новичка. Но, к счастью для Ренки, пока все, кто вставал у него на пути, видимо, были не в лучшем состоянии. По крайней мере, он вышел победителем еще из трех скоротечных схваток.

Так он подошел к группе офицеров и уткнулся взглядом в пистолет, направленный прямо ему в лицо. Скрежет колеса, искры, летящие на полку… Осечка. Удар шпагой. Точное попадание…

Отбить в сторону летящий клинок. Выпад навстречу. Тело знает, что надо делать, лучше, чем ум, пребывающий все еще в несколько заторможенном состоянии. Скользящий уход вращением через спину, атака с другого угла. Кончик шпаги входит в горло не более чем на длину мизинца. Этого достаточно. Резкий бросок влево, укол в держащую клинок руку. Быстрый удар с подшагом в бок. Атака в голову, ноги, живот…

– Сударь, я сдаюсь! Примите мою шпагу.

Ренки, конечно, хотелось бы думать, что это его удаль принудила кредонского капитана к сдаче. Но, быстро оглядевшись, он понял, что это не так. Через противоположный борт лезли абордажники, подошедшие на шлюпках и незадействованных брандерах. У кредонцев не осталось ни единого шанса.

– Прикажите своим людям сдаться, – сказал он, забирая шпагу у капитана. – Боцман Ладиик! Боцман! …Небесный Верблюд! Где он?

– Убили его, ваша милость, – раздался чей-то голос. – Как раз когда на борт полез…

– Жаль, – пробормотал Ренки, чувствуя истинную скорбь по этому человеку, ставшему ему за последние несколько недель верным помощником. – Боцман Мидгшаа? Кто из старших остался в живых? Прими команду. Надо отвести корабль подальше от берега. Сержант Доод, займись пленными. Йоовик, на тебе раненые. Наших на корму, кредонцев гони на бак. Офицеров отдельно! Что-то мне как-то… Дай-ка я присяду…

Глава 4

– Сударь, вы конечно же герой, однако, если хотите дожить до тридцати, вам стоит снизить накал своего героизма! Вы только посмотрите на этот синяк! Чудовищно!!! И ребра наверняка треснули… Ну-ка. Знакомая «кираса», а? Надевайте!

– Оу Мавиинг, – прохрипел Ренки, надевая специальный корсет, в котором уже успел «покрасоваться» полтора года назад. – Пожалуйста, скажите, как там оу Готор?

– Ох, – тяжело вздохнул полковой лекарь Шестого Гренадерского полка оу Мавиинг. – Увы, Ренки, но это тот самый случай, когда, скорее, стоит обратиться к заступничеству богов. Все, что мог, я сделал, а дальше уже их воля…

– Может, надо…

– Не надо! – оборвал Ренки лекарь. – От вашей компании я уже и так получил немало, так что не вздумай об этом даже и речь вести. Да и вообще! Захват целого форта – а у меня всего шесть десятков пациентов, и убито человек тридцать. Где это видано? Человека, сделавшего возможной такую победу, любой уважающий себя лекарь будет лечить лучше, чем собственных детей! У тебя вон и то потерь больше. Хотя, конечно, пусть Небесный Верблюд тяпнет меня за задницу, если вы оба не совершили настоящее чудо! Как я слышал, оу Дезгоот сейчас принимает капитуляцию остатков гарнизона Лиригиса. Полагаю, в ближайшее время он станет генералом, а достопочтенный оу Крааст сотрет все свои зубы, скрипя ими от досады и ненависти!

– Так что там оу Готор? – продолжал настаивать Ренки.

– Плох твой оу Готор, – опять помрачнел оу Мавиинг. – Я велю принести в его палатку еще одну койку, если ты хочешь находиться с ним рядом… Но только пообещай мне, что будешь лежать. Твои трещины в ребрах – отнюдь не игрушка. Да и головой ты, кажется, тоже неплохо приложился.

– Дык мы же это… – виноватым голосом бормотал Дроут, смотря на Ренки какими-то несчастно-испуганными глазами. – Поначалу-то все нормально шло. По той траншее, что скрытно копали, аккурат к самому рву подобрались. В нас даже никто и не выстрелил ни разу. А как у вас, значит, заваруха началась, мы, как учили, фашины в ров, лестницы к стене, да и наверх. Кредонцы только и успели, что рты разинуть. Они-то все больше в сторону моря глядели. Первая группа залезла прямиком на стену, кусок стены заняли, начали остальных поджидать. Кто по окопу, а кто и по верху пробежал. У кредонцев-то на всей стене ни одной пушки не осталось. Ты бы видел, как мы их лихо своей артиллерией раньше посбивали. Полковник-пушкарь еще все Готора к себе зазывал, обещал ему разом майорский чин. Потому как и позиция оборудована дюже ладно, да и вообще… Жаль, ты не видел… Пальба тогда жуткая шла. Против наших трех пушечек, что генерал выделил, у них десяток стоял. Тока они палят, да ядра все либо в землю, либо куда-то в сторону уходят, об вал ударившись. Влезли мы, значит, на стену без единой потери, только сопляк один из Шестой роты умудрился ногу сломать, с лестницы сверзившись. Ну, залезли и давай так живенько расходиться в стороны. Все как учили: пять человек впереди идут, десяток их сзади пальбой да гранатами прикрывает, ежели вражина где намертво встать попытается. Легко так шли, даром, что ли, точно такую же стенку, тока пониже совсем, возвели в лагере и почитай каждый день тренировались. Все ключевые, как говорит Готор, точки обороны заняли: лестницы, что на стену вели, бастионы, переходы… Ну а потом как раз светать начало, и форт перед нами как на ладошке. Мы вниз гранаты да залп, гранаты да залп… Они с открытого места в казармы отошли да там заперлись. А нас ведь Готор как учил? Двое прикладами да ломиками специальными на окнах ставни выбивают, а еще трое с гранатами рядом стоят. Окно выбили, гранаты бросили. И десяток, что сзади прикрывал, в то окошечко по спинам тройки лезет. В общем, так и получилось, что солнышко еще и до половины из-за горизонта не вылезло, а форт уже в наших руках был, тока успевай пленных вязать. Лишь вот в башне центральной еще отряд кредонцев заперся, по большей части офицеры… Из бойниц палили, от нас отстреливаться пытались. А бойницы те высоко, не то что в казармах. Гранату не забросишь. А дверь, я потом глядел, из вот такенных дубовых досок сколочена. Ее не то что прикладом – и бревном не сразу вышибешь. Ну Готор и говорит: «Тащите порох, бочонок-другой, сейчас мы дверку ентим ключиком открывать будем». Гаарз ему еще говорит: «Давай я! Дело-то знакомое». Ну а Готор, ты ж его знаешь: «Тут не все так просто. Правильно расположить надо да шнуры закрепить». Вот сам и полез, сам установил, сам фитиль вставил, сам поджег… Уже отбегать начал, да тут пуля в ногу. Он упал, а ему еще одну – аккурат в голову. Сюда вот, между виском и глазом вошла да с обратной стороны вышла, почитай, точно там же. Мы с Киншаа к нему, до взрыва от двери оттащить успели, да сразу на носилки, и каторжников-санитаров не дожидаючись – к лекарю. Тот всю солдатню пораненную из палатки долой и его первым делом обихаживать начал. А потом выходит и говорит: «Что мог – сделал, а дальше уж богам молитесь. Спина у Небесного Верблюда крепкая, авось вывезет, скотина!» А офицеров тех в башне наши ребята всех на штыки подняли. Больно уж за Готора обиделись.