Князь Никто - Саша Фишер

уже давно пали. Разлетелись бы под натиском жрицы Черной Троицы, как хрустальный фужер от высокой ноты.

Отступила. Отвела взгляд своих чудовищных черных глаз. Но руку мою не отпустила.

— Так кто ты такой? — повторила она.

— Что значит, кто такой? — решил сыграть дурачка я. Просто чтобы оттянуть время. Прежде чем переходить в наступление, нужно все–таки понять, какими аргументами она располагает. Только лишь житейская проницательность и обостренное злыми старухами чутье? — Это же я. Демьян Найденов. Чижик или Ворона, как тебе больше нравится…

— Я знаю Чижика с самого рождения, — глаза Соньки стали похожи на узкие щелочки. — Ты кто угодно, только не он. Он бы кинулся в драку при одном упоминании матери. А ты обрадовался, просиял, как начищенный пятак.

— Случается, знаешь ли, переоценка ценностей… — неопределенно ответил я.

— Он не смог бы сопротивляться, — уголки ее тонких губ слегка дернулись.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — я гордо вздернул подбородок. Мое подростковое тело слишком волновалось, сердце заколотилось, пальцы начали отчетливо подрагивать. Прежний я боялся Соньку. Но показывать ей это я не собирался. Собственно, я отпирался, только чтобы понимать, с чем я все–таки имею дело. Возможно, чтобы усыпить ее бдительность, мне следовало бы начать хныкать, канючить и ползать перед ней на коленях.

— Ты думаешь, я жалею о маленьком говнюке? — усмехнулась Сонька. — Ничуть. Этот паршивец спустил бы на меня цепных псов Всеблагого Отца, если бы его хоть кто–то воспринимал всерьез.

Я промолчал. Очень соблазнительно было поверить в ее слова сейчас, но это вполне могло быть уловкой, чтобы вывести меня на чистую воду. А точно определить, правду она говорит или лжет, ее морщинистые покровительницы хранят ее не менее надежно, чем мои. Меня так и подмывало начать задавать вопросы. Спросить о своей матери. Вежливо прощупать вопрос о так необходимой мне сейчас услуге. Но открывать рот я не торопился, пока до конца не понял отношения этой женщины. С ней нужно быть ох каким осторожным! Она может стать хоть и опасным, но незаменимым союзником, но как враг она способна на такие немыслимые каверзы, что и представить сложно.

— Я давно подозревала, что ты какой–то дворянский бастард… — Сонька отпустила мою руку и подошла к груженой трупами телеге. На меня она больше не смотрела. — Есть что–то такое в лице… Как его грязью ни замазывай. Так ты знаешь, кто твой отец?

— Сонька… — начал я, потому что вечно отмалчиваться все равно не получится. Так или иначе мне придется затеять нужный мне разговор. — Со мной случилось что–то странное…

— Да что ты говоришь?! — с поддельным удивлением воскликнула она. Коснувшись пальцем носа одного из трупов. Ни тени брезгливости или страха. С другой стороны, что еще можно ожидать от женщины, которая носит бусы из человеческих костей?

— Кажется, я стукнулся головой и потерял сознание, — неуверенным тоном начал я. — А когда очнулся, то понял, что ничего не помню. Кто я, чем занимаюсь… Но рассказывать Пугалу ничего не стал, чтобы он не сплавил меня в желтый дом. Сделал вид, что все по–прежнему. Как–то подстроился. Пугало поверил. Рубина вроде тоже поверила. А вот тебя провести мне не удалось.

— Ну–ну… — Сонька склонила голову на бок, с весьма ироничным видом. Не похоже, чтобы она мне верила. — И откуда же ты узнал, что тебя зовут Демьян?

— В паспорте прочитал, — быстро ответил я. — Подгадал момент, когда Пугала дома не было, и…

— Чижик никогда не умел читать! — длинные пальцы Соньки замерли над исправленным лицом Пугала. Между бровей пролегла тонкая морщинка недоумения.

— Значит ты права, и я больше не Чижик, — зло бросил я. Нужно было немедленно отвлечь ее от трупов на телеге! Не хватало еще, чтобы она каким–нибудь хитрым черномагическим финтом свела на нет результаты, которые мне так дорого стоили. — И еще я теперь могу вот так…

Я медленно свел ладони перед своим лицом, едва заметно пошевелил губами, и между руками заплясали тонкие голубоватые молнии. Это были не молнии, конечно. И даже не искры. Просто светящееся подобие. Иллюзия, лишь слегка холодившая ладони. Но нужный эффект этот финт возымел, Сонька оставила трупы в покое и шагнула ко мне. Ирония и настороженность в ее взгляде сменилась на любопытство пополам с опасением. Она может быть сколь угодно знающей и проницательной, но вряд ли ей известно, что магия в аристократах сама по себе проснуться не может. Не бывает так, чтобы ударился головой и проснулся с могуществом. На каждом этапе требовался сложный ритуалы инициации, а потом — долгие часы зубрежки и тренировок. Так то в каком–то смысле «заделать» бастарда с простолюдинкой было совершенно безопасно. Если его не извлечь из трущоб и не обучить, то он так и останется ничем и никем. Но сказки, конечно, ходили всякие. И сами аристократы не спешили разубеждать плебс в их несоответствии действительности.

— Значит не врала твоя мать все–таки… — в темных колодцах глаз Соньки отражались отблески пробегающих между моими ладонями молний.

— Послушай… — я опустил руки, и искристое сияние погасло. — Мне нужна помощь. Очень нужна. Только сейчас мне очень надо закончить работу. Если я не отвезу трупы в котельную, то к утру они начнут страшно вонять. Кроме того, вон тот в тряпках, кажется, умер от холеры…

— От самогона он умер, — уголки губ Соньки снова дрогнули. — И что же за помощь тебе нужна?

— Сонечка, милая, я клянусь, что расскажу тебе все, — взмолился я, глядя на нее снизу вверх. — Только давай не прямо сейчас, а? Если я опоздаю, то…

— А куда делся Пугало? — перебила меня женщина.

— В Петергоф с утра уехал, — брякнул я.

— В Петергоф? — брови Соньки опять сошлись на переносице.

— Да не знаю я, куда он делся! — почти выкрикнул я, позволив эмоциям подросткового тела взять верх над своими. — И мне плевать, если честно. Чем меньше его вижу, тем меньше затрещин получаю. Так я приду к тебе вечером?

— Приходи, — она медленно, как бы нехотя, кивнула. — Только заходи со стороны кухни, а не в главный вход. Вечером у Рубины самая гульба начинается.

— Заметано, — торопливо покивал я, почти выталкивая Соньку за дверь.

— Так ты все–таки знаешь, кто твой отец? — она успела подставить ногу, прежде чем я захлопнул дверь.

— Знаю, — буркнул я. Даже если я сейчас скажу ей свою фамилию, ничего