После развода: в постели с врагом - Лена Тэсс

Я улыбнулась и не стала уточнять сколько раз в ворота попали, ведь сын так радовался своим достижением.

- Дава, я очень тобой горжусь, здорово, что в этой школе ты смог так быстро с кем-то подружится.

В другом городе у него не заладились отношения с одноклассниками и в какой-то момент я даже переживала, что нам придется уехать раньше, чем планировалось.

- Вот бы папа был здесь. Я бы ему все рассказал, - следующие слова сына быстро привели меня в чувство и острой иглой впились под ребра. - Как думаешь, мамочка, ему бы это понравилось?

В словах Давида было столько надежды. Он мало помнил Тиграна, потому что мало видел его. Плохое как часто бывает стерлось из детской памяти, оставив место для хорошего. Давид помнил, как отец купил ему лошадь. Но забыл, как рыдал, после того, как Тигран сказал ему, что он безнадежен и велел продать скакуна.

“Если ты не станешь лучшим, то значит не станешь никем”.

Давид помнил, с каким размахом папа отмечал его дни рождения, но забыл, что на этих праздниках никогда не было его друзей.

А еще он помнил, что я часто плакала. Но забыл, или даже не знал, почему.

Я тряхнула головой.

- Он был бы счастлив, - стараясь придать голосу чуть больше, чем просто стальной холод, отозвалась на последний вопрос и потрепала Давида по волосам. - Засыпай, а я еще пойду приберусь на кухне.

Натянув одеяло сыну до подбородке и выключив свет я закрыла дверь в нашу спальню.

Комната была небольшой, но уютной и к счастью нам не приходилось спать на раскладном диване, как в предыдущих местах проживания.

На кухне я прибралась быстро, остатки ужина - макароны по-флотски - поставила в холодильник, может быть они заинтересуют хозяина, который так и оставался немногословным и почти невидимым. С одной стороны его отстраненность и полное нежелание хоть как-то с нами взаимодействовать раздражала, с другой - радовала.

Он странный и дикий.

Я не знала, что именно “девки”, как выразилась Нина, нашли в Захаре Горине, но видимо они оценивали его молчаливый брутальный вид. Когда этот егерь открывал рот оттуда сыпался только мусор.

Тряхнув головой я постаралась выкинуть ненужные мысли и отправилась в душ. Мылась быстро, чтобы не тратить слишком много горячей воды. Нанесла на волосы масло и вышла из кабинки, подхватив небольшое полотенце.

Как только вода стихла, вокруг меня снова воцарилась тишина. Так происходило каждый вечер, когда Давид уже засыпал, а я еще никак не могла улечься. Тишина меня пугала, как некоторых пугает темнота. Она была жуткой, звенящей и давила со всех сторон. Я набирала в легкие воздуха и тяжело вздыхала, чтобы слышать хотя бы себя. Иногда подпевала себе под нос и громко шлепала босыми ногами по полу, когда шла к холодильнику, чтобы выпить сок.

Прямо как сейчас. В одном полотенце, с распущенными, мокрыми волосами, которые уже закрывали лопатки, я гуляла по спящему дому.

В большой комнате, которая выполняла роль столовой и гостиной оставался гореть только один настенный бра, не слишком яркий, но и не настолько тусклый, чтобы не ориентироваться в пространстве.

Все было как обычно, и все же сделав несколько шагов я замерла на месте, почувствовав как меня прошибло током. Так бывает, когда кто-то пристально на тебя смотрит. От страха я оцепенела, пальцы непроизвольно сжались в кулак, ведь мне казалось, что на меня сейчас вот-вот нападут.

Мне пришлось обернуться и убедиться, что с инстинктами у меня все хорошо, а вот нервы нужно подлечить.

На диване сидел Захар Горин. Тихо, молча, с телефоном в руках. На гаджете давно погас экран, а мужчина пристально разглядывал меня.

Я кошкой бросилась за стол, чтобы тот скрыл хотя бы ноги, потому что полотенце с этой функцией не справлялось. От ужаса и стыда мое лицо залило краской. На меня не просто смотрели. Меня пожирали взглядом.

- Красивый танец, - спокойно бросил Захар.

- Я не знала, что не одна дома.

Если бы не диван, перекрывший мне дорогу, я бы уже убежала в спальню. А так, приходилось мяться за столом, стараясь повыше натянуть полотенце.

- Если ты думаешь, что в арендную плату входят какие-то дополнительные услуги со стороны хозяина дома, то ошибаешься, - наконец-то выдавил он. Голос холодный, слова как камни безжалостно били по гордости.

- А мне кажется я переплачиваю и довольно сильно.

Горин приподнял одну бровь и медленно поднялся на ноги.

Даже встань я на десятисантиметровые шпильки то едва ли доходила ему ростом по подбородок. Он был высоким и… большим.

- Еще немного и я начну вводить систему штрафов.

Что он несет?

- За что? - возмутилась я, шипя на мужчину, чтобы не разбудить спящего сына, и вздернула нос.

- За испорченную посуду, раз. - Он медленно прошелся по комнате и остановился напротив стола, по другую от меня сторону. Теперь нас разделяли жалкие сантиметры. - За нарушение тишины в доме, два. За неприличный вид, три.

- За самодурство тут тоже штрафы выписывают? А то у тебя был бы самый большой! - Я и не заметила, как перестала «выкать».

Мы стояли друг напротив друга скрестив взгляды словно рапиры. Я не боялась Захара, хотя стоило бы. Он выглядел… опасным.

И вероятно, я сошла с ума, раз находила это привлекательным.

Он него пахло лесом и костром. Настоящей мужской первобытной силой.

И только когда Захар наклонился ниже, я уловила запах алкоголя. Конечно, он пьян, и это многое объясняет.

Я ненавидела пьяных, боялась и пыталась избегать общения с ними. И хоть Горин держал себя в руках, черт знает, что ему втемяшится в голову уже через секунду.

Мне стоило уносить ноги самой. Прямо сейчас. Спрятаться за дверь и закрыть ее на все засовы, но я приросла к месту и не двигалась, словно мотылек, который вот-вот кинется к языкам пламени.

- Спать иди, - наконец произнес он, отходя на два шага назад. Шел ровно, не шатаясь, будто я только что придумала себе слабый запах виски, исходящий от мужчины. И уже когда я решила, что все закончилось, Захар обернулся и полоснул по мне ледяным взглядом. - Не жмись ты так. И не бойся. Я тебя не