Проклятье Вейссеров - Роман Малахов

на временную службу Гильдии, что вызвало лишь кривую усмешку — совсем недавно ему презрительно отказали в этом, сославшись на мнимую ненадежность обедневшего отпрыска некогда могучей семьи. Траверс, в свою очередь, поразился эквилибристике истории — во время командировок для обстоятельного ремонта сельскохозяйственной техники здешнего агрокомплекса, он останавливался для проживания в гостинице местной «селекционной зоны». С другой стороны, у материи реальной жизни не наблюдалось бесконечных слоев, и, учитывая беспрецедентную скорость перехода средневековой Твердыни в будущее, названия городов и имена известных людей часто нагромождались друг на друга причудливым хаосом.

После размещения в тесной, но поразительно чистой клетушке, Ральф принялся облачаться — скоро был запланирован общий смотр, и молодой рыцарь намеревался предстать во всем великолепии ремесленного мастерства покинутой им страны. Без ловких пальцев разговорчивого Швабса облачение в латы заняло куда больше времени, а также заставило позабывшего о тренировках Ральфа взмокнуть. В любом случае, потраченные усилия окупились сторицей — лязгающая статуя, облитая сталью, размеренно двигалась к плацу квартала, приковывая удивленные и завистливые взгляды будущих сослуживцев. Вейссер сразу правильно и максимально открыто расставил акценты, отгородив себя от остальной массы куда менее обеспеченных наемников. Траверс скривился в презрительной улыбке, получив очередное подтверждение того, что предок являлся рабом примитивных мотивов, роднящих его, скорее, с необычайно развитым приматом. Однако сознательный человек из будущего не мог не признать возобладавшего эффекта — теперь Ральф имел все основания рассчитывать на куда более щедрое содержание.

Прим. На рисунке изображены Ральф в полном снаряжении и начальник охраны Крайнер.

— Нихера себе, как ты один во все это залез? — удивленно вопрошал Крайнер, не скрывавший удовлетворения качеством пополнения охраны.

— Богатый опыт, — задорно ответил Ральф сквозь лицевой вырез шлема. Вейссер явственно ощущал тяжесть брони, еще недавно сидевшей на нем подобно второй коже. Увы, неумеренные возлияния и близость с массой женщин высосали из молодого раба приземленных удовольствий некогда прекрасную физическую форму.

— Обосраться, какие они дорогие, да? — кивнул Крайнер на тускло поблескивающие части лат, кое-где несущие следы наиболее верной спутницы железа — коррозии.

— Да уж, совсем не дешевые. И еще надо учесть, что турнирный шлем я заложил в Гильдии, когда добивал цену билета, — искренно сокрушался Ральф.

— Ну, зато доехал! — Крайнер легонько щелкнул рыцаря пластинчатой перчаткой по поверхности наплечника, похожего на короткий отрезок трубы, — Ладно, пошли строиться, чо лясы точить!

Обязательный смотр не занял большого количества времени — в Гильдии ценили оперативность, однако Ральф сумел в подробностях рассмотреть экипировку людей, с которыми ему довольно скоро предстоит разделить не только строй, но и опасности боя. «В целом, ничего нового» — сухо подытожил Вейссер, касаясь глазами вездесущих на севере бригандин, отдельных наголенников, наручей, кольчатых рукавов с юбками, относительно дешевых пластинчатых перчаток и редких чешуйчатых доспехов, гораздо сильнее востребованных на юге. Ополчение городов Вейтендайля в массе несло на себе куда больше сплошных доспехов, и экипировалось заметно богаче. Однако это могло выступить откровением лишь для самых наивных и не знакомых с жизненными реалиями людей. К счастью, Вейссер не входил в круг оторванных от действительности, и твердо решил возобновить тренировки, выгоняя из тела последствия недавней порочной жизни. В этом его всемерно, пусть и беззвучно поддержал потомок, лишенный права голоса — физические нагрузки занимали немалую часть существования Траверса. За все время, проведенное в качестве свидетеля подробностей чужой и чуждой жизни, Траверс не так часто мог мысленно выразить одобрение действиям и поступкам предка. Пока Ральф лишь стабильно формировал пренебрежение к себе со стороны Вайса…

Поговорив с Крайнером и уклончиво описав свои затруднения, Ральф сумел убедить начальника охраны распорядиться о предоставлении бывшему рыцарю увеличенного рациона, как необходимого подспорья в предстоящих тренировках. Вейссер сосредоточился на упражнениях, поскольку такая занятость позволяла ему ускользать из мучительной хватки рефлексии и переживаний о содеянном. Ральф держался обособленно — потомка действительно богатого рода не интересовали «друзья» из простонародья. Траверс не наблюдал здесь презрения или надменности, как таковой. Скорее, Ральфа банально не интересовали простые разговоры и простые радости столь же простых людей. Хотя, по убеждению Вайса, его предок сам являлся эталонным рабом дофамина и жертвой животных желаний, в омуте которых он чуть не растворился без остатка, вместо осмысленной борьбы с ними под знаменем умеренности. Впрочем, упорные тренировки, так или иначе, сблизили сознание Траверса и Ральфа литрами пролитого пота и тысячами тяжелых входов — городской рыцарь возвращал себе кондиции, позволявшие ему в прошлой жизни считаться одним из лучших латников Рейнеля.

Траверс и сам держал в ящике с секретами одну весьма нелицеприятную историю, связанную с развитием мускулов и обретению впечатляющей физической формы. В нынешней действительности Твердыни дейнезианцы всемерно поддерживали культуру тела. Более того, они являлись поразительно сильными существами, в разы превосходящими среднего человека за счет поколений селекции, тяжелейших гимнастических тренировок и хирургически усовершенствованного опорно-двигательного аппарата. Иначе говоря, все досужие сравнения этих впечатляющих «хозяев» планеты с ожившими машинами имели под собой фундаментальные основания. Притом, дейнезианцы отличались неприятием любого профессионального спорта, категорически запрещая его в качестве основной деятельности человека. Разумеется, Траверс старался не отставать от людей, выбранных им в качестве эталона отношения к жизни и устремлений. Благо, генетика мужчины и без того наделила его редкими пропорциями, крепкими сухожилиями, а также даром быстро набирать силовые показатели без активного роста мышечной массы. Траверс, испещренный сотнями прожилок, коими рассыпались мускулы под тонкой кожей при каждом движении, какое-то время «работал» в настоящем логове низкопробного порока, пытаясь побороть свое проклятье наиболее верными способами. Он… выступал в одном из стриптиз-клубов «общей зоны» Грейссена, бесхитростно демонстрируя визжащим от восторга женщинам наборы силовых упражнений на полированной трубе из высоколегированной стали. К великому огорчению Траверса, проклятье, что преследовало его незримой стеной, безжалостно отделявшей Вайса от восхищенных женщин, оказалось сильнее, и мужчина не сумел реализовать истошный визг намечавшихся поклонниц в нечто большее. Личная жизнь Траверса, фактически, «жизнью» не являлась, походя на зону отчуждения. Тотальная безвыходность ситуации привела его на порог дома гадалки, которая, к собственному шоку, погрузила клиента в прошлое столь глубоко, что теперь и сама не знала, как вернуть Вайса в настоящий мир. Откровенно говоря, Траверс до сих пор ощущал, как тлел внутри него глубоко затаенный стыд, сопровождавший те немногочисленные выступления. Житель «селекционной зоны» сильно рисковал, добровольно спускаясь на несколько эволюционных ступеней, как сказал бы его друг Поль. К счастью, тактичный, и в целом скупой на эмоции дейнезианец, ни разу не продемонстрировал осведомленность о «вынужденных шалостях» Траверса, видимо, предоставляя тому возможность сделать все нужные выводы самостоятельно.

Тренировки Ральфа носили