Две возможности - Эллери Квин

— Думаете, это как-то связано с его исчезновением, мистер Квин?

— Не знаю, но постараюсь узнать.

— Это, безусловно, не так, иначе я давно бы посоветовал моему клиенту сообщить обо всем в полицию… — Адвокат вытер вспотевший затылок носовым платком из ирландского льна.

— Где же эти деньги, Холдерфилд?

Маленький человечек вскочил на ноги.

— Что за чертовщина! — воскликнул он. — Сам не знаю, зачем я влез в эту историю. Хотел доставить клиенту удовольствие… Спустя несколько дней после того, как доктор Додд позвонил мне, и я вручил Эндерсону конверт с деньгами, Эндерсон снова пришел ко мне с конвертом.

— Сюда? В ваш офис? — резко осведомился Эллери.

— Вот именно!

— С тем же конвертом?

— С тем же — с моим штемпелем. Но он был заклеен скотчем и дважды запечатан сургучом. Когда я вручал ему конверт, он не был запечатан.

— Значит, во время второго визита Эндерсона вы не видели, что в конверте лежат деньги?

— Не видел. Но они были там — в двадцати-, пятидесяти- и стодолларовых купюрах — конверт был набит ими до отказа. Кроме того, это подтвердил сам Эндерсон. Он сказал, что боится и прятать деньги, и таскать их с собой, поэтому попросил, чтобы я хранил их у себя, покуда он не докажет, что на что-то годен — нечто в этом роде. — Лицо Холдерфилда приобрело выражение крайнего недовольства. — Я пытался с ним спорить, спрашивал, почему он не положил деньги в банк, но Эндерсон сказал, что, если с ним что-нибудь произойдет, с деньгами начнется юридическая путаница, а ему бы хотелось поместить их туда, откуда можно будет взять их без лишней суеты. Он попросил меня положить деньги в сейф моего офиса. Ну, в тот день я был очень занят, меня ждали посетители, поэтому я сразу согласился. Эндерсон передал мне конверт, и я видел, как он написал на нем: «Если что-нибудь случится с Томасом Харди Эндерсоном, этот конверт следует вручить Николу Жакару».

— Нику Жакару?!

— Совершенно верно.

— Вы уже второй раз упоминаете, как Эндерсон говорил, будто с ним может что-то произойти. Не знаете, что именно?

— Понятия не имею. Это походило на составление завещания. Он велел распорядиться его деньгами в случае, если…

— Но почему Жакару?

— Из всех людей, — добавила Рима. Ее глаза были печальными.

Холдерфилд пожал плечами:

— Я не спрашивал его, и он не объяснял. Просто сказал, что в конверт вложены инструкции Жакару, как поступить с деньгами. Мне самому показался странным его выбор, но я уже говорил, что был занят, поэтому положил конверт в сейф, и Эндерсон ушел. — Адвокат снова воспользовался носовым платком. — Ну, пальто и шляпа Эндерсона на скале Малютки Пруди, в то время как сам он исчез, определенно служили признаком того, что с Эндерсоном «что-то произошло», поэтому я известил Ника Жакара, он зашел ко мне в офис, и я вручил ему конверт. У меня имеется расписка Жакара, — быстро добавил Холдерфилд, — так что все в ажуре, как говорят местные деревенщины.

— Могу я взять эту расписку?

— Не хочу казаться невежливым, мистер Квин, но она — единственное доказательство того, что я отдал Жакару конверт.

— В таком случае могу я взглянуть на нее?

— Расписка в сейфе, а я с минуты на минуту жду клиента…

— Допустим, — кивнул Эллери. — Однако все не настолько «в ажуре», как вы стараетесь меня убедить, Холдерфилд. Прежде всего, в тот момент, когда вы услышали о смерти Эндерсона…

— Исчезновении, — быстро поправил адвокат.

— …вы должны были отнести расписку Дейкину и рассказать ему обо всем.

— Не совсем, — возразил Холдерфилд. — Деньги касаются моего клиента и могли вовлечь его в неприятности. А долг перед клиентом у меня на первом месте.

— На первом месте, Холдерфилд, долг перед законом.

— Идти в полицию должен был мой клиент, если считал это нужным, а если нет, то мой долг адвоката — поддерживать его.

— Ваш долг адвоката состоит в том, чтобы посоветовать клиенту в подобной ситуации пойти в полицию, и вы отлично это знаете. А кроме того, вы, безусловно, не имели права отдавать конверт Жакару или кому-либо еще. Это важная улика в расследовании убийства. Эндерсон погиб в результате преступного нападения…

— Докажите это! — с торжеством прервал Холдерфилд. — Докажите, что Эндерсон был убит. Все знают только то, что он исчез. Нет ни единого доказательства чего-либо иного. Я хранил конверт в качестве доверенного лица. У меня были инструкции: если что-то случится с Эндерсоном, передать конверт Николу Жакару. «И мне нет дела, почему», как говорит поэт, мистер Квин.

— Что вы хотели сделать и сделали, — сказал Эллери, вставая, — это как можно скорее избавиться от конверта. Вы сели в лужу, Холдерфилд, — мы оба это знаем, и никакое ваше крючкотворство не в силах изменить этот факт.

Отис Холдерфилд побледнел, но Эллери не мог понять, от страха или от гнева. Адвокат беспокойно кривил нижнюю губу и вертел на толстом пальце кольцо с бриллиантом. Эллери решил, что это подходящий момент для стандартного вопроса.

— Кстати, о конвертах, Холдерфилд, вы не посылали мне недавно писем?

— Я? Посылал вам письма?

— Да.

— Если вы получили письма на моей бумаге, — заявил адвокат, — то это подделки. Никогда в жизни я вам не писал. И вы не можете доказать обратное!

— Вашего отрицания вполне достаточно, — вздохнул Эллери, кивая Риме. — Между прочим, Холдерфилд, — он задержал Риму в дверях, — как вышло, что Люк Мак-Кэби поручил вам составить его завещание?

Маленький человечек, побагровев, вскочил со стула.

— А что в этом плохого?! — возмущенно воскликнул он.

— Я не сказал, что в этом есть что-то плохое. Но почему Мак-Кэби обратился именно к вам?

— Мистер Квин, вы не имеете права задавать мне подобные вопросы!

— Кажется, я наступил вам на любимую мозоль, Холдерфилд.

— И вообще, я не понимаю, какое отношение имеет Мак-Кэби к этой истории с Эндерсоном.

— Я тоже, Холдерфилд, потому и спрашиваю. Простите, если я вас оскорбил.

— Только потому, что я ошивался в этом городишке… Ладно, мне повезло. Если хотите знать, Мак-Кэби нашел мое имя в справочнике. И теперь все умники, которые воротили от меня нос, едят у меня из рук! Я стал важной персоной в этом городе, братец Квин, и намерен ею оставаться! — Взвинченный, с горящим лицом, Холдерфилд начал нервно рыться в лежащих на столе бумагах.

— Ваш отец когда-нибудь говорил вам о Нике Жакаре как о своем душеприказчике в случае, если с ним что-то произойдет? — спросил Эллери у Римы, когда они снова очутились на Вашингтон-стрит.

— Нет.

— А Жакар с вами связывался после исчезновения отца?

— Нет. — Рима поежилась.

— От Додда к Холдерфилду, а от Холдерфилда к Жакару, — пробормотал Эллери, взяв Риму за руку. — От городского «святого» к городскому адвокату, а от него к городскому вору. Любопытный гамбит. Давайте поищем Ника Жакара.

Они нашли его сразу же, ибо Эллери в результате логического умозаключения быстро определил место старта поисков — «Придорожная таверна» Гаса Олсена на 16-м шоссе.

Приехав туда на такси, они увидели Жакара, в одиночестве склонившегося над стойкой и сжимавшего в исцарапанных ручищах кружку пива. Жакар напоминал большой корабль, возможно, некогда мощный и красивый, но ныне разоснащенный и брошенный в мутные воды пьяных сновидений. Он был грязен, нестрижен и небрит, а его одежда состояла из подобранных им где-то деталей рабочего костюма.

Жакар разглядел их в зеркале над стойкой. При виде Римы его глаза блеснули, но он не повернулся на табурете, бдительно охраняя пивную кружку.

Гаса Олсена поблизости не было, а бармен оказался незнакомым, что обрадовало Эллери. Он заказал пиво для Римы и мартини для себя, потом посадил девушку слева от Жакара, а сам сел по другую сторону. Жакар пошевелился.

— Не уходите, Ник, — сказала Рима. — Мой друг хочет поговорить с вами.

— Привет, — буркнул Жакар. Голос у него был глухой, и слова звучали почти неразборчиво. — Нашла своего старика?

— Мой друг сидит справа от вас, Ник.

— Уже обзавелась дружком? — Жакар покосился на Эллери. — Рановато!

— Меня зовут Эллери Квин, — представился Эллери.

Налитые кровью глаза быстро моргнули.

— Рад познакомиться. Мне пора уходить…

— Сядьте, Ник.

Жакар снова опустился на табурет.

— Что вам нужно?

— Поговорить о вашем старом приятеле Томе Эндерсоне.

— Вы шпик, — мрачно произнес Жакар. — Я слышал о вас. Но я уже все рассказал Дейкину — мне нечего добавить.

— Вы лжете, Ник, — заявила Рима.

Жакар что-то буркнул и отодвинул кружку.

Эллери попытался представить себе в этом баре трех приятелей — Тома Эндерсона, Ника Жакара и Гарри Тойфела. Городской пьяница, городской вор и городской философ. Бывший профессор английской литературы, безграмотный забулдыга и садовник-иконоборец. Эллери интересовало, на чем был замешан раствор, который их соединил.