Сдается квартира с мужчиной - Маргарита Южина

Анна Леонидовна на минутку скисла – совсем необязательно было Полюшке раскрывать небольшие дамские секреты. Но тут же женщина взяла себя в руки и резко сменила тему. Ее лицо вдруг опечалилось, рука легла на ладонь Морозова, и дама горько произнесла:

– У меня была тяжелая судьба.

Всем немедленно захотелось встать и выдержать минуту молчания.

– Поэтому я сильно тревожусь за Ольгу… Скажите, юноша, я могу на вас рассчитывать? – молящим взором уставилась она в глаза Вадима.

– Вы можете на меня рассчитывать, – прочувственно проговорил «юноша». – Если она станет плохо себя вести, я обещаю, что немедленно ее накажу.

– Отправит в исправительную колонию, – в тон им – опечаленно, проговорила Ольга. – Мама, попробуй лучше торт.

Анне Леонидовне было сейчас не до торта, к тому же она беспокоилась за свою фигуру. Однако чай пригубила.

– Ольга, – заговорила Полина Даниловна. – Я хотела тебя попросить, нельзя ли пристроить в вашу музыкальную школу одного очень талантливого мужчину? У него дивный дар! Дивный! И никакого образования! Нельзя ли…

– Пока ничего нельзя сделать, – отреагировала Ольга. – Наша школа закрывается на ремонт, когда начнет снова работать, неизвестно, так что…

Анна Леонидовна, видимо, так расстроилась, что с чувством схватила руку Морозова:

– Оля! Деточка! Ты остаешься без средств к существованию?! Боже! Какой ужас! Кстати, не забывай – папа оставил тебе приличное состояние, и ты уже достаточно созрела, чтобы им пользоваться! Вадим, уговорите ее пользоваться отцовскими деньгами! Она совсем не хочет принять помощи!.. Ольга! Не перечь маме! Как ты будешь жить без зарплаты?!

Вадим отнял руку, подлил дамам горячего чая и тут же мило пояснил Анне Леонидовне:

– Напрасно вы беспокоитесь, ваша дочь великолепно зарабатывает. Правда, ее работа…

– Кем? Кем ты работаешь? – уронила руки женщина и приготовилась к самому худшему. – Оля, я надеюсь, ты не пошла в шахтеры?

– Мама! В нашей области нет шахт! – не выдержала дочь. – Я работаю… в ресторане. Певицей.

И одарила Морозова гордым, победным взором.

Анна Леонидовна задержала дыхание, а через минуту ее прорвало:

– Певицей? В ресторане? Бо-же мой! Полюшка! Ты слышала?! Моя дочь певица – какое счастье! Оленька, ну наконец-то!!! Господи, молодой человек, ну бросьте вы меня поить водой! Налейте же коньяку, черт возьми! Оленька, как называется ваш ресторан? Немедленно скажи маме, мы с Полюшкой посетим его завтра же! Как он называется?

Ольга беспомощно забегала глазами – маменька в ресторан отправится обязательно и не однажды, ей только скажи название. Но и не сказать… А мать ждала.

– Мам, он называется… – замялась Ольга, и тут неожиданно Морозов проявил чудеса осведомленности.

– «Навага» он называется, – прилежно подсказал он. – Ума не приложу, кому это в голову пришло так увековечить дешевую рыбку…

– И никакая не дешевая! А ресторан так назвали… А потому что он на воде, да! – рявкнула Ольга. – И очень нормально звучит – «Навага», почти как «отвага». А кому не нравится…

Анна Леонидовна не вникала в такие мелочи, как красивость звучания, она усердно бормотала название, дабы не забыть до вечера – дома она обязательно запишет. Потом она вдруг встрепенулась и с ужасом уставилась на дочь:

– Оля! Но как же певицей? Тебе совершенно нечего надеть? Или вам там выдают спецодежду? Ольга! Проси себе такое платье – темно-вишневое, бархатное, длинное, с хвостом… Только ни в коем случае не с декольте и не в обтяжку! Для такого фасона надо иметь пышные бедра и хоть какую-то грудь!

– Действительно! – яростно поддержал женщину Морозов и пристально оглядел фигуру соседки.

Ольга вспыхнула до корней волос, собралась уже достойно ответить, но тут до Полины Даниловны дошло, что на завтра Аннушка планирует ресторацию, поэтому подсчитала в уме, сколько времени ей понадобится, чтобы привести себя в порядок для такого мероприятия, и сложила манерно губки:

– Аннушка, я, наверное, не смогу завтра… – вовсю кокетничала Полина Даниловна. – У меня запланировано посещение врача, совсем ревматизм замучил, а вот в субботу…

– Про этот ревматизм просто забудь, – безжалостно прервала ее подруга и мечтательно закатила глаза. – Представь только – наша Оленька на сцене! Между прочим, Вадим, все великие певицы начинали именно с ресторанов, я сама читала. Так что не исключено, что наша Оленька…

– …годам к пятидесяти пробьется в «Фабрику звезд», – поддержал ее Морозов. – В первый отборочный!

– Ну мама!!! – не выдержала пытки Ольга. – Ну когда уже построят твой дом?!!

Время шло, Ольга уже так погрузилась в новую работу, как будто и не работала совсем недавно в музыкальной школе, и не вскакивала по утрам от бешеного будильника, и будто бы не считала каждую копейку до далекой получки. В ресторане ей было уютно, комфортно, а главное, она себя чувствовала совсем другим человеком – не хуже или лучше, а именно другим. И с Зиновием отношения складывались теплые, дружеские. С Женькой теперь поболтать удавалось не часто – обе дамы были занятые, а по телефону Ольга всего рассказать не могла: не будешь же обсуждать Морозова в его присутствии! Женька тоже чувствовала себя скованно, вероятно, место гражданского мужа не было вакантным.

Поэтому, дождавшись понедельника, подруги встретились на нейтральной территории – в кафе «Снегурочка». Ольга прибежала раньше – не терпелось похвастаться новыми сапогами. Женька подошла чуть позже, зато с изумительной сумкой на плече.

– Женька-а-а! – завистливо протянула подруга. – Ну когда ты купила эту прелесть? Я вот совсем не умею выбирать сумки…

– Зато ты мужика выбрала – пальчики оближешь, – подмигнула Женька.

Ольга дернула плечиком:

– Это ты Колю имеешь в виду? Так это вариант неудачный…

– Ой, да ладно тебе! – усмехнулась Женька. – Ты уж про Колю и не вспоминаешь, наверное!

Пока подруга заказывала пирожные и кофе, у Ольги происходила внутренняя борьба.

Она с сожалением признавала правоту подруги – черт, а ведь и в самом деле не вспоминает Николая. А они с ним прожили двадцать лет. И как же это она такая легкомысленная сделалась… Ольга прилежно опустила глаза, пару раз вздохнула для очистки совести, что называется – загрустила.

– Да брось, – не поверила ей Женька. – Я, между прочим, тебя только больше уважать стала! Ну почему считается, что в сорокалетнем возрасте мужик просто обязан себя обновить новенькой супругой, а вот жена как раз должна сидеть и скулить по утраченной молодости? Я, допустим, с этим в корне не согласна! И потом, если ты этого Морозова упустишь… Слушай, Оль, а чего вы с ним грызетесь как кошка с собакой все время?