Вирусный террор - Вячеслав Николаевич Миронов

Она сняла 2 тысячи евро. Из ячейки достала сумку, с ней мы вышли на парковку, сели в машину. Сумку я буквально вырвал у нее из рук, когда она вынимала ее из ячейки. Что-то тяжеловата для карты памяти.

В машине расстегнул, осмотрел.

– Пистолет-то вам зачем?

Вытащил, покрутил Walther PPS 100. Хорошая машинка. Патроны 9 мм. Небольшой, компактный, исключающий самопроизвольную стрельбу.

– Твой?

– Наш, – угрюмо ответила Инна.

– Дети. Начали игру, сами не осознавая, чем все это закончится.

Вставил флэшку в «планшетник».

– Пароль доступа.

– Деньги.

– Я отдам специалистам, и те быстро его взломают.

– Пока не откроете, не узнаете, что же там. А может, все это пустышка? И там нет ничего. А все спрятано в другом месте? Или при введении неверного пароля все уничтожится. Обидно будет?

– На, – я протянул пластиковую карточку.

– А код доступа?

– После того как посмотрю.

Она сказала, я ввел. Документы. Отсканированные документы. Их много – читать не перечитать. На английском, немецком, японском. Какие-то формулы. Фотографии. Списки фирм. Какова здесь доля правды?

– Держи пин-код. Поехали за бумажными носителями информации.

– Еще карту.

– На, шантажистка! Код – после.

– Ничто так не рождает доверие, как предоплата.

Пока ехали, я скопировал информацию на свой накопитель информации.

Через час у меня в руках были копии. Попутно я скопировал и все данные, что имелись в телефоне Инны.

– Остальные деньги?

– За что?

– За информацию.

– Ты уверена, что она подлинная?

– Конечно. Отец говорил, что это спасет Россию.

– Знаешь, сколько спасителей каждый год объявляется?

– Но папа…

– Папа твой мертв. Обидно. Я бы задал ему много вопросов. По каждой бумаге. По каждой запятой.

Потом я заполучил бумажные носители.

– Если я найду еще какие-нибудь бумаги, как мне с вами связаться?

– Никак, девочка. Мой совет. Беги. Как можно быстрее и дальше. И если не я, а кто угодно другой спросит у тебя про эту информацию или про сегодняшнюю ночь, знай, они пришли за твой жизнью. Чем быстрее ты забудешь, тем дольше будешь жить. Беги.

– А как же похороны?

– Поезжай быстро домой в Берлин и жди. Пройдет какое-то время, пока опознают тело, с тобой свяжутся и тело привезут. Но на твоем месте я бы не признавал, что он отец. Слишком легко тогда прослеживается связь. А установить, где ты была ближайшие двое суток, – раз плюнуть. Вывод – беги, рви все прежние связи. По крайней мере лет на пять.

– Зачем вы меня пугаете? – она снова начала размазывать сопли и слезы.

– Я не должен тебе это рассказывать. Но коль ты мне помогла, то я могу дать тебе лишь совет. Воспользуешься ты им или нет – твои проблемы. Зайди в магазин, купи все, что тебе понадобится в дороге, залей полный бак бензина и уезжай – из страны, из Европы. Прощай!

– Мы еще увидимся?

– Не думаю. Если ты случайно увидишь меня, не подходи. Это может быть опасно. Если ты мне понадобишься, я сам тебя найду.

– Как?

– Все гораздо проще в этой жизни, чем ты можешь себе представить.

Я вышел в ночь. Район студенческого городка. Народу много – молодежь гуляет, шумит. Здесь я в толпе. Ушел в тень, стою, наблюдаю. Инна тронулась. Люди ходят, смеются, им весело и хорошо. Надо что-нибудь перекусить.

На стоянке сажусь в такси и еду в центр. Покрутившись там минут двадцать, беру другое такси и еду в другой конец города. Небольшое кафе. В нем сидит усталый разночинный народ. Почти все столики заняты. Заказ, яичница с беконом и два пива. Уткнув нос в кружку с темным пивом, думаю.

Очень насыщенный денек у меня получился.

По телевизору показывают местные новости. Звука почти не слышно. Но две разрушенные квартиры – в центре внимания. Идет бегущая строка. Версий у журналистов много. И терроризм, и месть. Много чего еще. Показали мельком обугленные тела. Лежат ровно. Значит, сожгли уже трупы. Когда человек живой, то руки и ноги в полусогнутом состоянии. «Поза боксера». Кто-то профессионально сработал.

За соседним столом беспокойно вертится мужчина. Сначала он меня насторожил. Потом я понял, что ему просто скучно, хочется общения. Все заняты разговорами в своих компаниях, в зале один лишь я. Вот он ко мне и оборачивается. Мне не до него. Нужно мысли в порядок привести.

– Извините, я вам не помешаю? – это он ко мне обратился.

Я пожал плечами, запихивая кусок яичницы в рот.

– Меня зовут Александр, – представился он.

С набитым ртом я назвал свое имя. Но ему было все равно, как меня зовут, точно так же, как и мне, как его зовут.

– Вы ужинаете?

Кивнул и сунул нос в кружку.

– А у меня сегодня день рождения! – тоскливо произнес он.

– Поздравляю.

– Спасибо. Вы думаете, что я неудачник?

Я снова пожал плечами. Какая мне разница, мужик, удачливый ты или неудачник. Мне бы побыстрее закончить трапезу и уйти. Хотя так хорошо. Жаль, что в Германии запретили курить в кафе. На улицу надо выходить.

– Мне исполнилось 48 лет! И, знаете, я вывел формулу! Оказывается, нашей жизнью правят несколько цифр!

Мне еще пьяного сумасшедшего не хватало! А то, что он был пьян, не вызывало никаких сомнений!

– Вот, смотрите.

Взял салфетку, стал рисовать цифры.

– Все говорят, что наша жизнь циклична и период равняется 12. Когда вам исполняется 12 лет, то вы входите в пору переходного возраста. Думаю, это не случайно. Доводим число «12» до простого. Складываем 2+1 =3. Потом идет 24 года. Ученые спорят, что клетки организма обновляются один раз в 24 года. Но кто-то говорит, что раз в 20 лет. Полностью они заменяются. Но мне больше нравится, что раз в 24 года. Так, вот складываем 2+4=6. Так у нас вырисовывается ряд простых чисел 3 и 6. А потом наступает 36 лет. Возраст, когда мы должны умереть. Так природой заложено. Когда наши предки еще лазили по деревьям, то запас прочности мужчины закладывался на уровне 36 лет. Он в это время считался глубоким стариком. Если он начинал охотиться, становился мужчиной в 12 лет, а в 24 года он был уже опытнейшим воином, если доживал до этого возраста, то в 36 лет уже мертвый воин. А мне уже 48 лет. 4+8=12. 1+2=3. Я снова вернулся на начало жизненного цикла. И все у меня впереди! И клетки должны обновиться во второй раз полностью. Вы понимаете, о чем я говорю? Нами управляет цепочка простых чисел! 3, 6, 9!

Похоже, он очень гордился своими математическими выкладками.

На салфетке были