Богословская антропология - А. Скола

Поэтому книга Откровения утверждает всеобъемлющий характер притязаний Иисуса Христа на историю, исповедуя Его как «Начало» и «Конец» (Откр 21, 6).

Того же взгляда придерживается автор Послания к Евреям, провозглашая исполнение в Иисусе Христе вселенской спасительной воли Божией.

«По сей-то воле освящены мы единократным [e)fa/pac]принесением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр 10, 10–14).

В тексте выражение e)fa/pac[246] передает историческую уникальность факта и вместе с тем его абсолютную историчность: раз и навсегда[247].

Новый Завет исповедует, что Иисус Христос осуществляет предопределенный Отцом план относительно мира и истории[248]. Замысел Божий развивается согласно единому установлению, совпадающему с историческим явлением Иисуса Христа[249].

Новозаветная весть о предопределении Иисуса Христа[250] является, таким образом, признанием Его исключительности в контексте Замысла Божия и, следовательно, смысла человеческой судьбы[251]. Произошедшее абсолютно свободно и безвозмездно историческое событие – человеческая история Иисуса из Назарета, открывающее возможность участия в Его божественном сыновстве и признания Его сущим «в начале» (Ин 1, 1–2), «прежде веков» (1 Кор 2, 7) и «прежде основания мира» (Ин 17, 4; Еф 1, 4), заключает в себе смысл всего исторического движения человечества от начала до эсхатологического исполнения. Это событие дает возможность увидеть глубочайший смысл божественного плана, сокровенного замысла Отца[252].

Литература для углубленного изучения темы:

H. M. Dion, La prudestination chez St. Paul, in «Recherches des Sciences Religieuses» 53 (1965), 5–43.

M. Lohrer, L’azione della grazia di Dio come elezione dell’uomo, in MS 9, 258–295.

в) Абсолютность предустановленного плана Божия

Абсолютная истинность предустановленного плана Божия становится понятна, если принять во внимание его всеобщность и непреложную действенность.

Центральное место события появления на земле Иисуса Христа, понятое в аспекте его уникальной историчности, позволяет понять и причины его объективной всеобщности.

Весь Новый Завет проникнут вестью о том, что Иисус есть Спаситель всех людей. Действительно, Откровение учит, что Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (1 Тим 2, 4–6). «Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2 Кор 5, 14–15).

Эта всеобщность не абстрактна, так как проходит через историческое опосредование человечеством Иисуса Христа. В Иерусалиме св. Петр провозгласил, что «Он [Иисус] есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения, ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян 4, 11–12).

В первую очередь благодаря миссионерской деятельности Павла среди христиан апостольской эпохи, возникло понимание, что Завет, заключенный раз и навсегда Смертью и Воскресением Иисуса Христа, полностью лишен ограниченности, связанной с принадлежностью к народу Израиля, и, следовательно, обращен ко всем людям[253].

То, как первые христиане открыли для себя всеобщее значение христианского спасения, ясно показывает, что оно не выступает чем-то внешним по отношению к особенности и историчности Завета, но выявляется внутренним образом, характерным для всей истории спасения[254]: именно в силу исключительности события Иисуса Христа можно признать его всеобщность. Здесь вновь проявляется способ действия откровения через историю и таинства. В этом смысле всеобщность подразумевает историчность события.

Действительно, если мыслить откровение и спасение в терминах исторического события, то, хотя историчность Иисуса абсолютна и уникальна, любой человек, живущий в любое время, имеет возможность прямо или косвенно воспринять то новое, что Он принес на землю, признать Его Спасителем и присоединиться к Нему.

Понимание всеобщности христианского спасения способствует прояснению богословских вопросов, связанных с межконфессиональным диалогом, где подобный взгляд на тайну Иисуса Христа играет важную роль[255]. Действительно, при внимательном рассмотрении, важность этого диалога связана не только с процессом «глобализации» современного человеческого общества (фактор, несомненно, способствующий большому интересу к религиям в наше время), но определяется вопросом о вере в Иисуса Христа и Его миссию[256], который этот диалог ставит перед церковным самосознанием. Уже II Ватиканский собор в своем размышлении о сущности Церкви указал на необходимость диалога между религиями как вытекающую из миссионерской природы Народа Божия[257]. И это в силу всеобщего посредничества воплощенного Сына Божия – посредничества, провозглашаемого Новым Заветом единственным и окончательным – благодаря которому религиозные традиции человечества оказываются принадлежащими единому спасительному плану Триединого Бога. Признание центрального места Иисуса Христа в спасительном замысле Божием воодушевляет осуществление межконфессионального диалога, показывая его внутреннюю необходимость для католического самосознания: утверждение единственного, всеобщего и окончательного посредничества Сына Божия, воплотившегося, умершего и воскресшего propter nos et propter nostram salutem [ради нас и нашего спасения – Прим. пер.], отнюдь не ведет к скептическому взгляду на иные религии, но позволяет понять их подлинное содержание и показать их возможное значение для откровения и спасения. Исходя из этого, можно выработать точку зрения, позволяющую дать критическую оценку различным ответам на вопросы, возникающие в межконфессиональном диалоге.

Со всеобщностью божественного замысла спасения тесно связана его неукоснительная действенность, полностью открывающаяся в Кресте и Воскресении. Это следует понимать не в том смысле, что он выполняется с каким-то неуклонным автоматизмом, но так, что ничто, даже человеческая свобода, не может решающим образом помешать установлению Нового и Вечного Завета[258], ибо он совпадает с миссией Сына в Его Пасхальной Тайне[259].

Иисус Христос, Сын Божий, в ходе драматического развития Своей уникальной земной жизни добровольно берет на Себя грехи людей и умирает на кресте ради нашего спасения[260].

Именно в ответе Отца на этот всеобщий и абсолютный жест сыновнего послушания – прославлении Иисуса в Воскресении, Он провозглашается Спасителем и Господом. Тогда становится ясно, что исполнение божественного замысла не может не произойти: перед нами божественное деяние в строгом смысле этого слова[261].

Событие пасхальной смерти и воскресения получает удивительное освещение при рассмотрении его в тринитарном контексте[262]. Иисус может умалиться, сделаться за нас клятвою[263], чтобы мы стали праведны, и испытать отчаяние на Кресте только в силу внутритринитарного отличия Отца от Сына, извечно преодолеваемого и утверждаемого Духом.

В тайне Креста Иисус добровольно принимает на себя грехи человеческие: это решение происходит из миссии, от века полученной от Отца. Оно становится возможным только благодаря высшему акту повиновения Сына Пославшему Его[264]. Так в максимальном кеносисе Сына, выражающем тайну Бытия Божиего как Любви, окончательно исполняется откровение Его преданности людям: в час, когда кажется, что Распятый оставлен Отцом, открывается всемогущая немощь Божией любви. Крест Иисуса Христа есть начало Его прославления и потому Иоанн мог отождествить Крест со Славой![265]

В «да», произнесенном Сыном, преодолевается и побеждается разрыв между Богом и человеком, произведенный нечестием греха. В послушании любви, приведшем Сына к крайней беспомощности, осуществляется коренной переворот: переход от смерти к вечной жизни, от крайней удаленности к крайней близости. Иисус Христос, прошедший через мрак смерти и Ада, в воскресении прославляется славой, которую Он уже имел[266], и наделяет ею все человечество.