Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич

— Вау! — издала радостный крик Лариса-Лолита, но Финансист слушать дальнейших изъявлений восторга не стал, отключился и снова стал расхаживать по квартире: туда-сюда, туда-сюда…

Все-таки бабы дуры: шалеют от всякой малости, но не понимают — когда можно лезть со своими проблемами, а когда нет! Но, с другой стороны, они украшают жизнь, поэтому приходится мириться…

Наконец позвонил водитель.

— Я у подъезда, шеф! Калач к вам поднимается.

Могучий, как шкаф, охранник с широким сдобным лицом постучал условным стуком.

— Подъезд осмотрел, все чисто! — доложил он. — И во дворе все спокойно. Только какой-то малолетка сидит, музыку слушает.

— Что за малолетка? — насторожился Финансист. — Ну-ка, дай гляну… Как-то мне неспокойно!

Он подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску, выглянул и махнул рукой.

— Мелюзга… Развелось этих бездельников! Делом бы лучше занимались. Учились бы или работали. А они в уши вставят наушники — и балдеют от какого-то ора!

— Это так, — кивнул охранник. — На сто процентов согласен. Выходим?

— Выходим.

И они пошли вниз.

Несправедливо обвиненный в безделье Серёня на самом деле работал.

Когда к подъезду подкатил огромный, черный, наглухо затонированный «Гранд Чероки», он сразу понял, что эта машина пришла за объектом. И похвалил себя за догадливость, которой обычно не отличался. Правда, вид у джипа был зловещий и несокрушимый, как у танка, возможно, он имел и бронирование. Это выдавало высокий статус того, кто в нем ездит, и соответствующий уровень его защиты. Профессиональный киллер, несомненно, оценив ситуацию, отказался бы от своего замысла: тут нужно работать минимум втроем, из автоматов с бронебойными патронами, да и гранаты бы не помешали…

Но Серёня думать не умел и не любил, а потому ориентировался на полученные от Пятака указания. Их надо выполнить кровь из носа, нарушение приказа было для него более страшным, чем танкообразный «Гранд Чероки» с охраной. Потому что, кроме водителя, в джипе прибыл огромный мужик, который, внимательно оглядевшись по сторонам, вошел в подъезд. Это входило в противоречие со словами Пятака о том, что охраны не будет, поэтому Серёня решил, что водитель просто кого-то подвез по пути. Тем более что охранники, по его скудному разумению, должны не шастать по подъездам, а сидеть в машине или стоять возле нее, зорко оглядываясь по сторонам, как в кино.

Но кино — кином, а Пятак — Пятаком! «Штатный киллер» выключил предохранитель пистолета, который лежал в пластиковом пакете, и проверил, как раскатывается лыжная шапочка. Она раскатывалась нормально. А тут как раз дверь подъезда открылась, вышел вначале тот самый огромный мужик, а следом тот, чью фотографию ему показывал Пятак. Он был в костюме с галстуком, но без шляпы.

Серёня решил, что это значения не имеет. Он раскатал до конца шапочку, которая закрыла лицо до подбородка, только прорези для глаз и рта давали возможность видеть и дышать. На него все еще никто не обращал внимания. Но когда он встал и побежал, огибая «Гранд Чероки» сзади, картина изменилась. Могучий охранник закричал что-то и толкнул «объекта» в плечо, очевидно, желая свалить на землю, но тот удержался на ногах и только отшатнулся, сделав несколько шагов в сторону и с удивлением гладя, как Калач полез под пиджак, что-то там нащупывая.

Серёня от Пятака точно знал, что оружия у охранника нет, поэтому решил, что тот просто хочет почесать себе под мышкой. Он обежал машину и с расстояния двух или трех метров несколько раз выстрелил в «объекта». Стрелял он не целясь, потому что по опыту знал: на близком расстоянии пули сами ложатся в цель. И точно: на белой рубашке расцвели траурные красные цветы, и «объект» повалился на площадку у входа. Но Серёня помнил приказ Пятака — не меньше трех раз и в голову. Что он и сделал, выполнив приказ до конца. Правда, выстрелов получилось целых пять или шесть, но он решил, что это неважно. И когда он выполнял «контроль», то увидел, что охранник, который почему-то присел на одно колено, вытащил из-под пиджака такой же пистолет, как и у него, только поновее и без глушителя.

Охранник стал целиться, причем Серёня своим простым умом даже не догадывался, в кого тот целится, потому что эти действия выходили за пределы того точного и четкого сценария, который нарисовал Пятак. Он выполнил свою работу и теперь должен был беспрепятственно добежать до машины, в которой его ждет Рыжий, неизвестно каким образом узнавший, что нужный момент настал.

Серёня развернулся и побежал к мусорникам. Это тоже была ошибка. Потому что, если следовать правилу, озвученному Пятаком: «Кто первый начал, тот выигрывает», начав игру, надо довести ее до конца. А он оборвал свою роль на середине. Но сейчас уже ничего не поделаешь, он просто бежал, унося ноги, — и все! Сзади раздался выстрел, и пуля свистнула над головой. И тут он вспомнил, что забыл бросить на «объекта» записку, и похолодел от ужаса: за это Пятак точно сдерет с него шкуру! Он уже собирался остановиться и вернуться, чтобы исправить упущение, но сзади раздались еще несколько выстрелов, они гремели громче первого, может, потому что на этот раз две пули попали ему в спину и сильно толкнули вперед, пыльный асфальт встал дыбом и бросился навстречу. Он понял, что не сумеет добежать до машины Рыжего, а следовательно, не выполнит еще один приказ бригадира. Но додумать эту мысль не успел и с размаху ударился лицом о жесткий тротуар, так и не узнав, что никакая машина ни с каким Рыжим его не ждет, а следовательно, своей неявкой из подворотни он Пятака не подвел.

Двор остался зеленым, но вмиг перестал быть тихим и уютным, а тем более спокойным. Какое может быть спокойствие, если после перестрелки между ухоженных газонов, клумб и деревьев остались лежать два трупа?! Водитель «Гранд Чероки» и Калач лихорадочно звонили своему руководству. В раскрытые окна выглядывали всполошенные жильцы, по раскаленным квартирным телефонам бдительные пенсионеры набирали «02»; как всегда в подобных случаях, стала собираться толпа…

Через четверть часа приехала полиция. Одна машина, потом вторая, третья… Подтянулся Карнаухов со своими ребятами. Откуда ни возьмись, появился Громобой. Тут же оказались и вездесущие репортеры с камерами, микрофонами и отражателями света.

А через два часа в криминальных новостях, которые передавались прямо с места происшествия, сообщили, что убит известный бизнесмен Петр Николаевич Санин. Застрелен и его убийца Сергей Петров. Причем в кармане у него найдены деньги и записка — что это месть за убитого накануне бизнесмена Рыбаченко, про которого уже сообщалось в новостях. В заключение слово передали старшему оперуполномоченному по особо важным делам майору Николаеву, который и в сфере правоохраны, и в криминальных кругах был больше известен под прозвищем Громобой.

— Почти сутки мы не смыкали глаз, опрошены десятки свидетелей, проведены экспертизы, задействованы оперативные возможности, — сказал он, смахивая что-то с живота. — А кропотливая работа всегда приносит результат… И мы его получили!

— Значит ли это, что два резонансных преступления, взбудоражившие весь город, раскрыты за такое короткое время? — спросил ведущий, как футболист, выполняющий голевую передачу.

— Именно так! — солидно кивнул Громобой. — Город может спать спокойно!

Гол!

— А не может ли и здесь быть ошибки? — аккуратно подкатил второй мяч ведущий. — Ведь задержанные на Щелковском шоссе подозреваемые оказались непричастными к делу?

— Ошибки бывают в любой сложной работе, — скорбно кивнул Громобой. — Главное — их вовремя исправлять и честно признавать! Мы разобрались в невиновности задержанных, освободили их и принесли свои извинения! Но на этот раз у нас никаких сомнений нет, наши выводы подкреплены доказательствами. И вот одно из них — главное и неопровержимое!

Он поднял над головой записку, написанную корявым почерком Серёни, и потряс ею в воздухе. Это был посмертный триумф доморощенного душегуба: последний раз так размахивала перед классом его безграмотными диктантами Нина Ивановна, показывая, как писать нельзя. А теперь его писульку показывали миллионам зрителей как важный документ! И публика с восторгом проглотила эту нехитрую демонстрацию, пропустив второй гол в свои ворота!