Чужая игра - Ольга Прусс

class="p1">– Что ж, ради высокой цели приходится мириться с сопутствующими потерями. Поздравляю, полковник: с этой минуты вы официально исчезли! И теперь мы можем не опасаться, что кто-то, или что-то помешает вам исполнить свою работу.

Власов, ощущая сковавшую тело слабость, отрешенно покачал головой.

– Как это удобно, правда? Общаться через микрофон, скрывая от всех свое лицо?

– Вы устали, Евгений Степанович. Владимир поможет вам разместиться, а утром отправитесь на полигон.

– Не боитесь давать мне в руки оружие до начала операции?

– На кону жизнь вашей жены и ребенка, полковник. Просто ответьте сейчас честно и откровенно, вы любите свою семью?

– Больше жизни.

– Тогда к чему эти лишние вопросы?

– Я могу поговорить с Мией?

– Боюсь, что в клинике не очень хорошо обстоят дела со связью. Не волнуйтесь, она в надежных руках.

– А ты всё предусмотрел, верно?

– Плох тот стратег, Евгений Степанович, который не держит в своем рукаве парочку тузов.

Еле справляясь с рвущимися наружу эмоциями, Власов поднялся с дивана.

– Полагаю, на сегодня у нас всё?

– Не смею вас более задерживать. – ответил Бот.

Зная, что Собеседник его видит, полковник устало кивнул, и обернувшись к выходу из гостиной, за дверью которой его ожидал командир, громко свистнул:

– Володенька, дружочек! Где у вас тут можно руки с дороги помыть? А то такое чувство, будто в грязи искупался.

В комнату тяжелой поступью вошел капитан. От злости его лицо приобрело багровый оттенок.

– Пожалуйста, проводите нашего гостя, Владимир, в его апартаменты, – скомандовал Собеседник.

– С радостью, – процедил сквозь зубы капитан, окинув Евгения ненавидящим взглядом.

***

Точно ударит, – смиренно подумал Власов, двигаясь вслед за командиром. ЭТОТ уже достиг своей точки кипения.

Полковник решил, что Владимир поведет его куда-то на верхние этажи, но вопреки ожиданиям, вернувшись в холл, командир подвел Евгения к одной из невзрачных на вид дверей, которые изначально тот принял за вход в кладовые помещения. С трудом отперев массивный замок, командир, гадко улыбаясь, щелкнул выключателем:

– Прошу.

Не имея возможности разглядеть из-за широкой спины капитана комнату,  которую ему выделили, Власов сделал шаг вперед, но, не веря своим глазам, застыл на пороге. К горлу подкатил тяжелый ком, холод, поднявшийся изнутри, охватил всё тело мелкой дрожью. С силой зажмурившись в попытке отогнать кошмарное видение, Евгений судорожно сглотнул, и срывающимся шепотом проговорил:

– Нет… этого не может здесь быть… Невозможно…

Он открыл глаза, но страшная комната никуда не исчезла. Серо-белое помещение являлось точной копией того, в котором его держала в плену сорианская королева и ее приспешник Теодор. Голые стены, матрас на полу, протекающая ржавая труба, из которой по капле просачивалась влага, зачастую спасающая заключенного от жажды…  И крюки, вбитые в потолок, предназначенные для разнообразного использования, от обычного крепления цепного «поводка» заключенного, который не давал ему шанса наброситься на входящих в камеру посетителей, до возможности подвешивания пленника за руки или за ноги, в зависимости от искушённых желаний сорианцев, чтобы они могли реализовать на измученном человеке свои самые изощренные садистские фантазии.

В этих удушающе безликих застенках Евгения держали долгие одиннадцать недель, избивали, подвергали пыткам, морили голодом и жаждой. ЗДЕСЬ он несколько раз умирал и возрождался. И сейчас неведомый враг хотел вернуть его сюда вновь.

– У каждого есть свой страх, верно, полковник? – усмехнулся командир, глядя на побелевшее лицо Власова. – Не торопишься заходить? Ну, так я тебе помогу!

Не успев договорить, он со всего размаха ударил Евгения в челюсть, так, что тот, не удержавшись на ногах, рухнул на колени, невольно оказавшись внутри ненавистной камеры. Не дожидаясь, когда пленник поднимется, Владимир резко захлопнул за ним дверь. Щёлкнув замком, и насвистывая мелодию «Ностальжи», с пьянящим чувством удовлетворения – удалился.

Стерев ладонью выступившую на губах кровь, Власов вытянулся на полу, прислонившись разбитой щекой к холодному камню, и, чувствуя, что ощутимо дрожит, закрыл глаза, не в силах смириться с реальностью.

Один из самых страшных кошмаров его жизни вновь вернулся к нему.

Глава 12. Кот спешит на помощь

Котенок спрыгнул с кровати, на которой спал Эдс, и тихонько, стараясь не шуметь, приблизился к двери.

После того, как Мию увели в смотровую, Вилену с сыном распределили по разным комнатам, дав им возможность отдохнуть с дороги. И как женщина не сопротивлялась, ей все же сделали укол успокоительного, которое, по подозрениям Персика, содержало и хорошую порцию снотворного, так как она уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки. С Эдсом обошлись проще, напоив ребенка чаем, показавшемуся котенку так же странноватым. Но подать голос, чтобы предупредить друга не пить этот напиток, и тем самым обнаружить себя, Персик не мог, а потому с горьким чувством сожаления вынужден был констатировать, что из всех в клинике он остался единственным, кого не заставили хитрым путем уснуть.

Толкнув лапкой дверь и убедившись в том, что она не заперта, котенок вышел в коридор и осмотрелся. Что-то его настораживало в этой обычной на вид клинике, только он никак не мог уловить, что же именно.

Помня, в каком направлении пожилой доктор увел Мию, Персик двинулся туда.

В это ночное время здание будто вымерло. Еще по прибытии кота удивило отсутствие других пациентов и малое количество медперсонала, сейчас же на его пути и вовсе никто не встретился. Беспрепятственно добравшись до смотровой, и услышав за дверью приглушенные голоса, он осторожно высунул туда мордочку.  Увиденное повергло котенка в шок: лежащая на высокой кушетке Мия была похожа на раздувшийся воздушный шарик, настолько резко вырос ее живот, и казалось, девушка находилась без сознания. Возможно, ее тоже накачали какими-то препаратами, но котенка обеспокоило не только это: руки и ноги сорианки были крепко пристегнуты ремнями, а вытянувшиеся в тонкую линию бледные губы напряженно сжаты. Несмотря на свое бессознательное состояние, она стонала во сне, и похоже, продолжала испытывать немалые страдания.

Пожилой профессор, представившийся гостям как Смирнов, подойдя к пациентке проверил ее пульс и, нахмурившись, покачал головой.

– Не дотянет она. В лучшем случае еще сутки, и тело не выдержит. Плод уже практически созрел.

– Думаете, девчонка сдохнет раньше, чем полковник выполнит свою функцию?

Этот голос принадлежал ординатору Степану, которого со своего места котенок увидеть не мог.

– Я практически уверен в этом. Главное чтобы наш снайпер не заартачился, а то вдруг потребует у хозяина предъявить доказательства, что жена в порядке, что мы ему покажем? Разорванный труп?

– Идиот! – Со вздохом протянул профессор. – Как можно было поверить в какую-то чудодейственную инъекцию? Эту женщину спасет только чудо. Или хороший хирург,