Россия, которую мы теряем. О гибельном влиянии Запада - Константин Петрович Победоносцев

и сделки, здесь каждое лицо, привлекаемое к суду, становится ответчиком. Это значит: оно должно явиться на суд, оправдываться, быть при суде, подчиняться формам судебного производства. Администрация, при том же, действиями своими в отношении к частным лицам возбуждает недовольство; недовольный всегда считает себя правым и может просто из досады на действие вполне законное привлечь деятеля к суду.

Поставить администрацию в такое положение – значит сделать невозможным нормальное и спокойное отправление администрации.

* * *

Далее, с понятием о суде соединяется понятие об определенных строгих формах последовательного производства. Применение этих форм к бесконечному разнообразию вопросов администрации и всяческих столкновений администрации с частными лицами сделало бы для суда невыполнимою главную его задачу – суд и расправу по частным столкновениям. Для разрешения всех этих случаев потребовалось бы такое размножение органов суда, что не достало бы людей и средств для правильной деятельности.

При этом следует иметь, конечно, в виду администрацию в том виде, как она у нас существует и как она организована почти повсюду в Европе, обнимая тысячи разнообразнейших предметов, по коим государство соприкасается с деятельностью и имуществом частных лиц, разветвляясь на сотни и тысячи служебных лиц, связанных между собою иерархическою сетью.

В этой области, которая так обширна, что едва можно найти ей границы, и так разнообразна, что едва можно уместить все ее предметы в общие схемы и формулы, какое должно возникать неисчислимое множество столкновений, неудовольствий и пререканий. Странно и подумать, что было бы, когда бы все эти интересы, возбуждаемые и раздражаемые действиями администрации, находили себе открытую дорогу в суд.

Этот вопрос не может быть разрешен отвлеченно. Как бы мы ни решили по разуму и по общему соображению вопрос государственной политики, решение наше будет ложно, если мы не справились с условиями действительности, с экономиею нашего общества, с силами и средствами, со всеми теми данными, посреди коих решение наше должно исполняться, осуществляться. Иначе дело, которое думал решить закон, внешнее правило, жизнь будет решать по-своему, и из этого столкновения между внешним правилом и действительностью ничего не может произойти, кроме неправды и соблазна.

Данные, представляемые внутреннею экономией общества, до крайности разнообразны. В одном месте вся администрация – как центральная, так и местная – устроена извне, совершается посредством органов государственной власти, поставленных и скрепленных между собою сильною централизацией власти. Чуть где возникло столкновение, оно требует для разрешения своего вмешательства правительственной власти.

Всякая нужда частного лица в разрешении своем связана с правительством. Жизнь общественная и жизнь общинная не имеют инициативы и не привыкли к ней. Общество живет в массе первобытными инстинктами интереса и правды и еще не выработало себе твердых, реальных начал для деятельности, для суждения о предметах и о границах права. Само понятие о законе еще не сложилось в твердом и ясном виде. Органы администрации, особливо на низших степенях, еще не имеют ясного понятия о пределах своей власти и о круге своего действия и принуждены беспрерывно обращаться к авторитету властей, поставленных выше, так что всякое почти действие низшего органа имеет отзыв и отголосок в высших сферах управления, и самые мелкие вопросы местной администрации могут доходить до решения центральной власти.

У нас немало пустынь огромнейшего пространства, где по крайне слабому развитию местной жизни правительству приходится искусственно возбуждать ее и поддерживать, и регулировать ее отправление, и удовлетворять самым первым, основным потребностям государства и местной экономии. В таком разобщении и рассеянии понятно, что централизация властей у нас еще во многих случаях представляется необходимостью, ибо государство не может дать полной делегации нашим органам администрации, поставленным на дальних пунктах и не имеющим сдержки и регуляции ни в обществе, ни в твердости закона.

Словом сказать, на правительстве у нас лежит еще обязанность созидания, установления, воспитания в большей мере, чем где-либо на западе Европы. Понятно, что при этом частное лицо повсюду, на всех пунктах, во всех нуждах, встречается с администрацией и ощущает потребность обращаться к ней.

В ведении нашей администрации состоит так много дел, она соприкасается с таким множеством и разнообразием интересов, требующих немедленного разрешения, что дело ее никак не может быть доведено до точности строгого правила. В этом виде администрация состоит из звеньев, состоящих во взаимной связи; низшие члены получают от высших наставления и приказания не только общие, но и по частному делу; затруднения и недоумения, возникающие на низших ступенях, восходят к разрешению на высшие ступени иерархии, так что во многих случаях бывает затруднительно определить сразу меру ответственности должностного лица, не исследовав всех отношений между ним и другими должностными лицами, от которых он зависел, и в том круге действия, который указан ему по его официальному положению, нелегко бывает определить, по каким побуждениям и в меру ли надобности он действовал.

* * *

Конечно, в высшей степени необходимо, чтобы частному лицу была управа на должностное лицо, была возможность искать убытков от неправильных действий должностного лица. Но здесь, прежде всего, следует разрешить вопрос: как это устроить, не нарушая высших государственных интересов.

Нарушение права возбуждает иск; но не все права одинаковы по своей природе. Есть право частное, где мое противополагается твоему, и здесь я без затруднения могу привлечь всякое частное лицо к ответственности перед судом за действия, нарушающие мое право, так как здесь предполагается, что нарушитель действовал от себя, своим именем, в своем интересе и на виду исключительно столкновения частных интересов.

Совсем иное дело, когда столкновение между частным лицом, с его интересом, и между должностным лицом, действующим во имя интереса государственного или общественной пользы. Здесь нельзя сказать, что должностное лицо непременно ответствует имуществом за каждое нарушение интереса частного лица, это еще вопрос.

Надо решить: в границах ли своего права действовало должное лицо относительно интересов частного лица. Положим, что тот же вопрос решается и в споре о праве гражданском, но там решение его просто, ибо всякое право есть мое частное, а здесь право должностного лица есть государственное, не свое, и в состав почти каждого права входит значительная доля усмотрения.

Итак, разрешение этого вопроса несправедливо было бы предоставить исключительно суду, ибо суд, имея свою область определительных и точных прав, не в состоянии взвесить все отношения и мотивы, по коим действует администрация, особливо по специальному управлению.

Решение этого вопроса нельзя предоставить исключительно суду, ибо суд сделается в таком случае господствующею властью, что ни с чем не сообразно, ибо все власти в государстве равны.

В решении этих вопросов администрация должна иметь свой голос,