И на щите Давидовом начертано «Моссад» - Юрий Певзнер

открытых публикаций, полученных по официальным каналам, так и нелегально добытых копий. Размах работы института, размещающегося в Реховоте, был впечатляющ: ежегодно американцам передавалось более 25 тысяч страниц, насыщенных научно-технической информацией. Кроме того, специалисты ИНП оказывали помощь в становлении схожих подразделений в спецслужбах США.

К стратегическому сотрудничеству со спецслужбами США были подключены и контрразведывательные структуры. Поддержание связей с ЦРУ было поручено руководящему работнику (впоследствии руководителю) «Шин Бета» Амосу Манору. Первый «подарок» американцам от «Шин Бета» состоял в том, что контрразведчики точно проследили, каким образом страны советского блока используют израильские компании в качестве прикрытия для преодоления западного эмбарго на экспорт в Советский Союз некоторых видов оборудования и технологий. Об этом Манор постоянно информировал ЦРУ и министерство торговли США. Американцы, со своей стороны, снабжали израильтян специальной техникой, включая подслушивающие устройства и средства дешифрования, и обучали «партнеров» их использованию. Начали проявляться и первые свидетельства более мягкого отношения к израильским спецслужбам. Так, когда в начале 1952 года ФБР установило, что два дипломата посольства Израиля в Вашингтоне занимаются шпионажем, хватило сделанного на соответствующем уровне заверения о том, что дипломаты занимались слежкой только за арабскими представителями — и скомпрометированным шпионам без какой-либо скандальной огласки позволили покинуть страну.

…В ноябре 1987 года, через год после смерти Энглтона, в присутствии бывших и действующих руководителей израильского разведсообщества был открыт «мемориальный уголок» в честь американского друга. Напротив фешенебельного отеля «Кинг Давид» в Иерусалиме, где Энглтон останавливался во время своих многочисленных поездок в Израиль, был установлен большой камень с надписью на иврите, английском и арабском языках: «В память дорогого друга, Джеймса (Джима) Энглтона».

В Лондоне тоже подписали официальное соглашение о сотрудничестве с «МИ-6», подобное тому, которое уже было у них с ЦРУ. Практическими действиями по выполнению соглашения руководил знаменитый «С». С израильской точки зрения «С», Олдфилд, стал английским вариантом Энглтона. Старший из 11 детей бедной фермерской семьи, Олдфилд проявил способности к разведке во время второй мировой войны, когда он находился в зоне Суэца. Он знал Ближний Восток и знал Тедди Коллека. Они познакомились в конце 1940-х годов и подружились. Олдфилд признался Коллеку, что всегда восхищался сионизмом. Олдфилд также произвел на Коллека большое впечатление, и их дружба принесла серьезные плоды, когда в 1970-х годах Олдфилд был назначен директором «МИ-6» и стал известен под кодовым обозначением «Си». Руководителем он пробыл много лет и стал своеобразным родоначальником фольклора спецслужб; Олдфилд, реальный шеф «МИ-6», является прототипом начальника разведслужбы знаменитых «шпионских» сериалов: — «М» — у Яна Флеминга и Джорджа Смайли — у Дж. Ле Карре, авторов, которые произвели определенный литературный переворот. Их произведения стали не только классикой жанра и основой для многочисленных экранизаций и телеверсий, но и примером для бессчетного числа подражателей во всех странах. В реальности Олдфилд, английский джентльмен консервативных взглядов, всегда заботился о защите интересов Израиля в британском истеблишменте, где многие чиновники и дипломаты придерживались проарабских взглядов. Шеф разведки видел и при необходимости мог всегда указать оппонентам на конкретную выгоду, которую Великобритания получала от тайных связей с еврейским государством. Однако в целом надо сказать, что эволюция позиций официального Лондона в отношении Израиля происходила достаточно медленно. Считается, что в Британии нет антисемитизма как такового — как сказал один знаменитый англичанин, «мы не считаем себя глупее евреев». Но, скажем так, несколько излишне высокомерное отношение к маленькому, хотя и драчливому народу бывшей колонии и к сообществу эмигрантов, обосновавшихся на «подмандатных» территориях, сохраняется. В пятидесятые кровь и жизни израильтян были использованы Великобританией как пушечное мясо в конфликте по поводу Суэцкого канала; еще в шестидесятых премьера Голду Меир ведущие лондонские политики могли назвать «какой-то еврейкой-эмигранткой», и только в последние десятилетия начали происходить существенные изменения. Отчасти — заслуженные реальной деятельностью Израиля, отчасти — нарождающимся пониманием истинной глобальной проблемы современности, противостояния НМР. Хотя настоящего сближения даже на уровне спецслужб нет; очень характерно в этом отношении непринятие весьма убедительных раззведданных, переданных Израилем, относительно «палестинского» следа в деле трагедии со взрывом самолета над Локерби. Но об этом — в других разделах.

Наряду с работой по укреплению союзнических отношений с США и Англией, где разведка в известной мере шагала за дипломатией, проходила строго конспиративная работа по сближению с отдельными структурами и даже лидерами режимов в странах, где никакая дипломатическая работа не могла проводиться.

В тот период израильская разведка практически создавала стратегические союзы с несколькими географически примыкающими к Ближнему Востоку странами. В первые же годы независимости Израиля Шилой убедился в возможности поддержания тайных контактов с соседними государствами, которые официально считались враждебными. Естественно, наиболее предпочтительны, как показывает мировая практика, открытые дипломатические отношения, даже если государства и не являются особо дружескими; тайные отношения в известной мере вынуждены и опасны для обеих сторон, но дополняют официальные, и сами облегчаются при наличии последних. Но вскоре стало ясно, что многие иностранные партнеры предпочитали тайные связи. Особенно это касалось Ближнего Востока; фактически большая часть дипломатии осуществлялась столь деликатно, что ее просто нельзя было отдавать на откуп министерству иностранных дел. Любое разглашение информации оборачивалось в лучшем случае прекращением сотрудничества или контактов, а в худшем — войнами и актами террора. Не удивительно, что задача осуществления стратегического партнерства в регионе, формирования союзов и обеспечения национальной безопасности была возложена на разведывательное сообщество.

Основные достижения на уровне лидеров государств связаны с переговорами, соглашениями и сотрудничеством с королем Трансиордании Абдаллахом; во встречах и с этой интереснейшей исторической личностью[12], и с его премьер-министром, высшими чиновниками и военачальниками, которые проводили израильские политические руководители (Шаретт, Голда Меир, будущий известный военный руководитель Даян) неизменно принимал участие Рувен Шилой, «главный тайный дипломат» Бен-Гуриона.

Вторым «государственным тайным партнером» был Иран. Шах Ирана, поставленный в определенные политические и идеологические рамки как лидер исламской нации, никогда не устанавливал дипломатические отношения с Израилем, но, похоже, с уважением относился к борьбе Израиля с более крупными арабскими странами. Ни сам Мохаммед Реза, ни большинство иранцев, похоже, не испытывали теплых чувств к арабам. В плане практических действий лояльная позиция шахского режима выражалась, в частности, в том, что были разрешены прямые полеты из Тегерана в Тель-Авив для вывоза евреев из Ирака на историческую родину. Шах санкционировал неофициальные межправительственные и межведомственные связи, и начало успешно развиваться сотрудничество во многих областях — об этом еще будет сказано далее. Практическая координация действий осуществлялась на том этапе через представителя «Алии-Бет» в Иране, Сиона Коэна, который рассматривался властями как фактический представитель израильского правительства. Отделение