Брачное слияние - Дженнифер Пробст

Её щеки залились багровым румянцем. Он понимал, что она была полностью в его власти, по крайней мере, в течение нескольких секунд. Он вставил свой палец между её губами, будто ища туда потаенный вход. Она помедлила лишь мгновение. Затем, открыла рот.

Его палец скользнул внутрь, касаясь её влажного языка. Он втягивал спертый воздух.

- Но я бы заставил тебя ждать, - пробормотал он. – Потому что представляю, как долго ты меня мучила, слишком долго. Я бы запустил свои пальцы в твой тесный и влажный клитор, дразнил его, и ты бы умоляла меня не останавливаться.

Её зубы немного прикусили подушечку его большого пальца.

Всё внутри него моментально взорвалось, и возбуждение вырвалось наружу.

- Пошло все к черту. – проворчал он.

Он убрал палец, обхватил её голову и впился в её рот неистовым поцелуем.

Он вбирал и брал её так, как ему хотелось с того самого момента, как он впервые её увидел. Это была не игра мучений и поисков, не нежное прикосновение губ к губам. Сойер почувствовал, как невыносимое желание сжимает ему желудок и подталкивает его взять эту женщину так, чтобы она расплатилась за все сполна.

Она пахла сахаром и медом, а его язык проникал все глубже и овладевал всеми темными и тайными местами её прекрасного рта. Он заглушил её стон и утонул в женском тепле. В один миг она отдала все, она последовала ему навстречу, толкая свой язык в его рот, пока её руки впивались в его плечи. Всего мгновение в ней горел огонь, и ему показалось, что он вот-вот сорвет с неё всю одежду и возьмет прямо здесь, на заднем дворе её мамы.

И тогда она изменилась.

Он почувствовал эту перемену сразу же. Она охладела, а её мышцы, которые были мягкими и податливыми всего минуту назад, сейчас были напряжены. Он ослабил натиск, почувствовав её готовность защищаться. Пламя погасло, оставляя после себя лишь пепел и дым, как свидетельство умирающего тепла.

Он оторвался от неё и заглянул её в глаза.

Ненависть.

Не на него. Не на поцелуй. А разочарование и отвращение к самой себе. Вырывшееся чистое чувство было мгновенно заперто, и протолкнуто глубоко внутрь. Ледяная волна вновь окатила её, ему казалось, что он смотрит на чужую, незнакомую женщину, которая всего минуту назад не сгорала в его руках.

И тогда Сойер понял.

Осознание всего происходящего проникло в его разум, но он не успел его проанализировать. Она оттолкнула его со спокойным достоинством и вскинула подбородок.

- Прошу тебя, больше никогда не делай этого. – сказала она равнодушно. - Я уверена, что нам необходим был этот эксперимент, но, как я уже говорила тебе раньше, я не заинтересована в физической близости с тобой.

Он позволил себе отступить, потому что ему нужно было время, чтобы переработать ту информацию, которую она только что ему предоставила.

- Я приношу свои искренние извинения. Разговор о еде и частях тела просто лишил меня контроля.

Она выдавила из себя решительную улыбку, очевидно, отчаянно стараясь не замечать неловкости их положения.

- Извинения приняты. Но это не сработает, Сойер. Я хочу, чтобы ты не приходил к нам на обед по воскресеньям. Это единственный день, когда я, наконец, могу позволить себе по-настоящему отдохнуть и провести время с мамой. Ты должен уважать моё решение.

- Мне нравится видеть тебя такой, - пробормотал он. – Здесь ты нежнее, мягче, доступнее. Мне понравилось, как ты помогала маме на кухне, то, как ты много съела за обедом, и то, как ты смотрела на неё, с любовью и уважением.

Его мысли скользнули в прошлое. Он всегда хотел иметь любовь и семью. Семью, которая любила бы и его. Всё это было для него такой загадкой, которую он не мог разгадать, и, наблюдая за теплыми отношениями между Джульеттой и Матушкой Конте, он ощущал в груди эмоциональный пожар, который, тоскою отзывался внутри. Он вспомнил день, когда пришел домой из школы с подбитым глазом, подравшись с хулиганом на детской площадке. Вспомнил, как его приемный отец спросил, кто выиграл, и, когда Сойер сказал ему правду, он ударил его, почти выбив ему все зубы. Его лишили любой еды на два дня, потому что таков был удел проигравшего.

Что он делал?

Он хотел соблазнить Джульетту Конте и принять её счастливое прошлое. Он хотел её, умудренную опытом в бизнесе, чтобы поднять «Purity» до невообразимых высот.

Для этого ему совсем не нужно было входить в её семью или вспоминать о мягкости чувств, которым было не место и не время. Они существовали для неё, но не для него. Они ничего не значили для него.

Он должен был выбираться отсюда.

Когда он встал со стула, она дернулась от неожиданности.

- Конечно, ты права. Больше я не стану утомлять тебя на воскресных обедах. Я только попрощаюсь с твоей матерью, а тебя я жду завтра в офисе. Мне нужно, чтобы ты встретилась с другими партнерами «Purity», и мы согласовали наши первоначальные планы.

- Да, да, конечно.

- Очень хорошо. Buona sera, Джульетта. (с ит. Доброго вечера).

Он оставил её на террасе и старался не бежать так, как будто зловещие страшные зомби гнались за ним. Она была неизменно права в одном: их обед был ошибкой.

Но не поцелуй. Определенно, не он. Теперь он знал, в чем она нуждалась, чего жаждала и как дать ей это. Сойер даст ей возможность выбирать самой, он только покажет ей, что она нуждается в этом, что ей необходимо погрузиться в темный мир эротических удовольствий.

Он плотно сжал свои губы, полный твердой решимости, и отправился искать Матушку Конте, чтобы попрощаться с ней.

Глава 6

Что произошло прошлым вечером?

Джульетта сидела в конференц-зале за столом с другими членами команды Сойера и пыталась сосредоточиться. Ему удалось переиграть ее всего лишь на мгновение, но когда она взяла контроль в свои руки, что-то между ними изменилось. Уверенность, мерцающая в его глазах, испугала ее до чертиков. Внезапно, он напомнил ей голодного хищника, готового проглотить ее целиком. Самое пугающее во всем этом было то, что это не казалось ей таким уж плохим.

Она думала, что полностью контролирует ситуацию, но выражение его лица внезапно изменилось. Сожаление. С намеком на тоску. Он ушел очень быстро, она знала, что чем-то обидела его, но не понимала чем именно. Мысль о том, что она могла обидеть такого человека как Сойер Уэллс, не давала ей уснуть всю ночь. Она думала о поцелуе. В течение нескольких секунд, ее тело будто ожило, и она была готова поиграть. На мгновение она даже подумала, что он вылечил ее, и она с благодарностью бы встала перед ним на колени и приняла его, быстрее, чем он мог бы себе представить.

Мысль об оргазме приводила ее в восторг, его можно было бы сравнить с сияющим маяком, которого, казалось бы, ей никогда не достичь. Но, как и все остальное, ее разум, в конце концов, взял верх, и желание исчезло в одно мгновение.

Это был всего лишь мираж.

Ее неполноценность будто издевалась над ней, сжигала изнутри, пока она ворочалась в запутанных атласных простынях. Если Сойер не сможет заставить ее ощущать хоть что-то, то никто не сможет. Она это чувствовала.

Казалось бы, он был именно тем, кто так необходим ей для исцеления. По крайней мере, ей больше не придется мучить себя, думая «а что, если…». Они могли бы спокойно вернуться к деловым отношениям, и она больше не станет соблазняться. Конечно, было немного неловко думать, что Сойер жалел ее, но, может быть, она просто не привлекала его так, как другие женщины. Может быть, он рассматривал ее не как неполноценную, а как исключение из правил. Надежда.

Она обратила внимание на других членов команды, толпившихся вокруг стола. Таня, дизайнер интерьеров и эксперт в тканях, казалась немного чванливой, но чрезвычайно талантливой. Ее короткий красный боб, яркий макияж и тенденция носить все черное, говорили Джульетте, что у нее было врожденное чувство стиля, и она прекрасно знала, как сочетать вещи вместе. Рикардо, шеф-повар ресторанов Purity, всегда проявлял горячность в делах, которая была показательной чертой в гостиничной индустрии, он всегда конкретизировал свои идеи в исключительно деловой манере. Эвелин - спа эксперт со светлыми волосами до бедер была полностью одета в органические, дышащие ткани. Ее голос был низким и мелодичным, кожа свежая, светящаяся, тело стройное, она занималась йогой по несколько часов в день. Каждый привносил в их работу что-то новое, и, ей даже казалось, что все они смогут отлично сработаться в команде, в частности потому, что имеют свой индивидуальный стиль.

Она смотрела на Сойера из-под полуопущенных век.

Он был великолепен в действии. Полностью вовлеченный в работу, но одновременно такой непринужденный, он приветствовал мнения и дискуссии. Безжалостно организованный и подкованный в словах. Он напоминал ей Майкла, разве что, звучал он в более низком ключе, будто скользил по поверхности, при этом, сохраняя жесткий контроль. Шиферно-серый костюм обтягивал его точеные мускулы, фокусируя на себе всё внимание, и когда он повернулся к презентации PowerPoint , ее взгляд сконцентрировался на его крепкой, плотной заднице, которую ее пальцы так сильно хотели бы изучить.