Идеальный мир - rrrEdelweiss

— А вот дальше, Тэсс, случилось то, что я не могу себе объяснить, и что пугает меня сильнее всего. Как я сказал, прошло время после смерти наших друзей, марсиане устали от тирании. Харлей нашел доказательства моих преступлений и обнародовал их. Он-то и возглавил восстание, которое погрузило Марс в новую войну. К тому времени я уже прекрасно понял: проебал все, что мне дорого, ради чего стоило жить. Стал одиноким, спившимся стариком, до последней капли иссушенным безграничной властью. В то время призраки рядом были моими постоянными спутниками, они даже не пугали. И когда толпа гражданских брала штурмом резиденцию, а преданные мне солдаты расстреливали их десятками, призрак Карабины подсказал, что пришло время выйти из игры. Я заперся в кабинете и решил застрелиться. Приставил к виску дуло бластера и уже хотел нажать на спуск, когда в моей голове стали настойчиво роиться мысли о том, что я не должен так поступать, что это трусость, что мой долг — не допустить хаоса после ухода правителя. И тут я осознал: эти мысли мне внушали уже не раз в моменты сомнений. Я… распахнул глаза и… только не смейся!.. надо мной возвышался Он — Великий Марс. Внушающий ужас, вызывающий желание пасть перед ним на колени и покориться. Он хотел, чтобы я продолжил делать то, что приносит ему столь обильные кровавые жертвы. Я почти подчинился, но внезапно… ты пришла ко мне и помогла выполнить, что был должен!

— О Фобос! Мой призрак помог тебе вынести себе мозги?!

— Да. И я безумно тебе благодарен за это, — Стокер поцеловал Тэсс в нос. — Я послал Его нахер и выстрелил.

Тэсс внезапно обняла его за шею и прижалась всем телом. Стокер почувствовал на ее щеке влагу и обругал себя последними словами: напугал, бессердечный солдафон! Не мог оставить при себе свои страшилки?..

— Ну-ну, девочка моя!.. Не буду больше такие страсти рассказывать!

Тэсс громко фыркнула ему в шею, а потом тихо рассмеялась.

— Мне просто стало ужасно жаль того, кем ты стал в том сне. Представила и… вот! — Она шмыгнула носом, но быстро взяла себя в руки и тепло улыбнулась. — Ты все же меня недооцениваешь, Сток: я тоже войну прошла и всякого повидала. Меня не так просто напугать!

— Угу! Сама кого хочешь напугаешь!.. Я лично всегда поджимал хвост, когда в твоих руках оказывалась монтировка!..

Они рассмеялись.

— Дурак ты, милый. Но за «девочку» спасибо! Продолжай, пожалуйста. Все это не объясняет того, что ты у нас вдруг записался в религиозные фанатики.

Настала очередь Стокера фыркнуть.

— Я выстрелил, и бластер сработал как нужно, но заряд не успел сделать свое дело. В следующую секунду я оказался в кромешной тьме. Ничего не было видно, никакой опоры не чувствовалось. Лишь невесомость, тьма и Его голос. Он не властен возвращать жизнь, Он бог Войны, а не Смерти. Но в Его силах было растянуть миг до бесконечности, и вот в этом безвременье мы с Ним и оказались. Ему не хотелось терять игрушку, приносящую столько жертв. Поэтому Он начал меня уговаривать вернуться. Взывал к чувству долга, к ответственности за целую расу, убеждал продолжить хранить Марс. Он нашептывал, что поможет подавить восстание, внушить народу покорность, сделать мою власть безграничной во имя всеобщего блага. Мне это было не нужно, точнее даже… я понял, что никому не принесу добра. Поэтому отказался… Тогда Он попробовал иначе: предложил вернуть молодость, устроить так, чтобы и твоей гибели не было. Сказал, что уговорит Смерть тебя отпустить. Начал показывать картины того, как мы с тобой проходим наш путь вместе. У нас… были бы дети, Тэсс, — он осторожно обнял ее, виновато поникнув ушами и антеннками, поглаживая по плечу. Они оба знали: ценою за годы их трусости и нерешительности стало потомство, которому не суждено было родиться.

— И ты отказался? — ее голос был ласков, но Стокер уловил в нем напряжение и нотки боли.

— Да. Прости меня. Прости!.. Я люблю тебя безумно, но я не мог позволить крови литься дальше в обмен на наше счастье! Это не исправило бы зла, что я причинил. Да и вряд ли ты смогла бы любить тирана. Поэтому от этого дара я отказался. Хотя далось мне это решение не просто.

— Ты поступил верно, Стокер, — она вздохнула. — Это было правильно.

— Мне кажется… Он посчитал так же. Что-то изменилось в голосе. Будто я перестал быть для Него игрушкой и послушной марионеткой, вызвал интерес и азарт. Тогда Он сказал: такие, как я, достойны испытать удачу и получить еще один шанс. За все те жертвы, что я, не ведая, что творю, принес, за кровь миллионов, которую пролил, Марс даровал мне одно желание. Но с условием: я должен правильно его сформулировать. Если найду верные слова, те, которые не смог сказать друзьям, Он изменит ход времени и все можно будет исправить. Если же не смогу этого сделать, не произнесу их — соглашаюсь вернуться на свое место, подавить восстание и продолжить править планетой так долго, как Он сможет поддерживать жизнь в моем теле. Долгие-долгие годы послушно выполнять Его волю. Он обещал, что я буду жить как минимум вдвое дольше любого марсианина.

— И ты… смог найти те самые слова? — Тэссен погладила его по щеке, очень внимательно слушая этот удивительный рассказ. Поведай ей его кто-то другой — она бы рассмеялась шутнику в лицо, но Стокеру… к своему ужасу, верила.

— Мне показалось, что, отказавшись от тебя, я прошел некое испытание. Будто… Марс стал симпатизировать мне и даже помогать искать ответ. Как учитель на экзамене намеками подсказывает толковому, но запутавшемуся в ответе ученику верное решение задачи, так и Он… Я внезапно понял: то, что я не делал, хотя отчаянно в этом нуждался — не попросил друзей о помощи. И именно о ней я должен был попросить у бога. Так, кажется, легко: произнести слова, но как непросто они мне дались! Я знал, что должен сказать, но мои губы просто не слушались. Какая-то идиотская гордыня заставляла медлить и шептала, что найдется другой путь, справлюсь сам, как бывало не раз. Но я помнил, что однажды уже пошел по пути молчания. Помнил и то, к чему это привело, — Стокер сделал паузу, прочистив горло, и будто через силу продолжил. — И я все же попросил. Первые звуки просьбы отозвались дикой, нестерпимой болью. Было ощущение, что из меня тянут выплавленную из металла цепь, каждое звено которой — буква с острыми краями, разрывающая