Старший дознаватель - Роман Феликсович Путилов

соглашение подписал, которое суд утвердил и прекратил рассмотрение исков. По нему тетки к тебе больше претензий не имеют, а вы с Юрой разделили имущество — тебе квартира, а ему дача. А потом мы с Юрой поехали к нотариусу и обменяли его дачу на мою машину и два миллиона, которые я ему должен передать в течении месяца. И заявление на тебя Юра забрал из милиции, во всяком случае, обещал завтра забрать.

От удара кухонного полотенца я успел увернуться, хотя и с трудом, чуть не расплескав водку. Плохо, что квартира маленькая, поэтому Наташа быстро загнала меня в угол, в районе кровати. Сначала меня били, потом любили, после чего покормили и снова отлюбили. В общем, я был прощен, но строго предупрежден, что еще одна такая тупая шутка…

* * *

Глава 7

Глава седьмая.

Октябрь 1993 года.

Отработка прогулов.

Локация — небо где-то над Западной Сибирью.

— Благодарю. — я принял от стюардессы толстую газету и начал осторожно, чтобы не задеть спящую в соседнем кресле Наташу, разворачивать широкие страницы. Уже не помню, кому принадлежит сейчас «Коммерсант», но читать его было интересно, особенно статьи с кремлевскими сплетнями. Судя по намекам журналиста, депутаты в ходе торга с исполнительной властью, согласились на выборы, которые должны будут пройти в апреле следующего года, но пока никто не лепит в срочном порядке новую, под президента, конституцию. С политического горизонта исчез Руцкой, который, вероятно, стал еще одной сакральной жертвой в процессе замирения парламента и исполнительной власти. С другой стороны, Указами Ельцины из состава правительства выведены заместители Председателя Правительства по фамилии Гайдар и Чубайс, как, самые ненавидимые народом и депутатами персонажи из окружения Президента. Прочитав первые три страницы, я сложил газету и засунул ее в сетку впереди стоящего кресла и задумался, откинувшись на спинку неудобного кресла.

В ближайшее время мне предстояло выдернуть из своего «золотого запаса» два миллиона рублей, чего очень не хотелось, но сделать это придется — с Юриком надо будет рассчитаться и закрыть сделку, пока этот «родственничек» не сообразил, что очень сильно просчитался. Я почувствовал чей-то взгляд и повернул голову — Наташа уже не спала и пристально глядела на меня.

— Что? — я вопросительно мотнул головой.

— Паша, я так и не поняла, зачем ты дачу в Подмосковье купил?

— Ты бумаги невнимательно читала. Это ты дачу купила, просто через меня.

— И зачем я дачу купила?

— Ты же жаловалась, что даже замуж не можешь выйти, пока своей недвижимости не имеешь? Вот, получи и распишись. Теперь ты владелица, почти столичной, недвижимости. Через месяц я снова съезжу в Москву, полностью с Юриком рассчитаюсь, с квартирантами вопрос решу, чтобы они деньги уже тебе переводили, а дальше ты уже сама решай, что с этим имуществом делать. В любом случае, оно будет дорожать, что бы в стране не случилось. Захочешь — продашь его в любой момент, захочешь — сама туда переедешь…

— Но ты же не собираешься в Подмосковье переезжать?

— Наташа, я уже, честно говоря, не знаю. — я неопределенно пожал плечами: — Пока нет, дальше — не знаю…

Я заметил, что сосед, сидящий у окна, только делает вид, что любуется, горящими в черноте ночной земли, огнями большого города, судя по часам — Омска, а на самом деле прислушивается к нашему разговору. Пришлось отложить объяснения с любимой до самой посадки.

Локация — Город.

В Город мы прилетели под утро. «Бомбилы» -таксисты, на выходе из здания аэропорта, озвучили почти московский ценник, правда в рублях, поэтому, которых у меня уже не оставалось, поэтому нам с Наташей пришлось идти на остановку автобуса, который раз в час курсировал между Городом и аэропортом. Хорошо, что от площади Бородатого основоположника до нашего полу-дачного домика идти было под горку, Наташин чемодан не казался таким тяжелым. Когда мы сворачивали к калитке садового общества, мимо нас прогудел первый троллейбус, еще практически пустой — в Городе начиналось утро нового дня. Счастливая Наташа, наскоро напоив меня кофе, осталась в домике протапливать печь и наводить порядок, я же, побрившись и переодевшись, поехал на службу.

— Явился? — недобро встретила меня непосредственная начальница: Надеюсь, в ближайшие пару месяцев то о больничном заикаться даже не будешь? Забирай свои материалы и иди работать. Завтра что бы что-то сдал…

— И я по вам скучал, Ольга Борисовна. — я и двинулся в подвал, пока меня еще чем-то не припрягли.

— Громов стой… — я не успел ускользнуть, как новая мысль начальства нагнала меня буквально на пороге.

— Слушаю вас…

— График дежурств в дежурке посмотри, мне кажется, что ты завтра дежуришь.

Хорошо, что отдел дознания дежурит только до десяти часов вечера, оставляя свои, малозначительные преступления на дежурного участкового, иначе моя новая служба потеряла бы половину своей привлекательности — не люблю ночных знакомств с новыми людьми.

Убедившись, что сердечная начальница поставила меня дежурить трижды в неделю, видимо, я ей крупно задолжал, я двинулся в свой кабинет — нужно было сделать несколько срочных звонков.

Листая полученные дела, я упорно набирал телефонный номер Руслана — в настоящий момент мой бывший приятель был основным исполнителем моего главного проекта, но судебный исполнитель телефонную трубку не брал.

— Ты куда, Павел? — голос Ольги Борисовны прервал мой ускоренный шаг в сторону улицы.

— Так это… на обед, потом надо передопросить пару человек по новым материалам, что вы мне дали…

— Громов, мы месяц назад говорили, что допрашивать людей ты должен в своем кабинете, ты не опер, носиться по городу. Твое рабочее место здесь, а куда-то ехать я разрешаю только в крайних обстоятельствах…

— Ольга Борисовна, так это и есть крайние обстоятельства…- я зашелестел листами документов в папке: — Вот, Бабушкина Олеся Федоровна, одиннадцатого года рождения, пионерка из самых первых, ходит плохо, а ей убийством угрожают соседи. Куда ее в РОВД вызывать? И еще…

— Ладно, иди. Чтобы в шесть часов был у меня в кабинете, и про завтрашнее дежурство тебе напоминаю…

— Спасибо, Ольга Борисовна… — я поклонился почти в пояс: — Не оставляете меня своим вниманием…

— Иди, паяц. — начальница уткнулась в бумаги, пряча улыбку, очевидно, что по сравнению с утром, к обеду ее настроение улучшилось.

Выскочив из РОВД, я торопливо обошел здание и зайдя за угол заброшенной строительной площадки, она же