Право на нас - Марина Анатольевна Кистяева

class="p">- Начнем? - с холодной улыбкой, от которой Тоню бросило в холодный пот, осведомился он. Её отпустили. Мама ждала в коридоре. Тоже заплаканная...

- Дочка... Девочка моя.

Она обняла её, прижала к груди.

- Пойдем отсюда.

Тоня плохо помнила, как они добирались до дома. Кажется, их довез кто-то из соседей. В машине стояла оглушающая тишина. Тоня сначала жалась к матери, потом, наоборот, отодвинулась и закрыла глаза.

- Чай будешь?

- Мам...

- Иди в ванную, а потом за стол.

- Я не хочу.

- Так надо, дочь. Иди.

Кнопке дома не было. Значит, мама отвела её к соседке. Может, и правильно. Не надо видеть сестренке её такой. И слышать то о чем они будут говорит с мамой.

А они будут. Хочет того Тоня или нет.

Маховик закрутился, его не остановить.

Прикрыв за собой дверь, Тоня безвольно к ней прислонилась. И сползла. Пол в ванной был холодным, но она его не чувствовала. Её душа покрылась льдом. Эти льдинки вонзались в неё, терзали, проникали всё глубже.

Она заставила себя встать. Там мама... За дверью. И она беспокоиться, сходит с ума.

Тоня скинула одежду, залезла в ванну и включила лейку. Она поливала себя и поливала, пытаясь отогреться. Когда ей начинало казаться, что вот, наконец-то, она согрелась, её тело пробирала холодная судорога.

Кое-как выбравшись, она закуталась в большое махровое полотенце. Волосы не стоило мочить, но чего уж теперь.

Мама ждала её на кухне. Стояла у окна.

Увидев маму, ссутулившуюся, кажущуюся очень хрупкой на фоне темного окна, Тоня не выдержала и побежала к ней.

- Мам, ну чего ты. Мам...

Женщины снова обнялись.

- Всё будет хорошо, Тонь, слышишь меня?

-Да... да...

У неё-то будет. А у Богдана? А у того ушлепка с ножом? Он, гад, должен жить! Иначе...

- Мам, Богдана же не посадят? А?

Тоня подняла лицо и с надеждой заглянула в глаза матери. Та тоже плакала.

- Я не знаю, дочка.

- Он же не убил его... Менты что-то такое говорили...

- Тебя теперь по ментовкам замучаются таскать...

- Мам!! - крик возмущения сорвался с губ Тони.

- Что? Думаешь, мне того парня не жалко? Что за тебя заступился? Жалко! Очень! Если бы не он... Но я мать, и я, в первую очередь, о тебе думаю. И... Ой, всё, молчу. Сейчас не то скажу.

Тоня мысленно поблагодарила маму. Она её понимала. Да-да, понимала. В её голове сто процентов были мысли - а что скажут соседи? А как отреагирует Кнопка? А не будет ли проблем в универе? И уже потом она доходила до Богдана.

До человека, чья жизнь с сегодняшнего дня понеслась под откос.

Тоня села за стол и притянула к себе кружку с чаем.

- Есть суп...

- Нет, мам.

- Тебе надо поесть.

- Нет, мам! - уже со слезами на глазах воскликнула Тоня и сразу опустила голову, шмыгнув носом.

Слезы всё-таки снова сорвались с глаз.

Она не могла не думать про Богдана!

Это ужасно. Это... Так не должно быть! Не должен хороший человек сидеть за решеткой за хороший поступок! А как же статья о самозащите? Он именно защищался! Себя. Защищал её!

В дверь позвонили. И сразу же ещё раз.

- Кто это? - вздрогнула Тоня.

- Не знаю. Я открою. Сиди тут.

- Мам...

- Сиди, я сказала.

Мама вышла в коридор, а Тоня метнулась к окну.

Рядом с их домом стояли четыре мужские фигуры и Патриот.

- Та-ак, - протянула мама. - А это кто?

- Это друзья Богдана, - прошептала Тоня.

- И что им надо? - риторически уточнила мама и с грозным выражением лица направилась к двери.

- Мам.. Стой!

Тоня схватила ее за руку.

- Пригласи их в дом...

- Зачем?

- Мам! - простонала девушка, готовая снова расплакаться.

Нина Михайловна покачала головой.

- Иди оденься хотя бы тогда.

Тоня побежала в спальню, прислушиваясь к голосам из прихожей.

- Здравствуйте...

- Нам бы с Антониной поговорить...

- Мы друзья Богдана Дарова.

- Тихо, не все сразу, - это уже мама. - В дом пущу. Это раз. Второе и самое главное - на Тоню не давить.

-Да мы всё понимаем...

- Серьезно?

- Вообще-то да!

- Дёма, тон сбавь...

- Извините...

Тоня ускорилась. Скинула халат, кое-как запихала себя в спортивные штаны и футболку. Дома было жарко. С волосами тоже особо не возилась. Едва ли не вылила на них весь флакончик спрея, чтобы худо-бедно причесать и собрать в хвост. Прихорашиваться ни для кого она не старалась. Да и в нормальный вид всё равно себя не получилось привести.

Это было впечатляюще.

Да-да, иначе и не скажешь. Даже матушка мялась в сторонке, смотря на четырех амбалов, разместившихся в гостиной. На кухне они попросту не поместились бы.

Гостиная у них тоже была небольшой, от силы квадратов двадцать, и они разом заняли пространство. Может быть, если бы скинули свои парки и куртки, поменьше бы места заняли, а так...

Как только она появилась, взгляды парней тотчас устремились к ней. Они кололи, нервировали, прожигали. Тоня даже не пыталась улыбнуться. Кое-как вскинула ниже груди руку.

- Привет.

Ей что-то там ответили.

Она нашла взглядом одного из тех кого знала, с кем Богдан приходил в кафе. Кажется, Демьян.

- Меня и Андрюху ты знаешь, - он понял её без лишних слов. - Это Колян и Леонид.

- Привет, - ещё раз повторила она и всё-таки выдавила из себя нечто отдаленно напоминающую улыбку. - Мам, ты...

- Я никуда не пойду, - мать скрестила руки на груди.

- Ну, мам...

Та покачала головой.

- Ладно, Бог с вами. Чай горячий. Будете?

- Будем.

- Тогда куртки что ли снимите.

Парни засуетились. Тоня не знала, куда себя деть. Какие же они все... большие что ли.

Так уж и не бывает. Чтобы друзья были все подстать. Как на подбор. Точно те самые богатыри.

Они свалили куртки кучей, прямо на диван. И снова все уставились на Тоню. Смотрели пристально, едва ли не мигая.

Тоня даже не пыталась понять, что они транслируют через взгляд. Осуждение ли или что-то другое.

- Можешь нам рассказать подробно что и как было. Кто что говорил и так далее. И кто тот мудак, которого Бога порезал.

- Постараюсь.

Она присела на край дивана.

- Постараюсь. С