Надувной доброволец - Стив Айлетт

Детка? — я кричал в гордом одиночестве. — Ты ещё улавливаешь смысл?

Вена зазвенела, как леска, натянув мою кожу, как палатку. Выдержит ли она?

И я вспомнил, Эдди должен был приехать на матч. Хватит ли его на это?

Его хватило, и когда он открыл дверь, вся система поехала по блокам, вырывая мою сердечно-сосудистую систему, пока сердце не вырвалось из груди и поехало рывками по полу, как рыба на суше. Руби давно и след простыл.

Она позвонила мне через год. Спросил, где она была.

— Я в отеле, как тебе и говорила. Я в отеле набиваю пианино долларами. Косяки усиливают радость от созерцания.

Старая добрая Руби. Пускай ничто не рвёт паутину в твоей могиле.

Случай с сердцем и остальные дела натолкнули Эдди на мысль — после краха галереи он был в поиске новой аферы, и снизошло на него прозрение. Украл огромный аквариум и пару рыб фугу, которые пялились на него, словно ожидали глубины ума или, как минимум, еды. — Я продам этих крошек в больницы, и будет мне радость.

— Больницы.

— Ага, пускай используют как манжеты в тонометре — посмотри. — И он вытащил одну посадочной сетью. Растянул рыбу, обернул вокруг плеча и связал струной. — Мощно, — сказал он, сияя от счастья.

— И как ты собираешься мерить давление?

- А?

— Где шкала, точность, Эдди?

— Точность.

В следующий раз, когда я пришёл в лабораторию, аквариум исчез, и ни слова о нём не прозвучало. Эдди был затянут в белое.

— Что ты делаешь, Эдди?

— Анализирую пену изо рта Боба.

— Это мудрая мысль?

— Ну, к твоему сведению, я как раз обнаружил, скорее слишком поздно, что нет. Видишь светящееся пятно на столе? И дерево под ним как бы разъедено? Там я пролил немного материала. Вызови бригаду пожарников, брат, или мы, считай, покойники.

Потом была челюсть коровы, и он божился, что она добавит десять миль на галлон среднему семейному автомобилю.

— Рот болтается по бензобаку, великолепно.

— И что делает?

— Хитрость для езды, в таком ключе. Пузырьки, вот в чём фишка. Я опупел, пока забил скотину.

- И?

— И… всё.

Боб, конечно, ушёл от расплаты. При его избавлении появился рассветный свет, укорачивая тени, что его и восхитило. Может ли над тем холмом оказаться что-то кроме динозавров?

— Не было динозавров, — жаловался он позже. — Серьёзно, ни одного.

— Мы были заняты, брат. Считали ворон.

— Но динозавры же, а? Ставлю всё, что хочешь, эти твари умеют говорить.

— Друг с другом?

— А с кем ещё? С деревьями?

- Я говорю с деревьями.

— Ты не типичный человек.

— Они тоже. И поэтому они ушли навсегда.

Удивительно, они с Эдди объединили преступные усилия — Боб сляпал паззл с капсюлями и таймером.

— Усни — и паззл взорвётся.

— И это твоё представление о ходком товаре.

— Зато он работает.

— Моя жопа тоже.

— А разве ты её не продавал всем подряд?

Аргумент, который я выдвинул в свою защиту, заскрипел и потрескался, так что в качестве отвлекающего маневра я напомнил Эдди о случае, когда он привязал собственную задницу к хвосту пассажирского поезда.

Он посмотрел на меня пустым и нераскаявшимся взглядом.

— Когда я пристегнул жопу к поезду, меня потащило, сначала медленно, потом быстрее, по рельсам.

— Я в курсе. А чего ты ждал?.

— Чего-то волшебного.

— Волшебного. Типа чего?

— Некоего психического протеста. Прорыва.

— Подозреваю, что прорыв имел место быть, только не психический. У тебя семечки в арбузе есть? В смысле в голове? К чему это я? Я к тому, что больше так никто не поступает.

— Никто?

— Объясняю тебе, брат, чтобы ты знал — никто больше не занимается такой психопатологической фигнёй, даже если им заплатят. Ты же подозревал что это ненормально?

— Только когда люди на перроне начали кричать и тут же отрезать свои крики хлопая в ладоши перед ртом.

— Так что на самом деле они издавали отдельные взвизги?

- Да.

— А потом хлопала рука? Слава Богу, брат, ты получил тогда урок. Ведь получил же, правда?

— Да, брат. Получил… — и он, исполненный стыда, обвис.

- Ну?

Он застенчиво забормотал, болтая головой.

— Я понял что человек должен получать удовольствие при каждом удобном случае.

— Я разочарован, Эдди. Не ради тебя, но ради человечества. В конце концов, ты дышишь нашими драгоценными газами, грубая копия человека. Бог, должно быть, смеялся тебе в лицо, когда его делал. Подкожные ответы и ужасающие куртки, Эдди — не жди ничего красивее.

Эдди не ответил на подначку, но я знал, что он точит нож — в голове, естественно. Мы несколько дней ничего не слышали от него, потом получили телеграмму.

ВЗРЫВ ДИРИЖАБЛЯ ТЧК ЖАЛЬ ВАС НЕ БЫЛО ТЧК ЭДДИ ТЧК

— Ты что? — сказал я, хмурясь над телеграммой.

— Кому какое дело, брат? Кому какое дело, врёт он, говорит правду, живой или мёртвый? Вроде бы достаточно, что он не здесь.

- Есть такое дело. Хотя… — я не мог перестать восхищаться умением ублюдка обращаться с кинжалом. Мировой уровень. Такой парень нам тут нужен, пригодится в драке. — Слушай я, пожалуй, схожу, посмотрю, откуда её прислали, проверю, что всё в порядке.

— Ты же не хочешь сказать, или хочешь? — спросил Боб, садясь в своём шезлонге. — Почему?

— Скоро вернусь.

Оказалось, что место отправления телеграммы было в одном улиточном перегоне от нас — пришёл домой к Эдди и обнаружил его на лестнице, вырезающего из поставленного на попа бревна статую дерева.

— Ракообразным тотемам не хватает размаха крыльев, — сказал он, не оборачиваясь.

— Поясни, что это за дерьмо про какой-то дирижабль?

Наш творится у тебя в голове?

— У пустотелых ребят стучащие маятником внутренности поросли пылью и осями, закутались в стены торса, чтобы не отвлекать внимание во время проповеди.

— Хватит уже.

— Ты сам спросил, — сказал он и повернулся ко мне, демонстрируя, что он одет в вязаный противогаз.

— Вязаный противогаз, а?

— Прямо в точку, брат.

— Так и думал, что ты это скажешь.

Проницательный взгляд Эдди словно говорил: мы действительно братья, в тайном и чеканном символе инициации. Но у меня не было ни малейшей идеи, к чему это он.

Я вспомнил ароматные дни чужой юности — ради удобства и прагматизма. Нашёл одну молекулу любви. Мне достаточно. Сила продолжать.

— У тебя будет зелёная могила, Эдди.

- А?

— Мочки ушей знают, что погребение — враг, для начала убивает мягкую плоть. Жнец-Потрошитель к мочкам весьма неравнодушен, брат. Думаешь, твои сохранятся на его рёбрах, а? Не будь слишком уверен. Ты нырнёшь в ад без уха и понятия.

- Да?

— Ад, брат. Лестничная площадка, где у тебя не будет ни шанса, исходящая паром опухоль на земле приветствует тебя, когда ты думаешь, что уже входишь на небеса, и агенту уже не отомстить, делай свой выбор по среди мусора. Ах, воздаяние, а?

— Только не мне.

— О да, — уверил я его. — Хрящевой континент, сырое беконное обещание и начинка для пирога в кровати.

Я оглядел сад, пока Эдди продолжал сокращаться. Телескопическая растительность. Интересные частоты от птиц. Кусты истекают слюной.

— А каким был дьявол? — спросил Эдди. — Наверняка окружён раболепными демонами?

— Видимо, всё это чепуха.

— А пентаграмма на полу?

— Я пытался её начертить, но сумел вписать в неё только А. Даже однажды пошёл в церковь. Люди глотали облатки и обращали решимость. Боги тотчас заглядывали, чтобы пожертвовать слёзы и ужасающую музыку. Священник приступил к работе и начал требовать любви.

— И как ты отреагировал — равнодушием или манипуляцией?

— Начал трястись в негодовании и блаженстве. Потом охватил движение машин в центре города.

— Представляю себе. А чем Боб занимается?

— Достал себе позвоночную зверушку. Порода змеи, свивающаяся со стола, замечаешь её и осознаёшь, что это…

— Хребет.

— Ага. — Я подумал, что бы ещё сказать. — Никакого вреда. И что это может быть, кроме ободранной спины?

— Надо думать, — сказал Эдди, сажая ветку. — На верно, он просто рад, что увидел позвоночник, правда, сел ему на хвост.

— Правильно, когда он его поймал, было похоже, что у того есть собственный разум. Конечно, его пришлось удалить. Иначе он бы… сверху перевешивал.

Вот почему, если вкратце, я решил, что я более обаятелен и достоин жизни, чем Эдди, Боб, Фред и остальные, кого я знаю.

Проблемы с расстрельной бригадой

— Огонь!

Я видел с полной ясностью — пули ревут, как ракеты, вырываясь из пусковых установок, и сэкономив долю секунды, замедлил течение самого времени, представив, что я в театре смотрю всеми любимый мюзикл. Одновременно я воззвал к помощи дьявола — что было несложно, ибо я всегда к нему взываю, когда смотрю в театре всеми любимый мюзикл. Я едва начал, как рыбья голова высунулась из пространства неподалёку.