Роза на прощание, или Отец предатель - Женя Сталберг

— Ясно! Но… Вы собираетесь рассказывать мне то, что я не помню!?

— Нет, Роза, не собираюсь.

— Ну почему!? — Обвиняюще всполошилась девушка.

Чёрные глаза её матери сверлили меня своей завораживающей бездной, но я всё равно не поддавался очарованию дочки.

— Когда вы окрепнете, Роза, расскажу.

— Да что такого страшного вы от меня скрываете?

Так ли это!? Мои губы сложились в тонкую нить.

— И хватит называть меня на вы, я вам в дочери гожусь.

Я испуганно поднял взгляд, но затем осознал сказанное. Ведь она даже не представляет, насколько сейчас оказалась права.

— Я соглашусь, если это будет взаимно.

Дочка удивлённо заморгала, не отрывая чёрных очей от мужской фигуры, но затем почесав затылок потерянно ответила:

— Ладно…

Через полчаса решил оставить Розу наедине с собой, а сам отправился в участок, потому что сутки провёл в больнице. Из-за того, что не хотелось, чтобы дочка проснулась и снова оказалась в одиночестве. Теперь я понимаю, ей требуется внимание, и люди, которые смогут отвлечь. Меня удивило, что у неё не имелось хотя бы парочка друзей, однако я такой же. Сам по себе, одиночка с самой полицейской академии. Я абсолютно не командный игрок и привык делать всё сам. «Так надёжнее.», «Хочешь сделать хорошо, сделай это сам.» — Считал я, до того момента, как не узнал о наличии родственной связи с Розой.

Глава 12. Мистер Грейнольдс

Роза

Четыре дня спустя

Бывают моменты, словно гром среди ясного неба. Они пугают, заставляют сжаться от страха и отгораживаться защищаясь. Такое поведение является нормой, и сложилось оно ещё тысячи лет назад. Инстинкт самосохранения заложен в каждом из нас, и, естественно, не все реагируют одинаково. Один убегает, другой застынет, а выбор некоторых падёт на ответный выпад. Вот откуда происходит поговорка: «лучшая защита — это нападение».

После четырёх дней, проведённых в стенах больницы, была рада возвращению домой. Точнее в свою съёмную квартирку, в которой стоял бардак. Хотя это слабо сказано, потому что помещение больше походило на мусорную свалку, так как уже две недели не наводила в ней порядок. Все столешницы завалены обёртками из-под пищи. Гора грязной посуды. Коричневый ковролин настолько засорён, что это было видно невооружённым глазом, а без самих тапочек просто-напросто не могла и лишнего шагу ступить. В холодильнике вся имеющаяся еда заплесневела, из-за чего пришлось выносить огромный пакет испортившееся еды.

Ох, несдобровала бы тётя, если узнала, что столько пищи потребовалось выбросить. Да и мне самой обидно, отчего сердце кровью обливалось, но уже ничего не поделать, еда испорчена.

Джеймс забрал меня с больницы и отвёз домой. Видимо, он решил, что теперь он за меня в ответе, после смерти тёти. И судя по всему, знал, что у меня больше никого нет. Должно быть он жалел меня, а может даже находил свою схожесть со мной, так как ранее упоминал, что сам одиночка. Я была не против, ведь терпеть не могла общественный транспорт, и уже давно мечтала купить себе машину, чтобы в непогоду не пришлось сумкой волосы прикрывать. Конечно, мечты покупки автомобиля были далеки от исполнения. Потому что не могла себе позволить даже кредит на неё взять. А кто теперь даст в займы студенту? Раньше надеялась, что Малия согласится, но моего опекуна нет… Теперь предстоит искать подработку, из-за того что требуется платить за съёмное жильё, или же лучше вовсе переехать обратно домой, чтобы не тратить лишний раз оставленные тётей деньги.

Я не знала, как поступить лучше. Раньше во всём советовалась с тётей, и таких серьёзных решений не принимала.

Выписываясь с больницы, меня огорошило. Я совсем позабыла об университете, поэтому пропустила полторы недели обучения. Это недолго, но всё же. Придётся попросить у однокурсников конспекты, чтобы нагнать материал. Однако вряд ли меня кто-то осудит за пропуски. Город до сих пор на ушах стоит от известий смерти Малии.

Погода благоволила моему возвращению к обучению. Солнце ярко светило, и иногда слегка слепило взор. На небе медленно перемещались белые облака, не имея определённой формы. Прохладный поток воздуха больше чем обычно хлыстал по лицу. Как правило, в такую погоду ветерок ласково гладил кожу, словно не хотел сделать больно. Сегодня складывалось такое чувство, что в сторону нашего города движется ураган. Издалека, так как серых туч ещё не было видно.

Последняя лекция проходила с кандидатом исторических наук мистером Грейнольдсом. Мужчина сорока пяти лет, с сединой на висках, стоял за кафедрой и монотонно рассказывал о религиозной жизни в британских колониях. Клонило в сон, впрочем, на парах мистера Грейнольдса так всегда бывало.

До моей правой руки прикоснулись, поэтому я резко обернулась, в поиске раздражителя. Это оказалась скромная девушка, со светло-русыми волосами, широкими бледно-голубыми глазами.

— Вот это ливень! — Шепнула девушка, мотнув головой в сторону панорамных окон, в которые бил безудержный ливень с небес, окутанных тёмно-серыми тучами.

В ответ я лишь коротко кивнула.

— Привет, ты ведь Роза!? — Продолжила она, и я снова кивнула соглашаясь. — Мне очень жаль, что так произошло с твоей тётей.

— Мне тоже… — Грустно ответила девушке.

— Меня зовут Лора.

— Приятно познакомиться.

— Мы с девочками планировали сегодня пойти в кафе, не хочешь с нами?

— В такую погоду-то!? Хотя я всё равно не люблю большие компании, так что откажусь от предложения…

Тем более вспоминая подружек-сплетниц Лоры, в двойне не хотелось общаться с такими девочками.

— Ладно… — Вся энергия в голосе Лоры пропала, поэтому я поспешила добавить.

— Но, если хочешь, можешь прийти ко мне, не обязательно пить кофе в кафе.

Учитывая тот факт, что теперь требуется экономить, из-за того, что меня некому обеспечивать, посиделки в кафе отсеиваются автоматически.

Девушка в это время ахнула от неожиданного предложения, и сразу ответила:

— Конечно! Можем выбрать фильм посмотреть! — Я улыбнулась.

— Хорошо, напиши свой номер мобильного здесь. — Попросила Лору, продвигая свою тетрадку ближе к ней.

Прозвенел звонок, а это значит — лекция закончилась. Все тут же повскакивали, чтобы собрать свои вещи и быстрее удалиться, включая меня с Лорой, но наше внимание привлёк лектор, чуть громче добавив:

— Все свободны, а вы мисс Гвинелли задержитесь, пожалуйста!

Зачем это!? Желает выказать свои соболезнования, как это сделали другие преподаватели?

Мне было неловко выслушивать их долгие речи. Как только я отвлекаюсь от мрачных мыслей, так они снова и снова напоминают о смерти тёти. Соболезнованиями её не вернуть… Но и понять их тоже можно. Ведь окружающие лишь хотят показать, что им не всё